Звезда впереди разгоралась. Корабль тормозил полгода. Планеты сквозь телескопы казались уже не точками – крошечными кружочками. И третья от центра планета – цель перехода.

Она голубела, двоилась. На ней был избыток влаги. Планету населяли разумные существа – двуногие, почти такие же. Но они были смертны, их наполняла вода. Они еще не познали Мудрость Вселенной.

Звездолет тяжело тормозил, вонзая телеглаза в Солнечную систему.

Люк кабины захлопнулся. Сандлера обдало ветром. Злотов упал в кресло. Кресло взвизгнуло.

– Где тебя носит? – сказал Сандлер. – Останешься на старте, как Петров из пятого экипажа.

Злотов застегнул привязные ремни.

– А что с ним случилось, с Петровым?

– Одна неприятность. – Сандлер тронул стартер. Взлетная площадка провалилась в пустоту. Кругом сгустился мрак, заблестели мелкие звезды. Дроммер повис в расчетной точке, в деципарсеке от Солнца.

Злотов внимательно оглядел созвездия.

– Пусто, – сообщил он. – Наврали тебе эти типы.

– Это еще не здесь, – объяснил Сандлер.

Приемная служба обеспечивала финиш старинных земных кораблей, ушедших к звездам столетия назад. Наблюдатели обнаруживали возвращающийся звездолет на подступах к Солнечной системе и передавали его координаты буксировщикам-дроммеристам, которые встречали корабль и перебрасывали его к финишу через гиперпространство. Вся процедура занимала часа полтора и сберегала возвращавшимся около года пути.

– А кто будет нас наводить? Опять сами?

Сандлер кивнул.

– Проклятый прогресс, – сказал Злотов. – Каждый раз этих горе-звездоплавателей засекают все дальше. Скоро мы начнем подбирать их в облаках. В этих, в Магеллановых.

Приемная служба возникла после ряда скандалов, когда возвращающийся звездолет повреждал орбитальные сооружения, или приземлялся не в океан, как положено, а в другое место, или еще что-нибудь вытворял. Первое время звездолеты перехватывали на подходе к Земле, но постепенно точка обнаружения переместилась далеко за орбиту Плутона. И средства наблюдения все еще совершенствуются.

– Тут другое, – сказал Сандлер. – Наблюдатели теперь просто дают координаты, и уже нет уверенности, что это обязательно возвращающийся звездолет. Например, он может оказаться межзвездным астероидом. Кстати, так оно и было, когда Петров из пятого экипажа остался на старте.

– Совершенно не слышал об этом случае, – сказал Злотов. – Что с ним такое приключилось, с Петровым?

– Долго рассказывать. Астероид – еще полбеды. Звездолет может оказаться и посланцем чужой цивилизации. Чужой, инопланетной. А кто его встречает? Мы с тобой. Понимаешь? Контакт – это ответственность. Этим должны заниматься специалисты.

Злотов усмехнулся.

– А откуда они, специалисты? Ведь никаких Контактов пока не было.

– Ошибаешься. Недавно я прочел одну книжицу. Вот что там говорится. Разум – это особый способ накопления, обработки и использования информации. Науке известно два вида носителей разума.

– Мужчина и женщина?

– Нет. Первый вид – это человек. Второй – цивилизация в целом. Она – не просто сумма слагающих ее индивидуумов. У нее своя память, свои органы чувств… Такой коллективный мозг будет исправно работать… Эволюция шла двумя путями. Первый – создание индивидуального организма. Вершина – человек. Второй путь – коллективный организм. Вершина здесь – наша цивилизация. Человек противоречив. Он одновременно является и носителем индивидуального интеллекта, и ячейкой интеллекта коллективного. Две эти формы разума общаются между собой много веков подряд, причем общение не всегда протекает так, как хотелось бы. Классический Контакт конфликтно-симбиозного типа. На таких моделях и обучают специалистов.

– Так они, получается, вполне подготовлены?

– Еще бы! А вот если посланцев чужой культуры встретим мы, то только напакостим.

– Ну уж, напакостим! – сказал Злотов. – Но стоп. Вдруг эти чужие тоже окажутся коллективным организмом? Или, допустим, пиратами? Не пора ли нам, товарищ Сандлер, бросать работу? Слишком опасная, по-моему.

Сандлер ничего не сказал.

– Впрочем, нет, – Злотов зевнул. – А что все-таки с ним стряслось, с Петровым?

– Одна неприятность. – Палец Сандлера вновь лег на стартер. – Можно даже сказать, несчастье. Проспал дежурство, словом.

Злотов вздрогнул. Дроммер совершил новый скачок. Звездолет, который они встречали, внезапно заслонил собою небо.

– Шутки у тебя, товарищ Сандлер, – сказал Злотов.

Дроммер отодвинулся от звездолета. Корабль был грандиозен. Сзади он расширялся, спереди сужался, и всюду был квадратным в поперечном сечении. Он что-то напоминал.

– Стоп, – сказал Злотов. – В Африке, рядом с пляжем, есть такие же штуки. Пирамиды. Они достроены страшно давно.

– Похож, – кивнул Сандлер. – Ни разу не видел такого звездолета. Впрочем, они всегда разные. Предки почему-то не любили стандарт.

– А зачем они строили пирамиды? – спросил Злотов. – Макетировали этот корабль?

– Нет. У пирамид было другое назначение.

– Какое?

– В пирамиды складывали мертвецов, – объяснил Сандлер. – Так называемые мумии.

Злотов посмотрел вперед сквозь прозрачную стенку кабины. Корабль, слегка освещенный далеким Солнцем, очень напоминал пирамиду.

– Слушай, товарищ Сандлер, а у тебя есть гарантия, что внутри этой небесной пирамиды мы не наткнемся на мумии?

– А что?

– По-моему, у этих мумий жутко страшные рожи, – сказал Злотов.

Дроммер медленно обходил звездолет-пирамиду. Корабль летел квадратной кормой вперед, тормозя. Он был велик, километра полтора в основании. Сандлер вел дроммер вдоль его плоского борта, разыскивая прозрачную часть стены – крышу смотровой палубы. Предки – люди надежные. Они замуровывали себя на десятилетия вот в такие летающие гробницы, но им обязательно нужно было глазеть на звезды. И не через какой-нибудь перископ, а чтобы была целая стеклянная стена.

Странные они были люди, противоречивые и негармоничные. Но задачу дроммеристов смотровые палубы существенно облегчают. Особенно если появляешься внутри звездолета без предупреждения: С некоторых пор это вошло в моду. «Распишитесь вот здесь, пожалуйста». Предки падают в обморок. Не очень смешно, зато традиция.