Неуклюжее рыболовное суденышко плыло к Саунду. И я интересовал стоявшего на палубе мужчину не больше, чем пробегающая по дороге собака.

– Но вы, наверное, почувствовали, что должны пойти вслед за ним? – спросила Пэтси.

– Чтобы узнать, кто же он! – Табби закончил фразу.

– На следующий день я пришел на это же место. Ленч и блокнот были со мной, хотя я не написал ни единого слова и совершенно не хотел есть. Я был напряжен словно гончий пес. Вы понимаете, я был уверен, что это страшное видение повторится. Я не мог оторвать глаз от этого крохотного суденышка, плывшего по течению. На палубе появился мужчина. Он завел мотор, и судно прошло мимо точно так же, как и накануне. И точно так же, как и накануне, он поднял голову и взглянул на меня, стоящего на берегу, его взгляд скользнул по мне. Он был крупным, властного вида мужчиной, и я до сих пор помню этот взгляд. Судно прошло мимо.

Ничего не произошло. Я стоял, как отвергнутый проситель, и следил за тем, как оно удаляется. Я чувствовал себя опустошенным. Судно ушло, обычное рыболовное судно, таких десятки на реке. И я.., я остался стоять на берегу с открытым ртом.

– Да, вы правы, – продолжал Грем, – я был просто обязан выяснить о нем все. Позже, после полудня, я отправился на другую сторону реки. Я притворился, что мне надо передать поручение одному из рыбаков, но забыл его имя.

– ..Такой рослый мужчина, – объяснял я, – с бородой, в кепи. Его причал где-то здесь, недалеко.

Маленький тощий человечек усмехнулся и сказал:

– Это Крелл. Он имеет в виду Бейтса Крелла. – Он повернулся ко мне, и я заметил, как злорадно блеснули его глаза.

– У него поручение для Бейтса Крелла? Да? У него для тебя тоже найдется поручение, сынок. – Все засмеялись, и другой рыбак добавил:

– У него, сыночек, найдется и побольше чем поручение…

Конечно, я не понимал, что именно они имеют в виду, но одно было мне ясно: они боялись этого человека.

Ну что ж, я поджидал, пока он вернется со своим уловом.

Я не вполне понимал, что происходит, но мне казалось, что этот человек, Бейтс Крелл, каким-то образом причастен к тому событию, в результате которого я впервые увидел его, – исчезновению Дейзи Вест и всех других женщин. Крелл привел судно как раз перед закатом. Улов был невелик, и, пока он торговался о цене на треску с подошедшими перекупщиками, я спрятался за стеной дока. Он казался угрюмым, агрессивным и очень неглупым. Совершенно обычным человеком, но я знал, что обычным он не был. Мне хотелось узнать, где он живет, хотелось узнать все о его жизни. Ореол незаурядности, воспоминания о странном видении, которое я связывал с ним, привели к тому, что этот человек превратился в мою навязчивую идею.

Он отправился домой, а я пошел за ним следом, надеясь, что он не заметит меня. Он шел вдоль Гринбанк-роад, глядя прямо перед собой, размеренно шагая в ботинках на резиновой подошве, в маленьком кепи. Он шел и шел.., две мили, три. Начинало темнеть, а по сторонам Гринбанк-роад в те времена тянулись только поля и болота, нигде ни огонька.

Я крался полями, репейники цеплялись за одежду, кусты и камни рвали брюки и обувь.

Таким вот образом я выяснил, где находился дом Крелла.

И как только я его увидел, то понял, что он так же необычен, как и хозяин. Этот дом мог быть только его, только его домом.

Или, вернее, сам Крелл принадлежал ему. Я спрятался за деревом на Рекс-роад и следил за тем, как Бейтс Крелл спускается по дорожке к дому, открывает дверь и входит внутрь.

Страшная маленькая избушка сомкнулась вокруг него, как кулак. Я попятился назад, мне казалось, что домик смотрит на меня глазами Крелла. Я почувствовал неожиданный испуг. Все вокруг угрожало мне… И я бросился прочь оттуда.

Когда я прибежал домой, то терпеливо перенес взбучку от родителей; "Явился так поздно, и в таком виде!" – и принялся вновь размышлять о том, что же мне предпринять дальше. Ведь зная то – я был уверен в этом, – что я знал, я обязан был что-нибудь предпринять. Не мог же я просто написать книгу о рыбаке-убийце! Нет, я должен действовать. Ох, я думаю, что это была самая кошмарная ночь в моей жизни…

Но утром я уже знал, что я сделаю. Я должен раздобыть доказательства, которые помогут отправить Бейтса Крелла в тюрьму, а для этого тайно, среди ночи, забраться на борт судна и обыскать его. Возможно, мне удастся найти там какую-нибудь вещь, оброненную одной из исчезнувших женщин. Крелл – рыбак, а рыбаки как никто другой имеют такие великолепные возможности прятать концы в воду. К их услугам Наухэтен, Лонг-Айленд-Саунд, Атлантический океан.

Он мог спрятать на борту чуть ли не половину женщин Хэмпстеда, и пока не появилась бы возможность вышвырнуть их за борт, никто на свете не смог бы обнаружить их…

Увлеченный рассказом Грем не замечал странного выражения – наполовину опасения, наполовину упрямой решимости, – появившегося на лице Табби Смитфилда.

– Двумя ночами позже, – продолжал Грем, – я сделал это: забрался на борт судна. И кое-что я нашел, но совсем не то, что надеялся обнаружить…

Я должен был выждать, пока не заснут родители, а потом еще и убедиться, что я их не разбудил. Вы же знаете, что такое родители! Они просыпаются от малейшего пустяка.

Так что я предпочел подождать, пока не стало далеко за полночь. Потом я тихонько оделся, бесшумно, словно привидение, спустился по лестнице, опасаясь, как бы отец не услышал и не поднял шум. Выбравшись наружу, я так осторожно закрыл дверь, что даже не слышал ее щелчка. Тихонько, на цыпочках, я пошел по дороге и, только пройдя футов пятьдесят, понесся как сумасшедший.

Я бежал не останавливаясь до самого моста. Ни одна живая душа не встретилась мне на пути – ни человек, ни машина.

Хэмпстед в те времена был совсем маленьким городком, а маленькие городки рано ложатся спать. Я летел. Я не мог бы идти спокойно, даже если бы захотел. Тело не слушалось меня, оно просто не могло идти. Боюсь, что мой топот потревожил сон кое-кого из обитателей городка, но я считал, что находки могут оказаться куда более тревожными: ведь я надеялся найти доказательства, что Дейзи Вест и другие женщины были убиты, так же как женщины в 1924 году. Когда я добрался до моста, то пробежал уже две с половиной мили и порядком устал, но мне кажется, что я даже не запыхался, – до такой степени я был возбужден. Я облокотился на железные перила моста и взглянул на реку. Судно Крелла "Каприз" стояло у того же причала, что и накануне. Нигде, куда ни кинь взгляд, ни единой живой души…

Я прошел остаток пути. По дороге мне попались два ночных клуба, да парочка запоздалых посетителей прошла мимо по Риверфронт-авеню. Я отвернулся, и, полагаю, они проделали то же самое. Я поторопился нырнуть в тень между двумя домами и старался держаться поближе к реке. Вода билась об опоры моста, запах реки сейчас казался более сильным, чем днем, но, может быть, просто обострились мои чувства.

Каждая мельчайшая деталь врезалась в меня как нож.

Судно Бейтса Крелла тихо покачивалось на воде и терлось о доски причала, словно большая старая собака. Мне оставалось только спрыгнуть на палубу. Ни одной живой души вокруг. Судно, казалось, приветливо приглашало меня на борт, тихонько вздыхая, поднимаясь и ударяясь о причал. Но я колебался. Что же я собирался делать? Я оперся о деревянный борт судна… Вверх – вниз, вверх – вниз… А затем я беззвучно произнес: "Пошло все к черту" – и плюхнулся на палубу "Каприза"…

Поднялось облако пыли. Когда я оторвал руки от поручней, то увидел, что они совершенно черные. Судно Крелла оказалось грязнейшим на свете. На всякий случай я пригнулся и осторожно, под прикрытием поручней, двинулся вдоль палубы. Я не представлял, что именно я ищу. Что-то вроде сувениров, напоминавших Креллу о жертвах. Я представлял секретный ящик, наполненный женскими сумочками, перчатками, туфельками и подобными мелочами.

Неприятность, однако, заключалась в том, что на палубе я ничего подобного не обнаружил. Я полностью обошел ее, прошел вдоль и поперек, но единственное, что я приобрел в результате, – боль в спине и грязные следы на одежде, оставленные любым предметом, к которому случалось прикоснуться. Я ничего не нашел и в рубке. Единственное, что я не осмотрел, это трюм. Однако я не торопился спускаться туда по двум причинам: во-первых, после этого я провонял бы рыбой до основания, во-вторых, забравшись туда, я бы не смог услышать приближающиеся шаги. А быть застигнутым на борту "Каприза" – это последнее, чего бы я хотел себе пожелать. И вдруг, почти случайно, я увидел то, чего не заметил раньше…