Маи разрыдалась.

...Помогите, помогите.

Слова не прозвучали вслух. И тут навалилась боль схваток, ассоциирующаяся с большим волнением моря, и печаль, и холод — все чувства отступили. Казалось, запах моря почувствовался сильнее. Не иначе как сейчас начинается прилив.

Мама говорила об этом, когда я была маленькой.

...Ты родилась во время прилива.

Мама утверждала, что, согласно природным ритмам, человек рождается во время прилива и умирает во время отлива.

Все сконцентрировалось, будто жизнь и смерть возникли одновременно. Если так, что это — прилив или отлив? Изменение силы тяжести, несомненно, влияет на жизнь и смерть.

Схватки немного ослабли, стали несколько реже, чем ритм набегающей волны. Слышно, будто низко звучащая мелодия заглушает их. Гудок судна, сигналы машин вдалеке эффектно расставляли акценты. Эти накладывающиеся друг на друга звуки ночных улиц создают мелодию? Или сюда случайно доносится музыка, которая плывет из квартиры дома? Или?..

Маи уже не может судить, действительно ли она слышит музыку или нет. Невозможно понять разницу между слуховой галлюцинацией и реальным звуком. Просто когда ее слышишь, на душе становится спокойнее.

Ужасная боль в теле от загадочных схваток на какое-то время стихла, и Маи в это мгновение испытала странное чувство. Она неожиданно догадалась, откуда раздается неясная мелодия. Хотя вряд ли это возможно. Стараясь отогнать внезапную мысль, она приподняла голову и пристально посмотрела на свой живот.

...Кто же поет в таком месте?

Маи представила, как жизнь, находящаяся внутри, поет песню, чтобы смягчить боль. Совершенно темная матка, наполненная околоплодными водами, сейчас похожа на окружающую среду, где находится Маи. Существо, которое нежно поет, собирается уже скоро показаться на свет.

Голос молодой девушки. Он и рядом, и далеко. Хозяйка голоса перестает петь и начинает низко или тихо говорить.

Слова женщины, которая прежде один раз умирала.

...Я раньше умерла на дне колодца!

Женщину зовут Садако Ямамура, и она просто рассказывает подробности.

Трудно было не верить. Голос говорил, что изображение на видеокассете не снималось видеокамерой, а запечатлено воздействием мысли, отображающей пять чувств Садако Ямамуры. «А, вот как», — она и сама догадывалась. Во время просмотра чувства Маи совершенно совпали с чувствами незнакомой женщины, Садако Ямамуры. Изображение только что родившегося младенца промелькнуло перед мысленным взором Маи.

Матка резко увеличилась. Маи стала тужиться в соответствии с ритмом схваток. В ушах застыл стон боли, раздавшийся в тесном пространстве. Совершенно не осознавая, что это ее собственный голос, она пыталась разобраться в нахлынувшем неприятном чувстве.

Если сравнить с самым началом, то ритм схваток стал чаще, энергия, направленная на рождение, сгустилась, еще сильнее сжимая мышцы матки и живота.

В голове Маи безостановочно разбивались гигантские волны. Согласно этому ритму она дышала полной грудью, сдерживая желание закричать от родовых потуг и сосредоточив все силы организма в нижней части живота.

Не иначе как сейчас Луна обходит Землю и медленно направляется к приливу.

Внезапно пошли сильные потуги. Энергия, став глыбой, старалась прорваться к выходу. Маи вытянула руку, чтобы опереться. Она хотела хоть что-нибудь схватить.

...Рождается!

Когда ощущение растеклось по всему телу, сознание Маи отдалилось куда-то очень далеко.

Наверно, потеря сознания длилась не более двух-трех минут. Придя в себя, Маи уловила маленькую тень, копошащуюся между ее бедер.

Младенец беззвучно выползал из матки, извиваясь телом и стараясь поднять верхнюю его часть, умело используя две руки. Казалось, будто он плывет. Молчаливое движение, не сопровождаемое первым криком младенца... Только одно это доказывало, что у него уже есть воля.

Грудь Маи не переполнилась радостью и волнением, которые следует испытывать от материнства. Тело смутно осознало тот факт, что наконец он родился. Наверно, победило чувство успокоения, что она избавилась от инородного тела.

Когда глаза привыкли к темноте, Маи разглядела, как маленькая фигура постепенно становилась больше и больше.

Младенец, чье тело было полностью покрыто липкими околоплодными водами, светился наготой при свете звезд и с отчаянным видом держал в руках что-то похожее на веревку. Перекрученная веревка, которая тянулась из его тела... похоже, он держал пуповину.

Хоть он и родился, но еще не был разделен с ее телом, связан пуповиной. Совсем как той веревкой, которая болталась в шахте. Захотелось быстро ее перерезать. Однако Маи не могла сделать этого сама, лежала совершенно обессиленная. Значит, придется оставить все как есть.

По сравнению с замученной Маи, младенец был очень энергичен. Он натянул двумя руками пуповину, больше похожую на канат, и захватил ее ртом, стараясь перегрызть. Конечно, это не означало, что у него уже были зубы. Красными деснами он вгрызся в центр пуповины, судорожно мотая головой из стороны в сторону. Это выглядело настолько ужасно, что невозможно было поверить, будто это младенец. Маленькое личико искривилось оскалом сатаны.

Покончив с этим, младенец достал из полиэтиленового пакета, валяющегося у ног, влажное полотенце и начал вытирать свое тело.

Это полотенце, похоже, и было именно той вещью, которую Маи сама приготовила вместе с веревкой и о которой забыла. Свалившись и подвернув лодыжку, она лежала так, что не могла увидеть его.

Наверно, она не осознавала, что ей приказали подготовиться к родам, что она подчинялась командам зародыша, развивающегося в матке. Однако Маи этот факт не мог прийти в голову.

Матка Маи продолжала сокращаться. Она попробовала немного поднатужиться, и тут же возникло ощущение, будто вышел послед. Как только это произошло, живот Маи будто сдулся.

Теперь, из-за ставшего плоским живота, она смогла разглядеть фигуру младенца.

Он вытирал свое тельце. Спокойно, будто разглаживал складки. Он знал, что надо делать после рождения, и мастерски справлялся с этим.