Губы Мариллы шевельнулись в усмешке. Она заранее знала, что Рэйчел не выдержит и явится разузнать, куда это покатил в такое неурочное время Мэтью.

— Нет-нет, я здорова, хотя вчера у меня побаливала голова. А Мэтью поехал на станцию. К нам едет мальчик-сирота из приюта в Новой Шотландии, и Мэтью поехал к поезду его встречать.

Если бы Марилла сказала, что Мэтью поехал на станцию встречать кенгуру из Австралии, миссис Рэйчел вряд ли удивилась бы больше. На несколько секунд она просто потеряла дар речи. Трудно было предположить, что Марилла ее разыгрывает, но такая мысль все же мелькнула в голове миссис Рэйчел.

— Ты серьезно, Марилла? — наконец выговорила она.

— Конечно, серьезно, — ответила Марилла, словно приезд сирот из Новой Шотландии был вовсе не чрезвычайным событием, а обычным делом в ее образцово налаженном быте.

Миссис Рэйчел никак не могла собраться с мыслями. Те, которые вертелись у нее в голове, все заканчивались восклицательными знаками: «Мальчик! Марилла и Мэтью усыновляют мальчика! Кто бы мог подумать! Мальчика из сиротского приюта! Нет, мир сошел с ума! Теперь меня ничем не удивишь! Ничем!»

— И с чего это вам такое взбрело в голову? — спросила она с неодобрением.

— Да мы уже давно об этом подумывали, начиная с зимы, — заговорила Марилла. — Как-то перед Рождеством к нам приезжала миссис Спенсер из Белых Песков и сказала, что собирается весной взять девочку из приюта в Хоуптауне. У нее там живет кузина и миссис Спенсер ездила к ней в гости и все разузнала. И вот мы с Мэтью подумали, поговорили и решили взять мальчика. Мэтью уже в годах — ему шестьдесят стукнуло, — и силы у него не те. К тому же сердце стало пошаливать. А нанять работников у нас очень трудно — ты сама знаешь. Одни подростки-французы. Не успеешь приучить его к нашим порядкам, как он сматывается в Штаты на консервный завод. Сначала Мэтью думал, что надо выписать сироту из Англии, но я встала на дыбы. Зачем нам беспризорники из Лондона? Пусть уж будет, по крайней мере, канадец. Мы так и так рискуем, но я буду спать спокойнее, если у нас станет жить мальчик, родившийся в Канаде. На прошлой неделе мы узнали, что миссис Спенсер собирается за своей девочкой, и передали через ее родных в Кармоди, чтобы она привезла нам подходящего умненького мальчика лет десяти-одиннадцати. В таком возрасте он уже может помогать по хозяйству, но еще достаточно ребенок, чтобы мы успели его всему научить. Он будет жить у нас как родной, ходить в школу и все такое. Сегодня мы получили телеграмму от миссис Спенсер, в которой говорится, что они приедут поездом в семнадцать тридцать. Ну, вот Мэтью и поехал на станцию встречать их. Миссис Спенсер высадит мальчика с поезда, а сама, конечно, поедет дальше, до станции Белые Пески.

Миссис Рэйчел гордилась тем, что всегда и всем говорила правду в глаза. И вот, оправившись от изумления, она решила сказать правду и Марилле.

— Как хочешь, Марилла, но я должна тебе прямо сказать, что вы делаете страшную глупость — и к тому же глупость опасную. Вы понятия не имеете, что это будет за мальчик. Берете себе в дом чужого ребенка, о котором вы ничего не знаете — какой у него характер, кто были его родители. Вы даже не представляете себе, что из него может вырасти. А я вот на прошлой неделе прочитала в газете про мужа с женой, которые тоже взяли мальчика из сиротского приюта, а он возьми да и подожги ночью их дом. Нарочно поджег, Марилла, и они едва не сгорели заживо. И еще я знаю один случай, когда мальчик, которого привезли из приюта, имел привычку высасывать сырые яйца — его никак не могли от этой привычки отучить. Если бы ты спросила у меня совета, Марилла, — а тебе это даже и в голову не пришло — я бы сказала: ни в коем случае, даже и не помышляйте.

Марилла выслушала все это не моргнув глазом и продолжала вязать.

— Конечно, Рэйчел, ты в чем-то права. У меня у самой были сомнения. Но Мэтью очень хочет, и я согласилась. Мэтью так редко чего-нибудь хочет, что когда такое случается, я считаю своим долгом ему уступать. Что касается риска, то риск есть всегда, что бы мы ни делали. Разве рожать своих собственных детей это не риск? Тут тоже не знаешь, что из них получится. Кроме того, Новая Шотландия совсем от нас близко. Это вовсе не то, что выписать сироту из Англии или Штатов. Вряд ли он так уж сильно от нас отличается.

— Дай-то Бог, чтобы все вышло хорошо, — сказала миссис Рэйчел тоном, который ясно показывал, что она сильно сомневается в благополучном исходе этой затеи. — Только если он спалит Грингейбл, ты тогда припомнишь, что я тебя предупреждала. Или бросит стрихнин в колодец — я слышала, что в Нью-Брансуике один такой сирота отравил всю семью. Только это была девочка.

— Ну мы-то ведь берем мальчика, — возразила Марилла, словно отравление колодцев было чисто женским занятием, — я никогда в жизни не взялась бы воспитывать девочку. Даже удивляюсь, как миссис Спенсер решилась. Но это такая женщина — если ей вздумается, она целый приют усыновит и глазом не моргнет.

Миссис Рэйчел очень хотелось бы дождаться Мэтью и посмотреть, кого он привезет. Но она прикинула, что он приедет не раньше чем часа через два, и решила вместо этого сходить к Бэллам, своим соседям с другой стороны, и рассказать им только что услышанную новость. Вот они удивятся! Миссис Рэйчел обожала рассказывать удивительные новости. С тем она и ушла — к облегчению Мариллы, у которой под влиянием пессимистических прогнозов подруги ожили все ее прежние опасения.

— Нет, подумать только! — воскликнула миссис Рэйчел, выйдя со двора. — Мне просто не верится, что все это не сон. Бедный мальчик, вот уж кого мне жалко! Мэтью с Мариллой понятия не имеют, как обращаться с детьми. Они будут ожидать от него такого же ума и уравновешенности, как если бы он был в возрасте своего собственного дедушки, если только у него когда-нибудь был дедушка, в чем я сомневаюсь. Как-то даже странно, что в Грингейбле будет жить ребенок. Там никогда не было детей — ведь Мэтью с Мариллой уже выросли, когда их отец построил этот дом. Да и вообще, глядя на них, трудно представить, что они когда-то были детьми. Вот уж не хотелось бы мне оказаться на месте этого сироты. Жаль бедняжку…

Все это миссис Рэйчел прочувствованно высказала кустам шиповника, обрамлявшим дорогу. Но если бы она могла увидеть ребенка, который в эту минуту терпеливо ждал Мэтью на станции, она пожалела бы его еще больше.

Гнедая кобылка не спеша трусила к станции, до которой было восемь миль. Дорога шла по очень красивой местности. С обеих сторон тянулись аккуратные фермы, иногда дорога ныряла в пихтовый лесок или в низину, где цвели дикие сливы. Воздух был напоен ароматом многочисленных яблоневых садов, и луга уходили вдаль к горизонту, затянутому перламутровой дымкой.

Мэтью пребывал в отличном настроении, которое омрачалось только когда на дороге появлялась женщина, с которой нужно было здороваться, ибо на острове Принца Эдуарда[2] полагалось здороваться со всеми, кого встретишь на дороге, независимо от того, знаком тебе этот человек или нет.

Мэтью боялся женщин — всех, кроме Мариллы и миссис Рэйчел; они казались ему таинственными существами, которые исподтишка над ним посмеиваются. Возможно, так оно и было, потому что выглядел он довольно странно — нескладный сутулый человек с длинными прямыми волосами стального цвета, доходившими ему до плеч, и мягкой рыжей бородой, которую он отрастил в возрасте двадцати лет. Собственно говоря, он и в двадцать выглядел так же, как сейчас, в свои шестьдесят, разве что в бороде тогда не было седых прядей.

Когда Мэтью подъехал к станции, там никакого поезда не оказалось. Он решил, что приехал слишком рано, привязал лошадь во дворе небольшой гостиницы и направился к станционному зданию. На длинной платформе не было ни души, но в конце ее на кучке дранки сидела девочка. Мэтью только и успел отметить, что это девочка, и поскорей прошел мимо, стараясь на нее не смотреть. Если бы он взглянул на нее повнимательнее, то обязательно заметил бы, что вся ее напряженная поза и выражение лица говорят о том, что она кого-то ждет.