— Я отвлекся и чего-то не слышал, или пациент молчит?

— Молчит, — скорбно подтвердил Максим Львович и с маху сочно вонзил остроносый ботинок Артему под ребра. — Забыковал, блоха помойная?

— Лучше договоримся, — простонал Казначей, когда круги в глазах стали менее яркими.

— Начинай. Есть чем оправдаться — я готов выслушать. Нет — лучше не тяни время. Раз, два, три… Понятно. С тебя три тонны и пять дней срока. Через неделю — четыре тонны.

— Да откуда у меня такие деньги! Ударом каблука между лопаток Максим припечатал Казначея к полу:

— Захлопни хавальник, дешевка! Ты на сколько Брошку опустил, не помнишь? Еще скажи, что гаишники не в доле, что не ты им наводку дал!

— Да вы чего…— Казначей хотел возмутиться, но тут же пожалел об этом.

Одним ударом Максим перевернул его с живота на спину, второй пришелся в самое больное место. Артему стало очень плохо. Три штуки бакинских больше не казались большими деньгами.

— Радуйся, что к нам попал, другие сняли бы гораздо больше. Мы свое хотим вернуть, чужого нам не надо. Денег нет? Квартиру продай. Что, научить, как это делается?

— Уже продал.

— Ё-моё, как тесен город: лохи по второму кругу пошли. А что у тебя есть?

— Ничего.

— Так не бывает. У каждого человека есть, что продать.

— Сестра у него, младшая, — напомнил Максим. — Возьмем ее в заложницы?

— В наложницы, — тонкие губы Вована искривились в усмешке. — Только если она лицом на него похожа — я столько не выпью… У нее хата своя? Вот тебе и ответ, товарищ гвардии сержант. Поехали, приценимся.

«Надо со всем соглашаться, — думал Артем. — Главное, чтобы они сейчас отвязались, а потом я выход найду. За пять дней многое изменится…»

Вован, наверное, умел читать мысли. А может, аналогичных ситуаций в его практике было до черта, и он давно усвоил, что конкретно и в какой момент подумает терпила. Думают всегда одно и то же, не хитра наука…

Он передернул затвор пистолета:

— Ты меня правильно понял? Подумал, что будет за обман? Легко не отделаешься, обещаю. Прежде, чем сдохнуть, увидишь, что сделают с твоей сестрой. Она, конечно, останется жива, но для чего нужна такая жизнь? Увидишь все в подробностях, а может, и сам поучаствуешь… Потом ты сдохнешь, но умирая, будешь знать, что по твоей вине баба навсегда осталась инвалидом. Ни детей у нее не будет, ни мужиков. Кто на нее позарится, если ей, например, лицо кислотой облить? Стоит такая картинка три штуки зеленых? Как знаешь, но по-моему, и пятидесяти не стоит. Бежать тебе некуда, к ментам ты не пойдешь. Можешь, конечно, удавиться, но сестренка-то никуда не денется.

— Я все отдам, — сказал Артем чужим голосом.

— Посмотрим, — Вован убрал пистолет и достал диктофон. — А сейчас расскажи-ка нам в подробностях, что у тебя с Брошкой вышло…

Казначей рассказал, как помогал наркоторговцу, сколько получал за это, как «подставил» при последней поездке.

— Если думаешь, что я не смогу этим воспользоваться, то ошибаешься, — Вован выключил запись. — На Брошку мне наплевать, рано или поздно он все равно сядет. Пойми главное: дело не в деньгах, мне эти три косаря погоды не делают. Вопрос принципа…

Доехали очень быстро. Артему хотелось максимально оттянуть момент встречи с Верой, но сие от него не зависело. «Лишь бы ее не было дома», — молил он, когда поднимались на лифте но она была и открыла после первого звонка.

Вован прошелся по квартире с хозяйским видом. Заглянул в шкафы, подсчитал метраж, посетовал, что в ванной обвалился кафель. Уходя, напомнил:

— Пять дней.

В машине Максим высказал сомнение:

— Зря ты его так сильно зарядил. Не соберет он бабок, где ему их взять? Сдуру может руки на себя наложить или в ментовку сунется.

— Кто его там слушать станет?

— Думаешь, у него корешей не осталось? Накидают в карманы патронов с наркотой и закроют за милую душу.

Бандиты внимательно посмотрели друг на друга.

— Фигня, — отмахнулся Вован. — «Накидают!» Было б так просто накидать — мы бы все давно уже на киче сидели. Ё… твою за ногу!

Как и час назад, до столкновения двух машин остались микроны. Перед благородным «вольво» застыл облезлый «фиат», из-за руля которого таращился олух с деревенским лицом.

— Это уже перебор. — Максим Львович распахнул дверь. — Стоило простить одному, так все,как петухи, налетели. Слышь, дятел, ты за сколько права купил?

— Что это было?

— Я попал. — Артем покосился на только что закрывшуюся дверь. — На меня конкретно наехали.

— Они?

— Троллейбус! Три штуки зелени требуют.

— Откуда у тебя столько?

— Я бы уже отдал, если б были. Кранты мне, Верка. Приплыл… Тут только два варианта: или валить их всех, или бабки искать.

— Когда ты заплатишь, они разведут тебя на все остальное.

— Один хрен, деваться некуда. Они приходили, чтобы посмотреть квартиру. Догадываешься, для чего?

— Не маленькая.

— Ты меня, наверное, ненавидишь. — Казначей шмякнул кулаком по коленке. — Да я сам жить не хочу!

— А если уехать?

— Куда? И что, потом всю жизнь от них бегать?

— Нет, лучше всю жизнь платить. Расскажи подробно…

В изложении Артема факты перевернулись с ног на голову. Будучи ментом, он задержал барыгу с партией героина, чем оставил мафию без солидного куша. Выждав время, бандиты нанесли ответный удар. Артем не исключал, что его отставка — их козни. Если уж комиссара Каттани затравили, то что такое сержант Казначеев? «Коза Ностра» и не поморщится, его проглотив.

— Хватит. — Вера махнула рукой, и в этот момент в дверь позвонили.

— Кто это… — Казначей напрягся. Открыв, Вера охнула — на пороге стоял Фролов, закрывая руками разбитое лицо.

— Что случилось?

Не отвечая, Фролов прошел в ванную.

— Сеня, — крикнул вдогонку Артем, — ты угробил машину?

Вооружившись карандашом и блокнотом, Артем производил расчеты. «Тачка — 300 баксов, одолжить — 500-1000… Веркины серьги…» Считал он долго, несколько раз все перечеркивал и начинал заново. Итог оказался оптимистичнее, чем он ожидал:

— Нам не хватает тысячи долларов, что составляет почти тридцать тысяч рублей.

«Нам!» Семен был автоматически причислен к команде попавших в беду. Посмотрев на Веру, от возражений он отказался.