— Маловато будет, — подтвердил Максим.

— Сколько?

— Пятьсот.

— Хм… Что скажите, джентльмены?

— Больше найти не смогли.

— Печально. Ну да у вас еще целые сутки впереди, чего-нибудь да придумаете. Я прав? Не слышу ответа!

— Вряд ли, — признался Казначей. — Слишком большая сумма. Где я столько возьму?

— О как! Ничего себе предъявы! По-твоему, мы в этом виноваты?

— Я такого не говорил.

— Еще бы сказал… — Так же неожиданно, как и завелся, Вован успокоился, заговорил спокойным, почти сочувствующим голосом. — Я понимаю, в жизни всякое бывает, разные там ситуации. Но вот в чем вопрос: не смогли или не захотели? Ладно, случился там форс-мажор какой-то, нет бабок, но позвонить-то всегда можно! Мы что, по-твоему, не люди? Мог сказать:надо еще три дня или там неделю, две… Поняли бы! А ты даже не позвонил.

— Вы свой телефон не оставили. — Казначей облизнул губы.

— Вот так. — Вован опустил голову и театрально пожал плечами. — Максим Львович, оставьте,пожалуйста, ваш телефон.

Черная угловатая коробка «Эриксона» легла на середину стола, и три пары глаз — женская и две мужских — в недоумении уставились на нее. В тот миг, когда недоумение начало сменяться испугом, Максим, не дожидаясь команды, шагнул вперед и хлестко, ребром ладони, ударил Артема по шее.

— Правильно, — одобрил Вован, поднимая голову. — А то эти козлы совсем поля не видят.

— Теряю квалификацию. Раньше вырубал одним ударом. — Макс убрал мобильник в карман и слегка лягнул Артема, с ошалелым видом сползшего по стене в угол между пеналом и батареей отопления.

— Это оттого, что практики нет. Привыкли в последнее время все миром решать, по-хорошему. Зря, наверное. Так вот, господа бараны, если бы хотели позвонить, то телефон бы раздобыли у того же Брошки. Следовательно, звонить вы не хотели, а думали нас попросту кинуть. Иди сюда! Последнее относилось к Вере. Помешкав, она приблизилась, настороженно глядя на Вована.

— Не бойся. — Движением человека, не признающего отказов, он обнял ее чуть ниже талии, — Скажи честно: нравятся? По-твоему, это мужики? В прошлый раз они обделались поодиночке. Сейчас — вдвоем. Этот, — свободной рукой Вован указал на Семена, — тогда хоть что-то вякнуть пытался, ручонками размахивал. Сейчас чего молчишь?

— А что сказать? — глухо спросил Фролов, не поднимая взгляда.

— Да, сказать тебе нечего. Бывает. Со всеми бывает, только с одними — редко, а с тобой — постоянно, — утратив интерес к Фролову, Вован теперь смотрел только на Казначея, не спешившего вставать с пола. — Знаешь, когда мы сюда ехали, я думал: сколько нашли, столько и возьму. Специально на день раньше приехали! Думал: заплатите, извинитесь, и дело с концом. Теперь — ни хрена. Теперь ты мне. Казначеев, отдашь все целиком. Послезавтра, в это же время. Пиши расписку. Максим Львович, продиктуйте, пожалуйста…

Артем расположился за столом, Максим навис над ним, опираясь на кулаки, контролируя процесс:

— Давай разборчивее!

Вован смотрел в глаза девушке, опуская руку все ниже и ниже.

Побагровевший Фролов делал вид, что ничего не происходит,рука скользила по тонкому шелку халата, пальцы сжимались.

Вера ударила его по щеке. Не удар, конечно,так, слабый жест протеста. Или отчаяния.

Вован легко мог уклониться, но, зажмурившись, подставил левую щеку, а когда заговорил, в голосе прозвучало вполне искреннее одобрение:

— Молодец, девчонка. Я же говорю: сегодня день сплошных воспоминаний! Последний раз такое было классе в десятом. Химичка, по-моему, врезала. Не понимаю, что ты в этом стадем забыла?

Вован убрал руку, и Вера отошла к стене.

— Молодец! — Вован пружинисто встал, расправил плечи и подхватил расписку Казначея. — Покатит. Что ж… До встречи, стадо! Пастуху жаловаться не советую: помни, Артем, про кассету, на которую ты наговорил много лишнего. Интересно, твои друзья в курсе, как у тебя должок образовался? До свидания, принцесса! Будет время — увидимся в другой обстановке.

Ушел он, демонстративно не оборачиваясь, провоцируя удар в спину.

Когда дверь за ними захлопнулась. Вера села к столу и всхлипнула.

— Что же делать-то? — спросил Артем, а Фролов выматерился и рубанул кулаком по столу:

— Я с ними еще посчитаюсь!

Потом он вскочил и встал возле окна, наблюдая, как удаляются Вован с Максимом. Ему казалось, что они радуются сорванному кушу и обсуждают, в каком кабаке сегодня вечером просадят деньги.

На самом деле говорили они о другом, и доведись ему услышать их беседу — дальнейшая история пошла бы по другому пути.

— Ты не слишком перегнул? — спросил Максим. — Сам же всегда повторял, что нельзя загонять в угол и отбирать последнее. Мало того, что отобрали, так ты еще и об мочалку эту руки вытер, Видел бы, какими глазами на тебя бычок деревенский пялился! Приедем послезавтра — а он возьмет и шарахнет из «берданы» прямо через дверь.

— Тебя это пугает?

— Костюм жалко.

— Знаешь, я не ожидал, что они столько заплатят.

— Ну и что дальше?

Десяток шагов они проделали молча.

— Нет, Макс, с тобой сегодня явно что-то не то, — вздохнул Вован. — Ты не понял самого главного. Я не собираюсь к ним больше приезжать, хватит нам и этого, а то, действительно, можно на РУОП нарваться…

В машине Вован разделил деньги. Брошкину доля не полагалась, но о нем не забыли, Вован сказал Максиму:

— Позвони этому припадочному, порадуй: за эту неделю он нам ничего не должен. Да что у тебя с лицом такое?

— Алло, добрый день! Я в морг попал? Очень приятно. Мы вам трупик вчера направляли, мужчина неопознанный. Не вскрывали еще? А когда? Спасибо, будем ждать.

Волгин положил трубку, посмотрел на прикомандированного к нему опера из отделения, на территории которого обнаружили Брошкина:

— Если повезет, то вскроют завтра. Поехали,надерем пару задниц.

— Куда?

— Есть одна металлургическая контора, покруче «Норильского никеля» будет…

Пункт по приему цветного металла располагался на территории умершего завода. Забор во многих местах был разрушен до основания, но проходная исправно работала. Вахтер — не старый еще мужик в мундире железнодорожного ведомства и армейской фуражке — молча пропустил бомжа с рюкзаком железного лома, но оперов окликнул строгим голосом: