— Ну, я.

— Мы к вам. — Грубой лестью, ссылками на дружбу с Валентином и, наконец, демонстрацией служебных удостоверений лед недоверия удалось поломать.

Гости были впущены в квартиру, а немного позже приглашены и к столу, на чай с вареньем.

— Крепче ничего не предлагаю. Или, наоборот, как раз это надо?

— Нет, перетерпим.

— Я так и не поняла, что все-таки случилось. Только сегодня прилетела с Кипра; рассчитывала дольше там пробыть, но возникли проблемы по бизнесу. Подруга меня вызвонила, уговорила вернуться. Так все-таки что вас сюда привело?

Всей правды решили не говорить. Равно как половины и даже трети. Сочинили вполне безобидную легенду, приукрашенную байками из оперской жизни, и к концу чаепития хозяйка махнула рукой:

— Оставайтесь, сколько вам надо. — Засада должна быть внезапной и беспощадной, как морозы в России. Все знают, когда они должны начаться, но оказываются к ним не готовы, — изрек Игорь, устраиваясь перед телевизором. — Так и в нашей работе. Преступник подозревает, что мы его ищем, но не может догадаться, за какой дверью мы прячемся.

Обозрев убранство комнаты и уделив особое внимание художественному фотопортрету хозяйки, он вздохнул:

— Я бы здесь, конечно, остался на сколько надо, но, во-первых, я человек семейный, а во-вторых, где мы станем прятаться ночью? Комната ведь одна… И попроси девушку шуметь потише, Казначей ведь тоже не глухой.

— Начни с себя и выключи телевизор. Что за барские замашки?

Игорь щелкнул клавишей пульта, пробормотал, что Казначей окажется орешком потверже Фролова и очень быстро задремал. Наверное, снилась ему погоня: он вздрагивал и сжимал кулаки…

Около пяти раздался телефонный звонок. Волгин успел остановить Олыу, метнувшуюся к аппарату, позабыв его наставления.

— Вы еще не приехали. Если надо — перезвоните с моей «трубки», но не занимайте эту линию.

После того, как звонки повторились и продолжались несколько минут, последние сомнения отпали. Волгин растолкал Игоря:

— Он где-то рядом.

— Да? Ну что ж, придет — не уйдет…

Как правило, «прозванивают хаты» из ближайшего таксофона, так что на последние приготовления времени почти не оставалось. Усадив девушку в комнате, опера заняли позиции в коридоре, ширина которого и расположение мебели не позволяли действовать одновременно. Сергей выдвинулся вперед, Игорь с пистолетом наизготовку приготовился его страховать. Последние минуты.

Секунды… Принято считать, что задержание — лишь половина дела. Впереди долгое следствие с допросами, очняками и кропотливой проверкой вещественных доказательств, впереди суд, который может перевернуть все с ног на голову и признать черное белым. Много чего впереди, но звездный час оперативника, то, ради чего остаются на этой работе, — вот он, здесь и сейчас. Короткий, но невероятно упоительный момент истины, яркая точка в конце всего процесса сыска.

Справедливый приговор, конечно, тоже приятен, но он венчает пирамиду следствия и будет не скоро. Как правило, в судебном зале не находится места оперу, разве что среди свидетелей по некоторым делам. Правосудие вершат, не интересуясь его мнением, хотя именно он, как никто другой, знает и преступный мир, и потерпевших, и многое такое, что никогда не отразится в уголовном деле, не говоря о вердикте суда.

В дверь настойчиво позвонили. Раз, второй,третий. Забарабанили кулаком, ногой и снова позвонили. Спустя секунды в скважине провернулся ключ…

Сергей ударил Казначея в челюсть. «Выстрелил» прямым правой, подхватил пошатнувшееся тело и толкнул через ногу, мимо себя, Игорю. Короткий взгляд на лестницу: пусто, никто Артема не ждет. Развернулся, одновременно захлопнув дверь ногой.

Казначей лежал ничком и не шевелился. Игорь, закончив досмотр, выпрямился:

— Пусто.

— Может, там?

Содержимое спортивной сумки вывернули на пол.

— И здесь голяк…

— Не полный дурак, избавился от железа. Казначей застонал, подтянул под себя одну ногу, повернулся на правый бок.

Только потом воссоздали картину случившегося.

Половинкой бритвенного лезвия, спрятанного под швом заднего кармана джинсов, одним отчаянным движением, которого в нормальной обстановке не повторишь, он распорол штаны и выхватил гранату.

Сергей заметил, как в кулаке у задержанного появился бочонок «лимонки», но среагировать уже не успевал, дернулся к лежащему Артему и замер, остановленный истеричным криком:

— Назад, падлы! Порву, блядь, в куски!

— Не суетись, тебя ж осколками первого…

— Мне по хер! По хер, поняли, волки позорные!

Привлеченная криком, снова позабыв наставления, из комнаты высунулась Ольга. Ну кто ее звал!!!

У Сергея потемнело в глазах. Если рванет…

Пистолет не достать, не хватит времени. Игорю проще, у него ствол заткнут за брючной ремень, может успеть пристрелить Казначея прежде, чем тот вырвет кольцо. В его положении сложно управляться с гранатой, надо отвлечь внимание от Игоря…

Поздно.

— Что вы делаете? — вскрикнула Ольга, а в следующий момент вырванное кольцо, описав параболу, ударилось о пол.

Казначей вскочил, занял место в кухонном дверном проеме. Гранату сжимал «окольцованными» за спиной руками.

— Ты — быстро туда!

Движением плеча Казначей указал направление, и Волгин, повинуясь, переместился по коридору, мимо кухни, ближе ко входу в комнату.

— Не нервничай. Хочешь — можешь идти, мы тебя выпустим. Только не разжимай рук…

— Как же, выпустите, знаю я вас… Лицо Артема было страшно. Казалось, он готов взорваться вместе со всеми.

— Не бери на себя лишнего, — продолжал увещевать Игорь. — Фролов у нас, он все нормально рассказал. У вас была самооборона, прокуратура с этим согласна. Тем более что не ты стрелял — так чего дурковать?

Бочком-бочком, Казначей протиснулся вдоль стены коридора к выходу из квартиры. Постоял нa пороге, тряхнул мокрой челкой.

— Лови подарок, козел!

Из положения, в котором он находился, бросить гранату не удалось. Она упала почти ему под юги, чуть перекатилась и замерла. Глаза Казначея расширились. Он отшатнулся, не сводя с нее взгляда.

Волгин бросился вперед. Игорь решил — укрыться в кухне, но Сергей проскочил боковую дверь и оказался перед Казначеем, схватил его за одежду и швырнул, как тренировочный манекен, впечатав поясницей в гранату: