Джеральдина действительно завидовала Айви. Ей тоже хотелось щеголять в белых с вышивкой платьях, повязанных красным поясом, и с красными бантами в волосах. А чего бы она не отдала за такие вот туфельки с пуговками!

— Ну и как вам нравятся мой новый пояс и бантики? — гордо спросила близнецов Айви.

— «И ка-а-ак вам нра-а-а-вятся мой новый пояс и ба-а-а-нтики?» — передразнила ее Джеральдина.

— Но у тебя нет бантиков, — пренебрежительно сказала Айви.

— «Но у тебя нет ба-а-а-нтиков», — провизжала Джеральдина.

Айви посмотрела на нее с недоумением:

— Ну как же нет? Разве ты не видишь?

— «Ну ка-а-а-к же нет? Ра-а-а-зве ты не видишь?» — опять передразнила ее Джеральдина, радуясь, что придумала такой отличный способ дразнить Айви — повторять каждую ее фразу.

— За них не заплачено, — заявил Джеральд. Айви тоже умела сердиться. Ее лицо стало таким же красным, как ее банты.

— Нет, заплачено. Моя мама всегда оплачивает счета.

— «Моя ма-а-а-ма всегда оплачивает счета-а-а!» — пропела Джеральдина.

Айви растерялась. Она не знала, как бороться с Джеральдиной. И она обратилась к Джеральду, который был самым красивым мальчиком на их улице и на которого у нее были определенные виды.

— Я пришла сказать, что решила взять тебя себе в кавалеры, — сообщила она, бросая на Джеральда выразительный взгляд, под действием которого, как уже выяснила семилетняя кокетка, краснели и теряли дар речи все ее знакомые мальчишки.

Джеральд вспыхнул.

— Не буду я твоим кавалером, — отрезал он.

— Будешь, никуда не денешься, — уверенно ответила Айви.

— «Бу-у-у-дешь, никуда не де-е-е-нешься», — повторила Джеральдина, насмешливо глядя на Джеральда.

— Сказал, не буду! — рявкнул Джеральд. — Выдумала тоже!

— Будешь, придется, — настаивала Айви.

— «Бу-у-у-дешь, приде-е-е-тся», — повторила Джеральдина.

Айви бросила на нее уничтожающий взгляд:

— А ты бы лучше помолчала, Джеральдина!

— Почему это я должна молчать в своем собственном дворе?

— Почему это она должна молчать? — поддержал ее Джеральд. — А вот ты, Айви, лучше заткнись, а то я выковыряю глаза у твоей куклы.

— Моя мама тебя за это выпорет!

— Выпорет? А ты знаешь, что с ней сделает моя мама, если она посмеет тронуть меня хоть пальцем? Она разобьет ей нос в кровь!

— Ну, неважно, все равно тебе придется быть моим кавалером, — повторила Айви, возвращаясь к главному предмету разговора.

— Я… я засуну тебя головой в дождевую бочку! — завопил разъяренный Джеральд. — Я посажу тебя задом на муравейник! Я… я сорву с тебя и пояс, и бантики!

Последнюю угрозу он прокричал с особым наслаждением, потому что она, по крайней мере, была легко выполнима.

— Давай сорвем! — с восторгом поддержала его Джеральдина.

Близнецы как фурии набросились на бедную Айви, которая кричала, брыкалась и пыталась их укусить, но, конечно, не могла справиться с двумя противниками. Они поволокли ее через двор в сарай, откуда ее вопли не были слышны в доме.

— Быстрей! — торопила брата Джеральдина. — А то мисс Ширли придет.

Не теряя времени даром, они взялись за экзекуцию. Джеральд держал Айви за ноги, а Джеральдина срывала банты и пояс.

— Давай раскрасим ей ноги! — закричал Джеральд, заметив в углу сарая две банки краски, которую здесь оставили работавшие в доме на прошлой неделе маляры. — Я буду ее держать, а ты раскрашивай!

Айви отчаянно вопила, но напрасно. С нее стянули чулки, и через несколько секунд ее ноги были размалеваны красными и зелеными полосами. В борьбе краской забрызгали и вышитое платье, и новые туфельки. Напоследок близнецы затолкали ей в волосы пригоршню репьев.

Когда они ее наконец отпустили, Айви представляла собой жалкое зрелище. Близнецы восторженно хохотали. Наконец-то они отомстили ей за важничанье и снисходительный тон, которым она их столько времени донимала.

— А теперь мотай домой, — скомандовал Джеральд. — В другой раз не будешь приставать к людям, чтобы они были твоими кавалерами.

— Я скажу маме! — рыдала Айви. — Я пойду домой и расскажу все про тебя маме, так и знай, ужасный, противный, безобразный мальчишка!

— Я тебе покажу, как называть моего брата безобразным, ты, воображала! — крикнула Джеральдина. — И забери свои банты. В сарае хлама и так хватает.

Банты полетели вслед Айви. Рыдая, девочка побежала домой.

— Пошли быстрей в ванную и отмоем краску, пока мисс Ширли нас не увидела, — позвала брата Джеральдина.

Мистер Гренд выговорился и откланялся. Энн некоторое время постояла на крыльце. На душе у нее было неспокойно: куда подевались ее подопечные? И вдруг она увидела, как в калитку входит разгневанная дама, ведя за руку несчастное и все еще рыдающее существо семи лет.

— Мисс Ширли, где миссис Реймонд? — вопросила дама.

— Миссис Реймонд сейчас…

— Я должна поговорить с миссис Реймонд. Пусть она увидит собственными глазами, что ее дети сделали с моей бедной крошкой. Вы только на нее посмотрите, мисс Ширли… только посмотрите!

— О, миссис Трент… извините, ради Бога. Это я во всем виновата. Миссис Реймонд уехала… а я обещала присматривать за ее детьми… но ко мне пришел мистер Гренд…

— Нет, мисс Ширли, вы тут ни при чем. Я вас не виню. С этими исчадиями ада никто не способен справиться. Всей улице это известно. Если миссис Реймонд нет дома, мне тоже здесь делать нечего. Поведу мою бедную крошку домой. Но миссис Реймонд еще об этом услышит — будьте спокойны. Боже, что это за жуткие крики, мисс Ширли? Они, кажется, рвут друг друга на куски!

Действительно, сверху доносились душераздирающие вопли. Энн помчалась по лестнице наверх. На полу второго этажа она увидела близнецов, которые сплелись в комок и отчаянно кусались, царапались и драли друг друга за волосы. Энн с трудом растащила их в стороны и, крепко держа того и другую за плечо, потребовала объяснений.

— Она говорит, что мне придется стать кавалером Айви Трент, — прорычал Джеральд.

— Придется, придется! — визжала Джеральдина.

— А вот не буду!

— Будешь, будешь!

— Дети! — проговорила Энн. В ее голосе было что-то, сразу укротившее драчунов. Они посмотрели на нее и увидели совершенно им незнакомую мисс Ширли — с властным взглядом и металлом в голосе. — Ты, Джеральдина, — спокойно и твердо сказала Энн, — на два часа отправишься в постель. А тебя, Джеральд, я на эти же два часа запру в чулан. И не желаю слушать никаких возражений. Вы вели себя безобразно и должны понести за это наказание. Ваша мать поручила вас мне, и вы будете выполнять мои распоряжения.

— Тогда накажите нас вместе, — со слезами попросила Джеральдина.

— Вы не имеете права нас разлучать, — пробормотал Джеральд. — Нас никто никогда не разлучал.

— А вот теперь я это сделаю, — заявила Энн непререкаемым тоном.

Джеральдина кротко сняла одежду и легла в постель. Джеральд так же кротко дал себя запереть в чулане. Собственно, это был не чулан, а комнатка с окном и стулом, так что никто бы не назвал его наказание непомерно суровым. Энн заперла дверцу чулана и села с книжкой у окна. По крайней мере, она обеспечила себе передышку на два часа.

Минут через десять она сходила посмотреть, что делает Джеральдина: девочка сладко спала и во сне была столь очаровательна, что Энн почти пожалела о своей строгости. Ну ничего, ей не вредно поспать. Когда она проснется, Энн разрешит ей встать, даже если два часа еще не истекут.

Прошел час. Джеральдина все еще спала. Джеральд вел себя очень тихо, и Энн решила, что он с достоинством принял наказание и его можно простить. В конце концов Айви Трент — заносчивая мартышка и, наверное, не зря получила от близнецов взбучку.

Энн отперла дверь чулана.