5 (27) июля 1841 года между 6 и 7 часами вечера у подножия Машука состоялась дуэль между отставным майором Николаем Соломоновичем Мартыновым и поручиком Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. Последний был убит. Обстоятельства ссоры и поединка до сих пор остаются не вполне выясненными. Была создана следственная комиссия. Ординатор Пятигорского военного госпиталя И. Е. Барклай де Толли — дальний родственник знаменитого генерал-фельдмаршала — произвел осмотр тела и составил соответствующее заключение.

«При осмотре оказалось, — писал он, — что пистолетная пуля, попав в правый бок ниже последнего ребра, при срастании ребер с хрящем, пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла между пятым и шестым ребром левой стороны и при выходе порезала мягкие части левого плеча; от которой раны поручик Лермонтов мгновенно на месте поединка умер» Документ заверен печатью, помечен 17 июля и подписан доктором и двумя следователями. Было и другое свидетельство того же врача, отчасти отличающееся от первого. По мнению лермонтоведа, кандидата медицинских наук Б. А. Нахапетова: «Составленные Барклаем де Толли два судебно-медицинских заключения о смерти М. Ю. Лермонтова не в полной мере соответствовали „Наставлению врачам при судебном осмотре и вскрытии мертвых тел“, изданному Медицинским советом в 1829 году. Кроме того, отличаясь по содержанию, они явились поводом для возникновения споров вокруг некоторых обстоятельств дуэли Лермонтова с Мартыновым».

Дело здесь не только в этих противоречиях и недоработках. Все четыре свидетеля трагедии — М. П. Глебов, А. И. Васильчиков, А. А. Столыпин (Монго) и С. С. Трубецкой — очень кратко и сбивчиво сообщали о ходе дуэли. Или хранили молчание. Например, неизвестно даже, произвел ли свой выстрел (в воздух) Лермонтов, кто у кого был секундантом: в одном случае Глебов называл себя секундантом Лермонтова, в другом — Мартынова; роли Трубецкого и Столыпина вообще неясны.

Неудивительно, что сразу же после дуэли появились слухи, что она велась не по правилам, а причины для нее, в сущности, отсутствовали. Более того, в советское время было высказано предположение на первый взгляд фантастическое: застрелил великого поэта некто неизвестный. Он якобы скрывался в кустах на скале, расположенной выше площадки, где происходил поединок.

Понятно, что такое преступление могло совершиться и оставаться нераскрытым только в том случае, если его санкционировали высшие чины государства, тайная полиция или даже сам Николай I. Основание: ненависть к поэту тех, кого он заклеймил в стихотворении «Смерть поэта»: «Надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов», «Свободы, Гения и Славы палачи». Улики: странный характер смертельной раны, пробившей тело Лермонтова навылет под углом около 35° к горизонту.

Помимо всего прочего, странное впечатление производит вопрос, заданный Мартынову во время суда: «Не было ли употреблено с вашей стороны или секундантов намерения к лишению жизни Лермонтова противных общей вашей цели мер?» По-видимому, имелись веские основания предполагать, что правила дуэли были всерьез нарушены.

Наконец, подозрительная история произошла с приговором суда. В соответствии со «Сводом военных постановлений» Мартынова, Глебова и Васильчикова приговорили к «лишению чинов и прав состояния». Однако военное начальство сочло нужным смягчить наказание: Мартынова — лишить «чина, ордена и написать в солдаты до выслуги без лишения дворянского достоинства», а Васильчикова и Глебова «перевести из гвардии в армию тем же чином». Царь почему-то решил, что и такое наказание слишком сурово, и распорядился: «Майора Мартынова посадить в Киевскую крепость на гауптвахту на три месяца и предать церковному покаянию. Титулярного же советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной тяжелой раны». Складывается впечатление, что Николай I нисколько не огорчился гибелью отважного боевого офицера и гениального поэта, пожалуй, даже остался этим вполне удовлетворен. А ведь ему было доложено, что никто не слышал каких-либо шуток, оскорбиших Мартынова: оснований для смертельного поединка не было.

Правда, высказывалась мысль, будто Лермонтов сам искал смерти, бездумно рисковал, искушая судьбу. Не случайно же он, согласно рапорту непосредственного начальника, «везде первый подвергался выстрелам хищников» (имеются в виду, как тогда выражались, «хищные горцы Кавказа»).

Итак, искал ли Михаил Юрьевич смерти? Допустимо ли считать его дуэль с Мартыновым самоубийством «чужой рукой», нарочитым риском утомленного и разочарованного жизнью человека?

В 1840 году он написал «Завещание»:

Однако в тексте стихотворения нет и намека на стремление умереть. Да и речь идет о военных действиях:

Чуть позже, в год смерти, он пишет мрачное произведение «Любовь мертвеца»:

Но в данном случае Лермонтов не был оригинален, и на свой лад развивал тему стихотворения французского поэта Альфонса Карра «Влюбленный мертвец».

Хотя незадолго до своей гибели Михаил Юрьевич написал в альбом графине Ростопчиной:

И тут он ни словом не обмолвился о жажде смерти или хотя бы равнодушии к ней. Напротив, слышатся грусть, печаль. По воспоминаниям графини: «Лермонтову очень не хотелось ехать. У него были всякого рода дурные предчувствия» Или другое ее свидетельство: «Лермонтов только и говорил об ожидавшей его скорой смерти».

Не следует забывать, что все это было написано уже после гибели поэта.

Естественно, Ростопчина с вполне понятным пристрастием подчеркивала дурные предчувствия Лермонтова. Но при этом обратим внимание на то, что ему «не хотелось ехать»! Следовательно, версия о его стремлении к смерти выглядит сомнительной.

Наконец, характер смертельной раны показывает (и это подтверждается свидетелями поединка), что по всем правилам дуэльного искусства Лермонтов стоял правым боком к противнику, прикрываясь согнутой в локте правой рукой, держащей пистолет…

Тут-то и возникает недоумение: каким образом при такой позе пуля могла попасть под правое нижнее ребро и тем более выйти у левого плеча?!

Совершенно невероятно. Невольно приходишь к мысли, что выстрел был произведен с противоположной стороны, с позиции, расположенной выше Лермонтова. Тем более что как раз там находится скалистый выступ с кустарником.