Еще раз повторить фокус с ножом у Кетан не вышло - все служанки стали как-то пристально наблюдать за ней, словно что-то подозревая.

Новая идея пришла неожиданно. Они с Ясмин как раз принимали ванну. После нее служанки подравнивали наложнице волосы по ее просьбе, а, закончив, повели девушку в соседнюю комнату, чтобы помочь одеться. Ножницы остались забыты среди полотенец.

Кетан жадно схватила их. К сожалению, ножницы оказались с тупыми концами. И тут ее осенила новая идея. Лазель так хвалил ее волосы, черным водопадом спускающиеся ниже талии…

Не поколебавшись более и секунды, так как время было дорого, Кетан с остервенением принялась резать собственные волосы так коротко, как могла. Вот уже падает на пол последняя длинная прядь. Теперь волосы у Кетан не длиннее трех пальцев, как у мальчика. Она умиротворенно роняет ножницы, и тотчас слышит гневный окрик:

– Что ты делаешь?

На пороге купальни стоит Ариэль. На ее лице гнев смешан с разочарованием и жалостью. Она хватает Кетан и резко поднимает на ноги. Заносит руку для удара, но почему-то его не наносит. Вместо этого возмущенно говорит:

– Ты что, совсем с ума сошла? Зачем тебе это?

Но на все вопросы Кетан лишь молчала. Возмущенно фыркнув, Ариэль кликнула служанок и велела им:

– Немедленно приведите цирюльника. Может, он сможет что-то сделать… с этим, - служанки убежали, а она снова обратилась к Кетан, - После тебе все равно придется ответить за свою детскую выходку. И кому ты хуже хотела сделать?

Цирюльник, прибежавший с таким видом, будто за ним демоны гнались, провозился два часа, и в итоге развел руками. Все, что ему удалось - это подровнять то, что осталось, чтобы остатки некогда роскошных волос не торчали во все стороны. С прискорбием сообщив, что он сделал все, что мог, цирюльник собрал свои инструменты и удалился.

Возмущенно фыркнув, Ариэль схватила Кетан за руку и потащила в комнату невольницы. Сопротивляться было бесполезно - хватка изящной руки оказалась железной, а сила просто нечеловеческой.

Когда они оказались в комнате, Ариэль холодно проговорила:

– Я все понимаю, тебе многое пришлось пережить, но подобные детские выходки… Сначала с лицом, теперь вот это… Если ты ведешь себя, как дитя, то и наказывать тебя нужно, как ребенка!

С этими словами она достала розги, добавив при этом:

– Есть такая присказка: не доходит через голову - дойдет через задницу, - странно было слышать подобную грубость из ее уст, но Кетан было не до того. Она просто стояла, как вкопанная, и не успела никак среагировать.

Ариэль ловким рывком повалила ее на диван лицом вниз и приступила к экзекуции. Очень умело, надо сказать. Вампирша знала, что розга не плеть, она не оставляет таких страшных следов, особенно если действовать как надо. Зато эффект должен получиться требуемый. Во всяком случае, Ариэль надеялась на это. А Кетан лежала, стиснув зубы, и клянясь себе, что не произнесет не звука.

Вампирша успела нанести лишь одиннадцать ударов, когда в комнату вошел, да почти ворвался Лазель. Взгляд его был не то, чтобы гневным, но недовольным. Закрыв за собой дверь, он тоном, не терпящим возражений, заявил:

– Достаточно!

Ариэль опустила руку и даже чуть отошла, но сказала:

– Ты знаешь, что она натворила?

– Судя по ее внешнему виду, догадываюсь. Встань, Кетан.

Девушка подчинилась. Собственно, ей ничего более и не оставалось. К тому же она была рада натянуть шальвары, дабы скрыть место экзекуции. Лазель подошел к ней вплотную, взял за подбородок, заставляя поднять голову, и внимательно всмотрелся. Наконец, заявил:

– А что, так, по-моему, даже лучше. Хотя глупо конечно получилось, - и снова обратился к Ариэль. - Наказание я отменяю. И пусть сегодня вечером ее приведут в мои покои.

У Кетан все внутри оборвалось от этих слов. Что до Ариэль, то она усмехнулась и сказала:

– Как скажешь. Будут еще какие-нибудь пожелания?

– Только одно - чтобы обошлось без глупостей.

И Лазель чинно удалился. Кетан заметила на лице Ариэль улыбку, но не злобную или торжествующую, как ожидала, а довольно теплую и… понимающую.

Не сказав ни слова, Ариэль покинула комнату. Правда предварительно убедилась, что окно надежно заперто, и в комнате нет ничего, чем Кетан могла бы навредить себе. К тому же она заперла за собой и дверь. Тем самым все пути к отступлению у Кетан оказались отрезаны.

Ей захотелось просто сесть и расплакаться от обиды, и собственного бессилия. Но… но рыдания так и застряли где-то в горле. Внутри появилась какая-то давящая пустота, будто ее душа не выдержала и разлетелась в дребезги. Она сидела на злосчастном диване ни жива, ни мертва.

Кетан даже не знала, сколько времени прошло. Вот пришли служанки и стали готовить ее для господина. Волосы, вернее то, что от них осталось, макияж, одежда. Все достаточно открытое и откровенное. Умащение тела ароматным маслом.

Эти же служанки отвели Кетан, как под конвоем, в покои господина. К этому времени девушка накрутила себя настолько, что готова была и на самоубийство, лишь бы не в постель.

Такой, натянутой, как струна, служанки оставили ее посреди спальни и тотчас неслышно удалились. Лазель уже ждал ее, восседая в кресле возле большого окна рядом с лакированным столиком. На столике графин и две вазы: одна с цветами, другая с фруктами.

Сам Лазель сидел с абсолютно непроницаемым выражением лица, словно это маска. Камзол он снял, оставшись только в тонкой рубашке белого шелка, узких черных бриджах и в сапогах. Волосы распущены и спускаются на плечи крупными локонами. Кетан впервые поймала себя на мысли, что ее господин очень молодо выглядит, даже моложе ее, но при этом у него очень мудрый взгляд много повидавшего в жизни человека.

Лазель взглянул на нее, и Кетан не смогла выдержать этот взгляд, уставившись в пол. Она слышала, как он встал с кресла и подошел к ней, но не подняла глаз даже когда увидела его сапоги. Просто чуть отвернулась.

– Почему ты так сильно боишься меня? - спросил Лазель.

– Я не боюсь, - хмуро ответила Кетан и добавила едва слышно, - Мне противно.

– Вот как, - как ни странно, ни малейшего намека на злость или недовольство, скорее разочарование. - Это только мне выпала такая честь или это относится ко всем, кто может причислить себя к мужскому роду?

– Ко всем, - так же тихо ответила Кетан.

– Понятно. Я так и думал. Да ты присаживайся. Или ты не можешь? - девушка молча села. - Вот и хорошо. И это чтобы не оказаться в моей постели, ты решила заняться таким вот членовредительством?

Лишь кивок вместо ответа, и эта игра глазами в прятки. Лазель опять вздохнул и продолжил:

– Что же тебя подтолкнуло к мысли, что это поможет? Неужели мои слова о шрамах на твоей спине? - вновь кивок, но вампир даже не ждал ответа. Он его знал, поэтому продолжил, - Да, шрамы красоты не добавляют, но это не является для меня помехой, как ты было решила. То, что ты пыталась сотворить с лицом - форменная глупость. А волосы… я и правда считаю, что так лучше. Мне так нравиться.

Лазель видел, как девушка вся сжалась, видимо решив, что ее уже ничто не спасет. Вампир сел рядом с ней и постарался как можно более вкрадчиво проговорить:

– И все это возвращает нас к главному вопросу: с чего ты решила, что я возьму тебя в свою постель силой? Разве я хоть как-то давал это понять?

– Нет, но… это обычное дело, - наконец проговорила Кетан.

– И все-таки, поговорив с остальными девушками ты могла бы понять, что это не мой метод. Да, я мог бы затащить тебя в постель, но это было бы как изнасилование, а я не любитель подобного рода утех. Зачем, когда любая из моих наложниц сделает это с радостью и страстью?

– Тогда… почему вы купили меня?

– Меня привлек твой огонь. При всей истерзанности тела ты не сломалась.

– И только?

– А что, мало? Поверь, хотя это тебе сейчас и сложно, я, как никто, могу помочь тебе.