Трилецкий. Темно-карих лошадей... С коньяка начинать, ребята!

Анна Петровна (в дверь). Идите, дармоеды, есть! Простыло все!

Платонов. Ох, о дружба, это ты! Всегда везло любви, но никогда не везло в дружбе. Боюсь, господа, чтоб и вам не пришлось плакать от моей дружбы! Выпьем за благополучный исход всех дружб, в том числе и нашей! Да будет конец ее так же не бурен и постепенен, как и начало! (Уходят в столовую.)

Конец первого действия

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Сад. На первом плане цветник с круговой аллейкой. В центре цветника статуя. На голове статуи плошка. Скамьи, стулья, столики. Направо фасад дома. Крыльцо. Окна открыты. Из окон несутся смех, говор, звуки рояля и скрипки (кадриль, вальсы и проч.). В глубине сада китайская беседка, увешанная фонарями. Над входом в беседку вензель с литерами "С. В". За беседкой игра в кегли; слышны катание шаров и возгласы: "Пять хороших! Четыре нехороших!" и т. п. Сад и дом освещены. По саду снуют гости и прислуги. Василий и Яков(в черных фраках, пьяные) развешивают фонари и зажигают плошки.

ЯВЛЕНИЕ I

Бугров и Трилецкий (в фуражке с кокардой).

Трилецкий (выходит из дома под руку с Бугровым). Дни же, Тимофей Гордеич! Ну что тебе стоит дать? Взаймы ведь прошу!

Бугров. Верьте богу, не могу-с! Не обижай! Николай Иваныч!

Трилецкий. Можешь, Тимофей Гордеич! Ты все можешь! Ты можешь всю вселенную купить и выкупить, только не хочешь! Ведь взаймы прошу! Пойми чудак! Честное слово, не отдам!

Бугров. Видите-с, видите-с? Проговорились касательно неотдачи!

Трилецкий. Ничего не вижу! Вижу одно только твое бесчувствие. Дай, великий человек! Не дашь! Дай, тебе говорят! Прошу, умоляю наконец! Неужели ты такой бесчувственный? Где же твое сердце?

Бугров (вздыхает). Э-хе-хех, Николай Иваныч! Исцелять-то вы не исцеляете, а деньгУ тащите...

Трилецкий. Ты хорошо сказал! (Вздыхает.) Ты прав.

Бугров (вынимает бумажник). И насмешка тоже по вышей части. Чуть что, сейчас: ха-ха-ха! Нешто можно так? То-то, что не можно... Хоть необразованные, но все же крещеные, как и ваш брат ученый... Еже-ли я глупо говорю, то им должны наставить, а не смеяться. Мы люди мужики, не пудреные, кожа на нас дубленая, с нас мало и спрашивайте, извиняйте... (Открывает бумажник.) В последний раз, Николай Иваныч (Считает.) Один... шесть... двенадцать...

Трилецкий (смотрит в бумажник). Батюшки! А еще говорят, что у русских денег нет! Где ты их набрал столько?

Бугров. Пятьдесят... (Подает ему деньги.} В последний раз.

Трилецкий. А это что за бумажки? И ее ты дай. Она на меня так умильно смотрит! (Берет деньги.) Дай же и эту бумажку!

Бугров (дает еще). Получите-с! Жадности в вас много, Николай Иваныч!

Трилецкий. И все рублевики, и все рублевики. Милостыню ты собирал, что ли? А они у тебя не фальшивые?

Бугров. Пожалуйте назад, ежели фальшивые!

Трилецкий. Отдал бы назад, ежели бы они тебе были нужны... Mersi, Тимофей Гордеич! Желаю тебе еще больше потолстеть и медаль получить. Скажи мне, пожалуйста, Тимофей Гордеич, зачем ты такую ненормальную жизнь ведешь? Пьешь много, говоришь басом, потеешь, не спишь, когда следует... Например, что ты сейчас не спишь? Ты человек полнокровный, желчный, вспыльчивый, бакалейный, тебе рано ложиться нужно! У тебя и жил больше, чем у других. Можно ли так убивать себя?

Бугров. Но?

Трилецкий. Вот тебе и но! Впрочем, не пугайся... Шучу... Рано тебе еще умирать... Поживешь! Много у тебя денег, Тимофей Гордеич?

Бугров. Хватит на наш век.

Трилецкий. Хороший, умный ты человек, Тимофей Гордеич, но большой мошенник! Ты меня извини... Я по дружбе... Ведь мы друзья? Большой мошенник! Для чего ты векселя Войницева скупаешь? Для чего ему деньги даешь?

Бугров. Не вашего ума это дело, Николай Иваныч!

Трилецкий. Хочешь с Венгеровичем шахты генеральши схапать? Генеральша, мол, сжалится над пасынком, не даст ему погибнуть, отдаст тебе спои шахты? Великий ты человек, но мошенник! Плут!

Бугров. Вот что-с, Николай Иваныч... Я пойду усну где-нибудь около беседочки маленько, а вы, когда станут ужин подавать, меня и разбудите.

Трилецкий. Прелестно! Иди спи.

Бугров (идет). А ежели не будут ужина подавать, то разбудите в половину одиннадцатого! (Уходит к беседке.)

ЯВЛЕНИЕ II

Трилецкий и потом Войницев.

Трилецкий (рассматривает деньги). Мужиком пахнут... Надрал, каналья! Куда же мне их девать (Василию и Якову.) Эй, вы, вольнонаемники! Василии, позови сюда Якова, Яков, позови сюда Василия! Ползите сюда! Живо!

Яков и Василий подходят к Трилецкому. Они во фраках! Ах, черт возьми! Ужасно вы на господ похожи! (Дает Якову рубль.) Это тебе рубль! (Василию.) Это тебе рубль! Это вам за то, что у вас носы длинные.

Яков и Василий (кланяются).

Много довольны, Николай Иваныч!

Трилецкий. Что же вы, славяне, качаетесь! Пьяны? Оба как веревки? Будет же вам от генеральши, коли узнает! По мордасам отлупит! (Дает еще по рублю.) Нате еще по рублю! Это за то, что тебя Яковов зовут, а его Василием, а не наоборот. Кланяйтесь!

Яков и Василий кланяются.

Совершенно верно! А это вам еще по рублю за то, что меня Николаем Иванычем, а не Иваном Николаевичем зовут! (Дает еще). Кланяйтесь! Так! Смотрите, не пропить! Горького лекарства пропишу! Ужасно вы на господ похожи! Ступайте фонари зажигать! Марш! Да вольно с вас!

Яков и Василий отходят. Войницев проходит через сцену.

(Войницеву.) На тебе три рубля!

Войницев берет деньги, машинально кладет их в карман и уходит в глубину сада.

Поблагодари же!

Выходят из дома Иван Иванович и Саша.

ЯВЛЕНИЕ III

Трилецкий, Иван Иванович и Саша.

Саша (входя). Боже мой! Когда же всему этому конец будет? И за что ты так наказал меня? Этот пьян, Николай пьян, Миша тоже... Хоть бы бога вы побоялись, бессовестные, если людей не стыдитесь! Все смотрят на вас! Мне-то, мне-то каково видеть, как все на вас пальцем показывают!

Иван Иванович. Не то, не то! Постой... Ты меня запутала... Постой...

Саша. Вас в благородный дом пускать нельзя! Не успели войти, как уже и пьяны! У, безобразный! А еще тоже старый! Ты должен пример им подавать, а не то что вместе с ними пить!

Иван Иванович. Постой, постой... Ты меня запутала... О чем бишь я? Да! И не лгу, брат Саша! Послужи я еще лет пять, генералом был бы! А что думаешь, не был бы генералом? Фи!.. (Хохочет.) С моим характером да не быть генералом? С моим образованием? Не понимаешь же ты ничего после этого... значит, не понимаешь...