— По-моему, замысел ваш не очень удачен, — сказал Уинтерборн, — но попробуйте.

Миссис Уокер попробовала. Молодой человек вернулся к Дэзи Миллер, которая, увидев подъехавший экипаж, улыбнулась, кивнула собеседнице Уинтерборна и ушла со своим спутником дальше. Узнав, что миссис Уокер хочет поговорить с ней, мисс Дэзи охотно подошла к ее коляске в обществе того же мистера Джованелли. Она сказала, что очень рада случаю представить миссис Уокер этого джентльмена. Знакомство состоялось, а вслед за тем Дэзи стала восхищаться пледом, лежавшим на коленях у миссис Уокер.

— Очень рада, что вы оценили мой плед, — с очаровательной улыбкой сказала эта леди. — Садитесь ко мне, и я переложу его к вам на колени.

— О нет, благодарю! — сказала Дэзи. — На вас он мне больше нравится, пока вы будете кататься здесь.

— Садитесь, давайте покатаемся вместе, — сказала миссис Уокер.

— Это было бы чудесно, но мне и так весело! — И Дэзи сияющими глазами посмотрела на обоих своих спутников.

— Может быть, вам и весело, дитя мое, но здесь такие прогулки не приняты, — не уступала миссис Уокер, высунувшись из коляски и умоляюще сложив руки на груди.

— Не приняты? Напрасно! — сказала Дэзи. — Я просто зачахну без гулянья.

— Вам надо гулять с вашей матушкой, дорогая! — воскликнула женевская дама, теряя терпение.

— С моей матушкой, дорогая? — переспросила мисс Дэзи. Уинтерборн понял, что она подозревает здесь посягательство на ее волю. — Да моя матушка и десяти шагов не может сделать. А кроме того, — добавила она со смехом, — я не пятилетний ребенок.

— Да, вы не ребенок, и вам следует быть более благоразумной. Вы взрослая девушка, дорогая мисс Миллер, настолько взрослая, что ваше поведение может вызвать нежелательные толки.

Дэзи взглянула на миссис Уокер с напряженной улыбкой.

— Нежелательные толки? Почему же?

— Садитесь ко мне в коляску, и я объясню вам почему.

Дэзи быстро перевела свой настороженный взгляд с одного джентльмена на другого. Мистер Джованелли покачивал станом, потирал руки, затянутые в перчатки, и посмеивался весьма приятным образом. Уинтерборну было тяжело наблюдать эту сцену.

— Я что-то не расположена слушать ваши объяснения, — сказала Дэзи. — Вряд ли они мне понравятся.

Уинтерборну хотелось, чтобы миссис Уокер поскорее закутала себе ноги своим пледом и уехала, но эта леди, как она впоследствии сама призналась ему, не желала терпеть поражение.

— Значит, вы предпочитаете, чтобы вас считали безрассудной? — спросила она.

— Бог мой! — воскликнула Дэзи. Она снова взглянула на мистера Джованелли, потом повернулась к Уинтерборну. Щеки ее зарумянились — в эту минуту она была удивительно хороша. — Мистер Уинтерборн тоже считает, — медленно проговорила Дэзи и, откинув головку, с улыбкой смерила его взглядом, — что для спасения моей репутации мне надо сесть в коляску?

Уинтерборн вспыхнул, он не нашел сразу нужных слов. Странно было слышать, что Дэзи говорит в таком тоне о своей «репутации». Но ему надлежало ответить ей учтиво. Тончайшая же учтивость не противоречила в данном случае истине, истиной же, по мнению Уинтерборна, — если читатель смог понять его, руководствуясь теми сведениями, которые я о нем сообщил, — было то, что Дэзи Миллер должна послушаться совета миссис Уокер. Он поднял глаза на ее очаровательное личико и мягко сказал:

— Я думаю, вам следует сесть в коляску.

Дэзи громко расхохоталась.

— Боже, какая чопорность! Если это считается неприличным, миссис Уокер, значит, все, что я делаю, тоже неприлично, и вы должны махнуть на меня рукой. До свидания! Желаю вам приятно провести время. — И она отошла от экипажа в сопровождении мистера Джованелли, который с торжествующим видом отвесил им подчеркнуто подобострастный поклон.

Миссис Уокер смотрела им вслед, и в глазах миссис Уокер стояли слезы.

— Садитесь, сэр! — сказала она Уинтерборну, указывая на место рядом с собой.

Молодой человек ответил, что считает себя обязанным сопровождать мисс Миллер, но миссис Уокер заявила, если у него хватит духа отказать ей в этой любезности, она больше никогда не будет разговаривать с ним. Миссис Уокер, по-видимому, говорила это совершенно серьезно. Уинтерборн догнал Дэзи и ее спутника и, протянув ей руку, сказал, что миссис Уокер настоятельно потребовалось его общество. Он ожидал резкого ответа, был готов услышать что-нибудь, еще более подтверждающее «безрассудство» Дэзи, с которым так самоотверженно пыталась бороться миссис Уокер. Но Дэзи пожала протянутую ей руку, почти не глядя на него, а мистер Джованелли откланялся, слишком широким жестом сняв шляпу.

Когда Уинтерборн сел в коляску рядом с миссис Уокер, расположение духа у него было не очень приятное.

— По-моему, вы поступили не совсем разумно, — сказал он напрямик, как только их коляска присоединилась к веренице экипажей.

— В таких случаях, — ответила его спутница, — я готова быть неразумной, достаточно того, что я искренна.

— Да, но ваша искренность только оскорбила и отпугнула ее.

— Все сложилось как нельзя лучше, — сказала миссис Уокер. — Если она решила окончательно скомпрометировать себя, пусть это выяснится как можно скорее, от ее поведения будет зависеть и наша дальнейшая тактика.

— По-моему, она ничего дурного не хочет сделать, — возразил Уинтерборн.

— Месяц назад я тоже так думала. Но с тех пор мисс Миллер слишком далеко зашла.

— Но в чем же вы ее обвиняете?

— В том, что она ведет себя неподобающим образом. У нас здесь не принято флиртовать с первыми встречными, прятаться по уголкам с какими-то загадочными итальянцами, танцевать целыми вечерами с одним и тем же партнером, принимать гостей в одиннадцать часов вечера. Ее мать сейчас же уходит из комнаты, как только появляются гости.

— Но ее братец, — смеясь, сказал Уинтерборн, — засиживается до полуночи.

— Да, ему, вероятно, идет на пользу то, что он видит вокруг себя. Судя по слухам, в гостинице имя мисс Миллер у всех на устах, а если туда приходит какой-нибудь джентльмен и спрашивает ее, прислуга обменивается улыбочками.

— Кому какое дело до прислуги! — рассердился Уинтерборн. — Бедняжка не получила должного воспитания, — тут же добавил он, — это ее единственный недостаток.

— В ней нет природной, тонкости, — сказала миссис Уокер. — Вспомните, что было утром у меня. Сколько времени вы знали ее в Веве?

— Дня два-три.

— Ну, сами посудите, как же она могла быть в претензии, что вы уехали оттуда?

Несколько минут Уинтерборн молчал, потом снова заговорил:

— Увы, миссис Уокер! Мы с вами слишком долго прожили в Женеве! — И он попросил свою спутницу объяснить ему, почему она так настоятельно просила его сесть к ней в коляску.

— Я хочу, чтобы вы прекратили знакомство с мисс Миллер, перестали бы флиртовать с ней, лишили бы ее возможности показываться в вашем обществе, короче говоря, чтобы вы оставили ее.

— Вряд ли я смогу это сделать, — сказал Уинтерборн. — Она мне очень нравится.

— Тем более! Вы не должны способствовать неминуемому скандалу.

— В моем отношении к ней ничего скандального нет.

— Но она так принимает его, что сплетни неизбежны. Впрочем, моя совесть теперь спокойна, я все высказала, — продолжала миссис Уокер. — Если вам угодно присоединиться к ней, я вас отпускаю. Кстати, момент для этого самый подходящий.

Экипаж проезжал той частью парка Пинчио, которая расположена над Римской стеной и смотрит на прекрасную виллу Боргезе.[32] В этом месте вершина холма окаймлена широким парапетом, а около него стоит скамейка. Одна из дальних скамей была занята парочкой, в направлении которой и мотнула головой миссис Уокер. Мужчина и женщина, сидевшие там, поднялись и пошли к парапету. Уинтерборн попросил кучера остановиться, он вылез из экипажа. Миссис Уокер молча смотрела на него, он снял шляпу, и миссис Уокер с величественным видом поехала дальше. Уинтерборн остался один, он взглянул в ту сторону, где была Дэзи со своим спутником. Они, по всей вероятности, ничего не видели вокруг, слишком занятые друг другом. Подойдя к низкому парапету, оба остановились, глядя на плоские кроны сосен, окружавших виллу Боргезе. Джованелли, не церемонясь, уселся на широкий выступ парапета. Солнце в западной части неба ослепительным лучом пронизало легкие облачка, и спутник Дэзи, взяв из ее рук зонтик, раскрыл его. Она подошла к нему ближе, а он поднял зонтик над ее головой, потом опустил его ей на плечо, и загородил их обоих. Уинтерборн помедлил еще несколько минут, потом зашагал по дорожке. Но он шел не к парочке, загородившейся зонтиком, а к резиденции своей тетушки, миссис Костелло.