Миссис Рид. Точно. И все они из одной шайки, поверьте мне на слово.

Перси (мрачно). Ничуть этому не удивлюсь.

Айви (испуганным шепотом). Замолчи, Перси.

Перси. С какой стати?

Миссис Рид. Почему это?

Перси. Этот… м-м… господин говорит, что он торговец и владелец лавки. А я и моя жена – покупатели, я ничего больше не сказал. В былые времена покупатели чего-то стоили.

Миссис Рид. Да, тогда к ним не относились как к ничтожествам.

Кремен (довольно резко). Никто ни к кому не относится как к ничтожеству, разве что некоторые и есть эти самые ничтожества.

Миссис Рид. Это кто ж это? Да это ж оскорбление, оскорбление личности, разве я такое заслужила?… Ничтожество! Если б вы исправили мою раковину, как я вас просила…

Кремен (обрывая ее). Опять та же песня. Ну что я говорил! Покупатели! Они же ничего не хотят слушать, ну ничего. Вы что думаете, трубы у меня растут на огороде, точно ревень?

Айви (задумчиво). Я этот ревень в рот не беру. И никогда не брала.

Кремен (в отчаянии). А я и не прошу.

Перси. Тут он прав. Ревень не имеет никакого отношения к нашему спору, Айви. Всегда прошу тебя – не отвлекайся.

Миссис Рид. Ну зачем это? Споры! Споры! В наши дни все только и делают, что спорят.

Айви. Я то же самое говорю Перси.

Кремен сердито качает головой, громко фыркает и снова утыкается в газету. Миссис Рид корчит ему рожи, к удовольствию Айви. Айви хихикает, но тут же умолкает.

Миссис Рид. У меня то же самое с помидорами.

Айви. Правда?

Миссис Рид. Когда как найдет. То сижу и целый день ем их в свое удовольствие, а назавтра глаза б мои на них не глядели. И это с каких пор! Вечно неприятности с желудком – очень уж нежный.

Айви. У сестры моего мужа то же самое, правда,

Перси?

Перси. У Дорис это с детства. Удовольствие маленькое, а?

Миссис Рид. Удовольствие? Не смешите. Да если я сейчас увижу помидор, я к нему не притронусь.

Кремен. Не волнуйтесь, не увидите.

Миссис Рид (не обращая на него внимания). Вот что я вам скажу: если спросите меня сейчас, стоит жить на свете или не стоит, знаете, что я отвечу? Нет, не стоит. Честное слово, так и скажу.

Айви. Перси тоже иногда так говорит. Правда,

Перси?

Перси. Бывает. Я не из тех, кто ничего не видит и ни о чем не думает. И все это меня, как говорит Айви, убивает. Да, да. Убивает.

Кремен (угрюмо). Если это вас убивает сейчас, что же с вами будет в моем возрасте? Вы же только вступаете в жизнь. Вот подождите!

Перси. Да, может, мне не лучше вашего. Чего тут

ждать?

Кремен (еще угрюмее). Вы сами увидите. Подождите, будете спину гнуть, все на вас орать станут, а денежки, что вы заработали, отбирать у вас будет ваша семейка, а тут еще волосы выпадают, крошатся зубы, да в придачу варикозные вены и радикулит…

Айви (гордо). У Перси очень ответственная работа на складе, и потом, ему приходится содержать свою мать, и еще у него жуткие головные боли. Правда, Перси?

Перси. Жуткие. По-другому и не назовешь. Жуткие. И лекарства не помогают. И так всю жизнь.

Миссис Рид (вздыхая). Не одно, так другое.

Айви. Точно. Длинная-предлинная дорога и ни одного поворота…

Кремен. А если б были? Куда б они вас завели?

Перси (с достоинством). Моя жена просто высказала свою мысль. И не надо ее подкалывать.

Миссис Рид. Не обращайте на него внимания. Он сегодня встал не с той ноги.

Кремен. А вы что, видели?

Миссис Рид. Опять, если хотите знать, незаслуженное оскорбление.

Перси. Верно. Это не по-джентльменски.

Кремен (с отвращением). Ну прямо тошнит.

Он утыкается в газету. Остальные угрюмо молчат. Входит матушка Пек. Неопрятная, по всему видно, что со скверным характером. Медленно продвигается по комнате, миссис Рид внимательно следит за ней.

Миссис Рид. А я-то думала, у Фреда Нортона приличное заведение.

Матушка Пек (подходит к стойке бара). Это вы мне, миссис… как вас там?

Миссис Рид (с достоинством). Нет. Не вам. Я обращаюсь вот к этой даме.

Матушка Пек (насмешливо). Ах, к этой даме – понятно. Прекрасная погода, правда? Только вот рано уже темнеет. Бр-р-р! (Хлопает по стойке бара и кричит) Эй, как тебя там! Фред! (Следит за тем, как Фред якобы подходит к стойке, ухмыляется) Ну удели хоть немного внимания старухе, старухе, которая вдоволь хлебнула горя. Налей мне кружечку темного и капни туда джина, да побольше… Брось, не может быть, чтоб у тебя не было джина… Не волнуйтесь, долго я сегодня не засижусь – больше чем на одну кружку мне все равно не наскрести, а навряд ли кто из вас меня угостит.

Миссис Рид. Когда вас в тот раз угостили, вы угодили в участок.

Кремен (злобно). И это было не в первый раз.

Матушка Пек. Уж они-то никогда не напиваются и не безобразничают. Денег жалеют – даже для себя. Недаром его зовут Кремен, не человек – кремень. И папаша его был не лучше.

Кремен. Послушайте…

Судя по всему, хозяин тоже протестует, матушка Пек, забрав свою кружку, слушает его.

Матушка Пек (хозяину). Ладно, Фред. Больше ни слова, обещаю. Буду паинькой. (Выпивает пиво, делает это с видимым удовольствием.) Я безмозглая старуха, всех близких похоронила, да и сама одной ногой в могиле.

Айви болезненно морщится.

И тебя, дорогуша, это ждет, если, конечно, доживешь до моих лет.

Все угрюмо молчат.

А я пришла сюда повеселиться. Чего это с вами со всеми? Молодые, здоровые, сильные, а?

Перси (с достоинством). У нас неприятностей не меньше, чем у вас. Кстати, мы только что говорили о них.

Айви (предостерегающе). Перси!

Матушка Пек. Перси! Так у Перси тоже есть маленькие неприятности, а? Бедняга Перси!

Перси. Ладно, мамаша. Хватит.

Матушка Пек. Мамаша! Послушай, Перси, я похоронила пятерых мужчин: двух мужей и трех сыновей – они бы запросто съели тебя на завтрак с потрохами, а потом еще потребовали бы рыбы. Можешь спросить мистера Кремена – он-то знает. (Смотрит на Кремена, который уткнулся в газету.) Ну, чего там пишут?

Кремен (ворчливо). Как всегда, куча мерзких новостей.

Матушка Пек. Представляю. Только меня ихние новости не волнуют, меня мои волнуют. (К Айви.) А ты, голубушка, что скажешь?

Айви. Вы правы.

Матушка Пек. Права? На спор, тебе не так уж хлопотно с этим твоим Перси, ну разве что он не всегда вытирает начисто свои ботинки, когда заходит в дом. Когда я была как ты, я была замужем за сержантом, морским пехотинцем, и стоило ему появиться дома, что-то обязательно случалось, не одно, так другое, не тут, так там, и я знала. – в доме мужчина. (С грустью облокачивается на стойку бара, говорит почти что сама с собой.) О господи, что толку говорить? Никто уже ничего не понимает, всем на все наплевать. Да и с какой стати? Старая матушка Пек! Ей уже давно пора покоиться в земле, там, где все ее родичи. (Поворачивается к остальным.) Ваши беды! Подождите, вы еще состаритесь и будете одиноки, и никому-то не нужны, и что ни ночь, то бессонница, и все кости ноют и ноют! (Почти бормочет себе под нос.) И вот приходишь сюда повеселиться, пропустить кружечку пива – думаешь, все, как прежде, – и что застаешь? Кучу хмурых, нудных болванов. Господи, твоя правда! Уж лучше сдохнуть и покончить со всем этим.

Угрюмое молчание. И вдруг стремительно входит Гарри Тулли. Он может быть любого возраста – от тридцати пяти До пятидесяти лет, не шикарно, но прилично одет; крепкий, веселый, общительный парень.

Гарри. Всем добрый вечер! На дворе сегодня сыровато, но так приятно пахнет осенью. Она всегда напоминает мне мои молодые годы. Почему – и сам не знаю. Добрый вечер, мистер Кремен. Как дела?

Кремен. Добрый вечер. А дела мои, как и все в наше время, – дрянь!