— Вы думали, я буду шутить на прощание?
— Мы на это надеялись, — признался Веслав.
Эдмус улыбнулся — мягко, но слегка хитровато. Отступил от нас так, чтобы видеть наши лица, Арка теперь была прямо за ним. Тихонько заговорил нараспев — не запел, иначе мы бы попадали на брусчатку, зажимая уши руками — и слова мы уже слышали раньше…
Неизвестную даль кто теперь осудит?
В век загадок да прорицаний
Непонятно зачем, но сложили люди
Как-то песню про семь венчаний.
Вот только непонятно, когда Эдмус успел этот фольклор мира Виолы выучить и запомнить, впрочем, он же памятливый у нас… Хотя мы сами эту песню слышали раз десять во время предыдущей миссии, только теперь строчки обретали смысл на глазах.
Было ль? Не было? Может быть, будет? Верьте —
Это видится, хоть и зыбко:
Обручилось дитя небес со смертью
И шагнуло за ней с улыбкой.
Время в мире Тано теперь всегда будет течь правильно…
А одна век нашла свой в цветах и травах,
С тем, с которым светлеют ночи.
С Тео еще и зима в лето превращается, хотя это не совсем так, ведь в с-мире не было зимы, там не было вообще ничего…
Был один обручен с венцом кровавым –
Оказался союз непрочен.
И слава Богу. Веслав чуть сжал мою ладонь. Эдмус ободряюще кивнул нам, но замолчать и не подумал.
Двух дороги свели, и года, и судьбы,
Двух — случайность, а может, шутка.
Ну что же, это ясно: что еще, как не дороги могло свести воедино Йехара и Милию, и… откуда фоновый ужас на лице, Андрий? От двух последних строчек?
И с предателем — почему, смекнуть бы! –
Дева связана в мире жутком.
Я переглянулась с человеком, который ради меня отрекся от своей сущности, но он почему-то не ответил на улыбку. Зато Эдмус теперь улыбался очень широко — и гораздо хитрее прежнего: он договаривал последние строки, про себя:
А один, тьму прогнавший своею свадьбой –
Знал он всё, да хранил молчанье.
Может быть, только он и сумел сказать бы,
Что за песня, что за венчания.
Он окинул нас задорным взглядом, чуть качнул головой в ответ на взгляд Веслава и на последних двух словах шагнул в Арку задом наперед.
И из Арки до нас донесся прощальный привет, а именно — вопль:
— Представляете, она открылась на высоте-е-е-е-е! — и свист крыльев. Потом свист смолк, а брызги дождя перестали долетать до нас. Грозовое небо пропало, и теперь в Арку был виден кусочек Зимнего в лесах.
Медленно гасли символы по верхней кромке. На прощание ярко полыхнул последний, только что появившийся знак сердца — символ любви…
Потом Арка исчезла, чтобы никогда больше не появляться.
*Создал я себе памятник… (Гораций, лат.)