Хорошо было бы снова стать вдовой.

Александр, прищурившись, посмотрел на блок, свисающий с балки копра для забивания свай. Утреннее солнце светило ему прямо в глаза, но он все же видел, что высокое сооружение в форме треугольника построено скорее старательными, чем умелыми руками и что канат слишком плотно прикрепили к блоку.

Блок и сам тяжелый копер были испанскими, возможно, их бросили после победы д'Энгиена над Мелосом и Фуэртесом при Рокрое. Плохо, что Катарина, покупая военные трофеи, не приобрела вместе с ними и сапера, подумал Александр. Любой стоящий военный инженер мог бы за один день снести и заново возвести всю эту конструкцию.

От напряжения пот катился по лбу Александра, и он вытирал его рукой. Но у Катарины не было ни саперов, ни плотников, и ничего прочего, что ему было нужно, ничего, кроме картофеля, репы и трех трудолюбивых беженцев из Моравии.

– Попробуй еще раз, Клаус! – крикнул он, стараясь перекричать шум реки, бегущей прямо под неустойчивой платформой, на которой стоял он и остальные трое. Кузнец с сомнением посмотрел на ворот.

– Он, наверное, застрял, милорд, – предположил коренастый Клаус.

– Все равно попытайся, – сказал ему Александр. Клаус неуверенно кивнул, затем сжал канат и щелкнул им, словно кнутом. Сооружение из дерева и железа протестующе задребезжало, но канат подался.

Мужчины обменялись радостными возгласами и принялись хлопать друг друга по спине. Он пришел к реке еще затемно, задолго до восхода солнца, надеясь завербовать нескольких рыбаков всадниками в Таузенд, но вместо этого нашел троих, усердно трудившихся на пришвартованной платформе. Когда он, сбросив рубашку, присоединился к ним, они пришли в замешательство от того, что их лорд работает рядом с ними. Но когда было нужно что-то сделать, Александр, как правило, отметал всякий вздор. Принявшись осматривать копер, он заметил мимолетные улыбки, которыми они обменялись, но проигнорировал понимающие кивки и перешептывания: он – муж мадам фон Леве, и все.

– Полегче! – воскликнул Александр, когда вода хлынула через плоские края платформы и попала ему в сапоги. За его спиной две скрепленные под острым углом балки, соединявшие полупостроенный мост с платформой, закачались. Сооружение моста велось давно, и уже три ряда свай было вбито в дно реки, вколочены поперечные опорные стойки, а на них положены доски. Он выглядел мостом в никуда – и именно таким и был, подумал Александр.

Он повернулся спиной к копру, взял один из канатов и намотал его на руку в перчатке.

– Давайте вобьем эту сваю, – сказал он, натягивая канаты. – Чем скорее построим мост, тем скорее… его можно будет использовать в войне против фон Меклена.

– Да, милорд, тем скорее мы сможем доставлять свои товары на рынок в Таузенд, – закончил за него Клаус, подхватывая вместе с остальными концы других канатов и натягивая их. – Мадам фон Леве рассказывала всем нам о Таузенде. Там множество людей, которые захотят приобрести пшеницу Ганса и дичь Рихтера, а я смогу приобретать железо. Мост пригодится нам всем.

– Действительно пригодится, – ответил Александр, прежде чем закричать: – Готово… тяни.

Все четверо старались изо всех сил. Стиснув челюсти, с напрягшимися мускулами они проворно тянули тяжелый груз все выше. Когда он коснулся основания блока, наступила самая опасная часть работы. Александр поднял взгляд и удостоверился, что каждый готов в любой момент отпустить свой конец каната.

– Готов… бросай.

Груз со свистом упал и с глухим стуком ударил по заостренному концу бревна, которое нужно было вбить в дно реки. Освободившиеся канаты захлопали по раме. Он, Клаус и остальные двое подхватили их и снова стали поднимать груз.

Как только он этим утром появился на реке, его солдатская смекалка тотчас же помогла ему оценить мост. Он достаточно крепок, чтобы по нему могла переправиться пехота и, возможно, кавалерия, если она будет передвигаться с осторожностью, но мост не выдержит упряжек в тридцать шесть лошадей, необходимых для перевозки тяжелых орудий. А это значит, что фон Меклену, главные силы которого располагаются на севере, придется атаковать с юга или оставить свою тяжелую артиллерию. Если Александру удастся помешать фон Меклену привлечь союзников и если он сможет представить Алте-Весте доступной добычей.

Груз копра снова упал с глухим стуком, и Александр, вытерев глаза, взглянул на светлые стены далекой крепости. Фон Меклен имел склонность захватывать и разрушать крепости, Александр знал это не понаслышке, так как слишком долго воевал бок о бок с ним. Он надеялся, что Алте-Весте покажется лакомым кусочком, мимо которого сын герцога не сможет равнодушно пройти. Его кольнуло раскаяние при мысли, что все труды Катарины пропадут даром, но вокруг много таких же покинутых долин, какой недавно была долина Карабас. Трудно будет убедить ее, но нужно заставить Катарину признать, что лучше начать новую жизнь, чем совсем лишиться ее. Он обмотал канат вокруг руки и туго натянул. В конце концов, всегда есть способ убедить женщину.

– Вспоминаешь былую славу, полковник? – раздался с берега реки голос Катарины. – Или планируешь новую?

Он посмотрел на восхитительную красавицу, которая решилась стать его вдовой. Волосы ее были в спешке небрежно заколоты, и она выглядела так, словно только что встала с постели, где спала с мужчиной.

– Невозможно запланировать славу, мадам, – возразил он. Он демонстративно перенес вес на одну ногу и положил руку на бедро, всем своим видом демонстрируя безразличие. – Можно планировать походы. Они порой могут принести… – он позволил своему взгляду лениво скользнуть по щедро выставленной напоказ груди, тонкой талии и дразнящим выпуклостям бедер, – славу.

Ее белоснежная кожа вспыхнула от щек до груди, хотя Александр не знал точно, от смущения или от гнева. Могло быть и то и другое. Ее глубоко задела война, и в то же время она оставалась женщиной, наделенной страстным сердцем.

– Мне нужно поговорить с тобой, полковник, – сказала она вместо ответа. – Конечно, если Клаус и другие смогут обойтись без тебя в своей важной работе.

Александр удержался от колкости в ответ на подчеркнутое ею слово «своей».

– Одну минуту, мадам, – сказал он, снова перенося все свое внимание на канаты. Пусть подождет.

Рядом с ним Клаус сиял счастливой улыбкой оттого, что она назвала его по имени. Настроение Александра испортилось. Пусть мадам фон Леве прицелится ему в голову из пистолета, посмотрим, как он тогда заулыбается.

Клаус поклонился и восторженно закивал.

– О да, мадам фон Леве! Сегодня было хорошее утро. Мы почти вбили это бревно благодаря помощи милорда.

Остальные тоже поклонились и согласно закивали.

– Как замечательно, – начала Катарина, улыбаясь с фальшивой искренностью, Александр ясно видел это, – что милорд смог помочь вам сегодня утром.

Она вздернула брови и торжественно изрекла слово «милорд» еще раз. Он поднял брови в ответ и столь же высокопарно изрек «миледи». Она, скрестив руки на груди, бросила на него сердитый взгляд, затем вернулась назад на берег, села на бревно и принялась ждать.

Александр натянул канат.

– Готов…

Он услышал смешок Клауса, когда взялся за другой канат.

– Так мадам добивается, чтобы все восстановилось. Бьюсь об заклад, милорд ожидал, что, вернувшись домой, найдет только остывшие кузнечные горны.

– И невспаханные поля, – добавил Ганс.

– И леса, лишившиеся дичи, – вступил в разговор Рихтер.

«Милорд именно на это и рассчитывал», – мысленно ответил Александр. Вслух он сказал:

– Тогда не станем разочаровывать мадам сегодня утром, ладно? Готов… – Все схватились за канаты. – Тяни.

Груз снова поднялся к блоку и упал с уже привычным глухим стуком. Они продолжали вбивать сваю в дно реки до тех пор, пока час спустя Клаус не проверил бревно и не произнес свой вердикт, сопроводив его всезнающим кивком.

– Думаю, оно укреплено, милорд.