Ее приводило в действие ужасное вещество, изготовленное из тех самых «бесполезных» легких фракций нефти.

Двигатель внутреннего сгорания был основан на модели, лет на десять раньше разработанной немцами – Готлибом Даймлером и Карлом Бенцем (вот какие звучащие для автомобилистов имена! У Карла была еще жена Берта, знаменитая первым импровизированным автопробегом – см. главу «Потомки яванского ладана».)

Изобрел же четырехтактный мотор другой немец – гений-самоучка Николаус Отто.

Но у французских журналистов всё немецкое вызывало подозрение… Несмотря даже на то, что коммерчески именно во Франции немецкие автомобили пользовались большим успехом, чем у себя на родине.

Но одно дело – знатоки и богачи, и совсем другое – газетчики и общественное мнение в целом. Поэтому ли, или в силу других причин, например, той самой вонючести и шумности, но победа не сразу обернулась триумфом. Газеты пришли к выводу, что данный способ передвижения и не безопасен и не экономичен. Куда большие надежды публика возлагала на потерпевших поражение – паровой и электромобиль (да, да, уже тогда он существовал и даже передвигался, уступая в скорости, как, впрочем, и поныне, машинам с двигателем внутреннего сгорания).

Уверенности в будущем не было. Настолько, что в начале ХХ века первая успешная модель Форда была гибридом – работала и на бензине и на зерновом спирте. Скоро, впрочем, невидимая рука рынка заставила автомобилестроителей отказаться от всех других видов топлива (также, как сегодня та же рука может принудить их же вернуться – и к гибридам, которые и так уже производятся во всё больших количествах, и даже к более экзотическим моторам).

Но открыли современный способ выкачивания нефти из-под земли всё же именно ради производства керосина для ламп. Не подозревая, кстати, что и для керосина в следующем столетии найдется более сенсационное, удивительное применение. Ведь авиационное горючее основано на керосине.

Собственно, в Европе к тому времени керосин был уже давно открыт, особенно активно торговали им в Вене. Да и в США использовалось так называемое «угольное масло» – на самом деле тот же керосин, хотя и не очень качественный, полученный из каменного угля. Но никому не приходило в голову, что нефть можно специально добывать из-под земли.

Впрочем, нефть «добывали» и до этого. Но как? Например, снимали с речной поверхности (по реке Ухте много углеводорода плавало во времена Бориса Годунова). Или она просто выплескивалась из-под земли на сухую поверхность, как на Апшероне. Уже в IX–X веках арабские путешественники сообщали об источниках, в районе Баку, из которого выливалось нечто, что отлично горело и хорошо отчищало верблюжий навоз, хоть и не годилось в еду.

К 1829 в районе Апшерона были известны 82 таких источника. В 1861 там добывалось 90 процентов всей нефти в мире.

Но вскоре события в далеком американском штате Пенсильвания лишат Баку звания мирового нефтяного лидера.

Но началось всё с водяной скважины, пробуренной где-то в штате Кентукки. Некий старатель, чьего имени история, к сожалению, не сохранила, бурил землю в поисках соленой воды. И – победа – вода брызнула фонтаном. Но увы – к ней была примешана какая-то вонючая гадость темно-зеленого цвета. Старатель очень расстроился, отнес пробу воды к аптекарю. Тот удивился, сказал: да это же rock-oil, каменное масло! Но я не слыхал, чтобы оно водилась глубоко под землей. Обычно его собирают с поверхности небольших рек и ручьев. Ты парень, случайно, ничего не перепутал?

Но вскоре такие же случаи были отмечены и в других местах – и в Западной Виргинии, и в Огайо, и, наконец, что особенно важно, в Пенсильвании…

Обычно «масло» появлялось там, где пытались добыть из-под земли соленую воду для дальнейшей переработки и производства соли. Воду можно было очистить от нежеланного масла, но это был довольно длительный процесс – раствор нужно было оставить отстаиваться в специальных цистернах и, в конце концов, маслянистая жидкость всплывала на поверхность, а соленая вода оставалась внизу. Тогда «каменное масло» выливали в выгребные ямы или прямо на землю. Но вскоре выяснилось, что это опасно, что проклятое вещество ко всему еще и пожароопасно! Так что пришлось выдумывать всякие сложные процедуры, закапывать маслянистую жидкость поглубже, в общем – мороки не оберешься.

Имя следующего героя история уже знает – это был Самюэль Кир, владелец соляных колодцев в районе Питтсбурга. Примешанная к воде нефть сначала его тоже только раздражала, но потом, по совету опять же местного аптекаря, он решил попробовать извлекать из нее какую-нибудь выгоду. Аптекарь уверял, что «каменное масло» известно своими целебными свойствами. К 1850 году «Целебный Петролеум Кира» продавался в бутылках уже по всем Соединенным Штатам – и пользовался, судя по всему немалой популярностью. К бутылке прилагалась инструкция, в которой перечислялись показания к применению – холера, болезни печени, бронхит. Дозировка – три чайных ложки в день. (Это неочищенной-то нефти – внутрь!)

«Лекарство» приносило немалые деньги, но Кир на этом не успокоился, задумавшись над возможностью использования «каменного масла» в качестве смазки и осветителя. Тем более что эти его свойства уже и так передавались из уст в уста, и нефть частенько служила на мельницах для смазки жерновов. По совету еще одного аптекаря (все они в то время имели образование или, по крайней мере, репутацию химиков, даже слово «chemist» в те времена обозначало и то, и другое) Кир попытался очистить нефть и полученное масло использовать в лампе. И в какой-то степени преуспел, хотя масло и не дало ему такого же коммерческого успеха, как нефтяное снадобье.

Но вот в 1854 году пробирка с нефтью попалась на глаза Джорджу Бисселу, преподавателю древних языков и полиглоту, только что вернувшемуся в Пенсильванию из южных штатов и искавшего нового применения своим талантам. Нефть была местного, пенсильванского разлива, ее собирали с поверхности ручья на северо-западе штата. Биссел послал содержимое бутылки на анализ авторитетному химику, профессору Йельского университета Бенджамену Силлимэну. Тот провел подробное исследование, потратив на него целых три месяца, и пришел к выводу: из нефти можно сравнительно дешево получать «крайне ценный продукт». А именно – керосин, который, по мнению Силлимэна, многократно превосходил все другие применяемые для освещения масла и по яркости горения и по экономической эффективности.

Но момент истины наступил чуть позже, и опять он был почему-то связан с аптекой, на этот раз в самом центре Нью-Йорка, на Бродвее. Биссел остановился в жару передохнуть у аптечной витрины и увидал другую бутылку с нефтью – ту самую, с «Петролеумом Кира». Но взволновали его не перечисленные медицинские свойства, а картинка на бутылке, изображавшая артезианский колодец. И надпись: «Это целебное каменное масло получено из-под земли, с глубины 400 футов».

Неизвестно, кричал ли Биссел при этом «Эврика!», но именно в ту секунду на него снизошло озарение: нефть можно добывать из-под земли, как воду, через подобие артезианского колодца. Казалось бы, мысль совершенно очевидная, но ведь никому до тех пор она не приходила в голову нигде – ни в Америке, ни в Европе, ни в Азии.

Мало того, идея Биссела встретила понимание только ограниченного круга избранных. Он создал компанию для ее претворения в жизнь, но средств не хватало, пришлось привлечь посторонних инвесторов, и фактически уступить контроль над ней более состоятельным людям.

Но среди тех, кто страстно, фанатично поверил в «теорию Биссела» был некто Эдвин Дрейк. Он не только вложил в компанию все свои скромные сбережения, но и вызвался осуществить экспедицию в тот район Пенсильвании, где подозревалось наличие большого месторождения. Район тот назывался в честь местной речушки – Oil Creek, то есть, масляный, нефтяной ключ.

На поверхности реки действительно находили много нефти.

Но никакого опыта или подходящего образования у Дрейка не было. По жизни он был железнодорожным кондуктором. Ну еще что-то там успел к своим 38 годам поделать, агентом побыть на комиссии, что-то там продавать без особого успеха, да еще, кажется, чуть-чуть клерком потрудиться в какой-то конторе. И все.