В начале ХХ века в русском языке существовало такое слово – «БраНобель». Название этой компании смотрело на жителей и с рекламных плакатов и со страниц газет, и с круглых боков керосиновых цистерн. Оно даже стало нарицательным, обозначая пример блистательного капиталистического успеха. Могучая компания, королева российской биржи, дававшая работу, на приличных по тем временам условиях, тысячам людей. Попасть на службу в «БраНобель» считалось верхом удачи. Ко всему прочему, это был еще и прообраз современной транснациональной корпорации, заслужившей достойное место в истории мирового капитализма. По мнению некоторых экономистов, это был «один из величайших триумфов» делового предпринимательства XIX века.

Ну а для большевиков, для молодого Сталина, компания была олицетворением империалистического зла и удобным объектом ненависти, призванной сплотить рабочие массы. На бакинских месторождениях был заложен фундамент революционной карьеры Сталина, и нельзя исключать, что без «БраНобель» и без апшеронской нефти его судьба, а, значит, и судьба страны сложилась бы иначе.

Но что касается обрусевших шведов, феноменальных братьев Нобель, то у них был для начала отец по имени Эммануэль, эмигрировавший в Россию в конце тридцатых годов XIX века. Эммануэль этот уже и сам по себе был гениальный инженер и предприниматель. Среди прочего изобрел технологию изготовления фанеры, которая с некоторыми модификациями используется и до сих пор. И это его изобретение перевернуло мебельную промышленность. Но российские военные были в большем восторге от другого его открытия – подводных мин. Эммануэль создал процветавшую военную компанию, которая могла бы потенциально заложить основу мощной и независимой российской военной промышленности. Но не тут-то было: то ли не давал кому надо достаточных «откатов», то ли еще по какой-то причине, но попал он во внезапную немилость у чиновников, которые отозвали государственные заказы и разорили компанию. (Официально ссылались на недовольство недостаточной мощностью его мин, хотя с их помощью и удалось подорвать четыре английских корабля).

Альтернативные, более милые чиновным сердцам поставщики, впрочем, дела поставить не сумели, и сын Эммануэля Людвиг увидел возможность возвращения в ту же нишу. Он заново отстроил в Петербурге весьма успешную компанию по производству вооружений и боеприпасов. Причем он не только эффективно руководил большим производством, но, подобно отцу, продолжал изобретать. Правда, в основном очередные орудия смерти, но что делать, если только они гарантировали компании выживание… В книге «Механический завод Людвиг Нобель. 1862–1912» рассказывается об «остроумном станке» для нарезки дорожек в ружейном стволе, изобретенном Людвигом Нобелем. «Станок этот по конструкции был втрое легче, проще и дешевле английских и бельгийских, причем работа на нем была лучше, так как благодаря большей устойчивости резца кропотливая работа нарезки стволов, сопряженная с большим браком, значительно упрощалась». Чуть ли не первый в мире предложил он свою конструкцию пулемета под названием «мультипликатор», способного выпускать 104 пули за 10 секунд. Но российское военное ведомство не рискнуло связываться со столь «фантастическим» изобретением. Еще один сын, Альфред, прославился еще больше. Именно он изобрел динамит, а потом и учредил Нобелевскую премию. Но, помня о печальном опыте отца, предпочел обосноваться со своей компанией во Франции. Только самый старший брат – Роберт, химик по образованию и профессии, не сумел создать собственного дела и перебивался на побегушках у более удачливых младших братьев. Но именно ему выпало сыграть решающую роль в нефтяной истории России и мира.

В 1873 года Людвиг вручил ему 25 тысяч рублей наличными (огромные деньги по тем временам) и отправил в командировку на Кавказ с задачей срочно найти большую партию орехового дерева, подходящего для изготовления ружейных прикладов.

Но дерева Роберт не нашел. Зато он увидал воочию, как бьет из-под земли азербайджанская нефть и, осознав ее огромный потенциал, купил по случаю – за те самые 25 тысяч – нефтеочистительный завод. Людвиг поначалу рассердился на брата, но потом сменил гнев на милость, дал уговорить себя, что бакинская нефть – потенциально даже более золотая жила, чем ружья российской армии. Ему удалось заручиться поддержкой влиятельных членов императорской семьи, но для серьезного прорыва нужен был инвестиционный капитал – и большой. В России его взять было негде. Но в семейное предприятие поверил парижский брат Альфред. Ему удалось достичь почти невероятного – получить большой кредит от французского банка «Креди Лионнэ» под залог нефти – еще не добытой, еще лежащей в азербайджанской земле. Это была революционная финансовая инновация, важный прецедент – потом это станет общепринятой практикой и полученные таким образом кредиты лягут в основу многих нефтяных состояний, помогут становлению компаний-гигантов.

Помог и либерализм Александра II – в 1877 году он отменил акцизы на нефть и нефтепродукты в стране на 10 лет. В результате годовая добыча нефти в Росси выросла с 600 тысяч баррелей в год до 10,8 миллионов баррелей! В основном усилиями компании «БраНобель».

Бакинская нефть по качеству уступала американской, но зато и добыча ее обходилась в несколько раз дешевле – и потому, что она располагается ближе к поверхности и потому, что издержки производства, прежде всего заработные платы, в России ниже.

«Сырая нефть у нас дается почти даром, как то бывало временно и в Америке… Все понимают, что дело должно иметь громадную будущность, но при тормозящем всё дело недостатке путей сообщения, при отсутствии капиталов, предприимчивости и умения устроить дело нельзя предвидеть, когда действительно начнется развитие бакинской нефтяной промышленности», – писал Людвиг. Он предложил целую комплексную программу освоения нефтяных богатств, предусматривавшую отказ от транспортировки нефти арбами в бурдюках и строительство нефтепроводов от промыслов до нефтеперегонных заводов; сооружение железных резервуаров для хранения нефти и нефтепродуктов; более широкое использование нефтяных остатков (мазута) для отопления; коренное улучшение качества керосина; внедрение наливной перевозки нефти в вагонах-цистернах, речных и морских судах; создание разветвленной структуры для хранения и сбыта нефтепродуктов. И эту программу Людвиг (при финансовой поддержке брата Альфреда) почти полностью осуществил! В России работалось непросто: после смерти царя-освободителя государство уже не столь благоволило к бизнесменам иностранного происхождения, усилилась коррупция. Кроме того, правила постоянно менялись, равно как всевозможные акцизы и пошлины. А тут еще революционное движение…

Во время революции 1905 года бакинские месторождения были в центре событий, большевики и лично товарищ Сталин оттачивали зубы. В ходе волнений несколько руководителей нефтяной промышленности были убиты, множество скважин – почти две трети! – уничтожено. Экспорт на некоторое время просто рухнул, «БраНобель» несла колоссальные убытки.

«Три года революционной работы среди рабочих нефтяной промышленности закалили меня как практического борца и одного из практических местных руководителей… В буре глубочайших конфликтов между рабочими и нефтепромышленниками я впервые узнал, что значит руководить большими рабочими массами», – вспоминал потом Сталин.

И всё же если какие-нибудь иностранцы были вообще способны работать в России, то это были Нобели. Правда, спрос на керосин, а потом и на бензин в крестьянской стране был ограничен, и потому «БраНобель» ринулась на завоевание европейских рынков.

Братья Нобели стали нефтяными королями Европы, единственными реальными соперниками и конкурентами американцев. Уже в 80-е годы XIX века «БраНобель» в союзе с парижскими Ротшильдами вступили в жестокую битву против «Стандард Ойл» Рокфеллера. (Вот уже когда российско-французская сборная играла против американской!) И в какой-то момент практически догнали заокеанскую нефтяную империю.