Великому римскому авантюристу было безразлично мнение Ганимеда и Арсинои. Имея только 3200 легионеров и 800 всадников, Цезарь вошел во враждебный город с населением в 300 тысяч человек и занял дворец. Рисковать ему было не впервые.

Клеопатра решила, что настал и ее час вступить в борьбу, а помочь мог только Цезарь. Но как попасть к нему во дворец, окруженный врагами? О том, что она придумала, нам расскажет Плутарх.

«Клеопатра, взяв с собой лишь одного из друзей, Аполлодора Сицилийского, села в маленькую лодку и при наступлении темноты пристала вблизи царского дворца. Так как трудно было остаться незамеченной, то она забралась в мешок для постели и вытянулась в нем во всю длину. Аполлодор обвязал мешок ремнем и внес его через двор к Цезарю. Говорят, что уже эта хитрость Клеопатры показалась Цезарю смелой и пленила его. Окончательно покоренный обходительностью Клеопатры и ее красотой, он примирил ее с царем для того, чтобы они царствовали совместно».

Арсиноя была немедленно лишена египетской короны.

Клеопатру не очень устраивало совместное с братом царствование. Египтом она желала править одна, а миром… вдвоем с Цезарем. Однако даже эти распоряжения Цезаря нужно было утвердить силой оружия. Египтяне, недовольные новым законодателем, начали «против Цезаря продолжительную и тяжелую войну, в которой Цезарю пришлось с незначительными силами защищаться против населения огромного города и большой египетской армии» (Плутарх).

Во время боя Цезарь сжег Александрийскую библиотеку — крупнейшее в античном мире хранилище книг. Властитель Рима лично подвергался смертельной опасности и не единожды был на волосок от гибели: «…во время битвы при Фаросе, когда Цезарь соскочил с насыпи в лодку, чтобы оказать помощь своим, и к лодке со всех сторон устремились египтяне, Цезарь бросился в море и лишь с трудом выплыл, — рассказывает Плутарх. — Говорят, что он подвергался в это время обстрелу из луков и, погружаясь в воду, все-таки не выпускал из рук записных книжек. Одной рукой он поднимал их высоко над водой, а другой греб, лодка же сразу была потоплена».

Ради чего Цезарь шел на такие жертвы? Ради женщины, с которой был едва знаком? Цезарю легко доставались женщины, столь же легко он с ними расставался. Его по-настоящему сильными привязанностями были власть и война. Возможно, ему льстило внимание Клеопатры (как царицы)? Но Клеопатра к моменту ее появления во дворце была простой беглянкой, все имущество которой состояло из мешка для постели. Близко общаться с царственными особами для Гая Юлия — дело привычное. Любовницей Цезаря была и царица Мавритании Эвноя, но на нее любвеобильный римлянин не тратил много времени и жизнью ради нее не рисковал. Злые языки приписывали Цезарю даже связь с царем Вифинии Никомедом. Последнее весьма сомнительно: уж очень Гай Юлий любил женщин. (Когда Гамилькару Барке приписали подобные шалости, Корнелий Непот воскликнул: «Разве может великий человек избежать хулы сплетников!»)

Послушаем Плутарха.

«Что касается Александрийской войны, то одни писатели не считают ее необходимой и говорят, что единственной причиной этого опасного и бесславного для Цезаря похода была его страсть к Клеопатре; другие выставляют виновниками войны царских придворных…»

Цезарь победил и в этой войне, но сердце его пленила Клеопатра.

Во время битвы царица быстро избавилась от соперника. Плутарх утверждает, что «царь пропал без вести». Примерно то же сообщает Флор: «Теодот, руководитель и зачинщик этой войны, а также Потин и Ганимед (уроды, в которых не было ничего мужского) порознь были застигнуты смертью во время бегства по морю и суше. Тело самого царя, покрытое тиной, опознали по золотой кольчуге». Согласно Иосифу Флавию, Клеопатра позже «решилась отравить своего пятнадцатилетнего брата, к которому, как она знала, должен был перейти престол; при помощи Антония она также умертвила свою сестру Арсиною, несмотря на то, что та искала убежища в храме эфесской Артемиды».

Клеопатра безжалостно расправилась с возможными конкурентами. Выглядит жестоко, но это с позиции дня сегодняшнего, а у Птолемеев было в традиции.

Что же делал Гай Юлий после того, как подарил очередной понравившейся женщине Египет? Чем занимался неутомимый Цезарь, который не мыслил своего существования без Рима, который всегда спешил, делая несколько работ одновременно? Великий искатель приключений несколько месяцев проводит в Египте — и это в то время, когда он находится в состоянии войны с половиной мира. В то время, когда в руках республиканцев остаются Испания и Африка!

Да, Цезарь пировал с Клеопатрой «не раз до рассвета, на ее корабле с богатыми покоями он готов был проплыть через весь Египет до самой Эфиопии, если бы войско не отказалось за ним следовать» (Светоний). Влюбился, как мальчишка. Плод любви появился на свет вскоре после того, как Цезарь отправился в Сирию.

Великий Цезарь не забыл Клеопатру в пылу сражений и интриг. Он пригласил ее в Рим и позволил ей назвать новорожденного сына своим именем — Цезарион. Он мечтал сделать Клеопатру своей женой. Правда, у Цезаря была в данный момент законная жена, но изобретательный диктатор решал любую проблему, устранял любое препятствие на своем пути… «Народный трибун Гельвий Цинна многим признавался, что у него был подписан и подготовлен законопроект, который Цезарь приказал провести в его отсутствие: по этому закону Цезарю позволялось брать жен сколько угодно и каких угодно, для рождения наследников» (Светоний). Почему бы и не позволить такую малость человеку, уничтожившему римскую республику?

Клинки республиканцев остановили его на 56-м году жизни. Соплеменники навеки успокоили неутомимого Цезаря 15 марта 44 года до н. э., нанеся ему 23 удара кинжалами.

В этот день, 15 марта 44 года до н. э., разрушились планы Клеопатры о власти над миром… Но им суждено было воскреснуть: казалось, властолюбивый дух Цезаря нашел пристанище в хрупком теле египетской царицы. И повод не замедлил представиться.

После смерти Цезаря власть над Римом перешла в руки Октавиана и Антония. Готовясь к войне с Парфией, Антоний очень нуждался в деньгах, а они всегда водились в богатом Египте. Он посылает гонца в Александрию с приказом Клеопатре «явиться в Киликию и дать ответ на обвинения, которые против нее возводились: говорили, что во время войны царица много помогала Кассию и деньгами и иными средствами» (Плутарх).

С этого момента правитель половины римских владений Марк Антоний перестал принадлежать и Риму, и даже самому себе. «Ко всем природным слабостям Антония, — не без иронии замечает Плутарх, — прибавилась последняя напасть — любовь к Клеопатре, разбудив и приведя в неистовое волнение многие страсти, до той поры скрытые и недвижимые, и подавив, уничтожив все здравые и добрые начала, которые пытались ей противостоять».

Клеопатра исполнила приказ Антония, не испытывая ни малейшего страха, но к вынужденному путешествию в Киликию подготовилась основательно: тщательно отобрала богатые дары, «взяв много денег, роскошные наряды и украшения, — какие и подобало везти с собой владычице несметных богатств и благоденствующего царства, — но главные надежды возлагала на себя самоё, на свою прелесть и свои чары» (Плутарх).

Явление Афродиты, наверное, было бы менее эффектным, чем прибытие Клеопатры в ставку Антония. Египетская царица умела подать себя. Кинокомпания «XX век Фокс», потратившая не один миллион долларов на кадры прибытия Клеопатры в Рим, ничуть не погрешила перед исторической действительностью. Не менее захватывающе Плутарх описывает появление египетской царицы в Киликии: она «поплыла вверх по Кидну на ладье с вызолоченной кормою, пурпурными парусами и посеребренными веслами, которые двигались под напев флейты, стройно сочетавшийся со свистом свирелей и бряцанием кифар. Царица покоилась под расшитою золотом сенью в уборе Афродиты, какою изображают ее живописцы, а по обе стороны ложа стояли мальчики с опахалами — будто эроты на картинах.

Подобным же образом и самые красивые рабыни были переодеты нереидами и харитами и стояли кто у кормовых весел, кто у канатов. Дивные благовония восходили из бесчисленных курильниц и растекались по берегам. Толпы людей провожали ладью по обеим сторонам реки от самого устья, другие толпы двинулись навстречу ей из города. Мало-помалу начала пустеть и площадь, и, в конце концов, Антоний остался на своем возвышении один. И повсюду разнеслась молва, что Афродита шествует к Дионису на благо Азии».