Скорее по вашей просьбе, чем для собственного удовольствия.

Отлично! Если я когда-нибудь кого-нибудь поблагодарю, так это вас. Но то, что люди называют комплиментами, похоже на встречу двух обезьян, а когда кто-нибудь меня сердечно благодарит, мне кажется, что я подал ему грош, а он мне за это кланяется, как нищий. Ну пойте; а вы, если не желаете петь, придержите языки.

Ну хорошо, я окончу песню. — А вы, господа, приготовьте тем временем все, что надо: герцог придет пообедать под этими деревьями. — Он вас целый день разыскивал.

А я целый день скрывался от него. Он слишком большой спорщик для меня; я думаю, мыслей у меня не меньше, чем у него, но я благодарю за них небо и не выставляю их напоказ. Ну, начинайте чирикать!

(поют хором)

В ком честолюбья нет,

Кто любит солнца свет,

Сам ищет, что поесть,

Доволен всем, что есть, —

К нам просим, к нам просим, к нам просим.

В лесной тени

Враги одни —

Зима, ненастье, осень.

А я прибавлю вам куплет на этот же мотив, я сочинил его вчера, несмотря на полное отсутствие у меня стихотворной изобретательности!

А я его спою.

Вот он

Кому же блажь пришла

Разыгрывать осла,

Презрев в глуши лесной

Богатство и покой, —

Декдем, декдем, декдем,4 —

Здесь он найдет

Глупцов таких же сброд.

Что это значит — декдем?

Это греческое заклинание, чтобы заманивать дураков в заколдованный круг. Ну, пойду посплю, если удастся. А если не смогу, то буду ругать всех перворожденных Египта.5

А я пойду за герцогом: угощение ему приготовлено.

Уходят в разные стороны.

Лес.

Входят Орландо и Адам.

Дорогой мой господин, я не могу идти дальше. Я умираю с голоду! Лягу здесь да отмерю себе могилу. Прощайте, мой добрый господин.

Как, Адам? Только-то в тебе мужества? Поживи немножко, подбодрись немножко, развеселись немножко! Если в этом диком лесу есть хоть какой-нибудь дикий зверь, — либо я пойду ему на съеденье, либо принесу его на съедение тебе. Твое воображение ближе к смерти, чем твои силы. Ради меня будь бодрее! Некоторое время еще не подпускай к себе смерть, я скоро возвращусь; и если я не принесу тебе чего-нибудь поесть, тогда позволю тебе умереть: если ты умрешь раньше, чем я вернусь, значит, ты посмеешься над моими стараниями. Отлично! Вот ты и повеселел, и я скоро буду опять здесь. Но ты лежишь на холодном ветру. Дай, я отнесу тебя в какое-нибудь защищенное место, и, если в этой пустыне есть хоть одно живое существо, ты не умрешь от недостатка пищи. Веселей, мой добрый Адам!

Уходят.

Лес.

Накрытый стол.

Входят старый герцог, Амьен и вельможи-изгнанники.

Должно быть, сам он в зверя превратился.

Его в людском я виде не нашел.

Он только что ушел, мой государь:

Был весел он и слушал нашу песню.

Он? Воплощенье диссонанса стал

Вдруг музыкантом? Будет дисгармонья

В небесных сферах!.. Но пойди за ним:

Скажи, что с ним поговорить хочу я.

Он от труда меня избавил: вот он!..

Входит Жак.

Что ж это, сударь? Что за образ жизни?

Друзья должны о встречах вас молить…

Но что это — я вижу вас веселым?..

Шут! Шут! Сейчас в лесу шута я встретил!

Да, пестрого шута! О, жалкий мир!..

Вот как живу я — пищею шута!

Лежал врастяжку и, на солнце греясь,

Честил Фортуну в ловких выраженьях,

Разумных, метких этот пестрый шут.

«Здорово, шут!» А он мне: "Не зовите

Меня шутом — пока богатства небо

Мне не послало!" Тут часы он вынул

И, мутным взглядом посмотрев на них,

Промолвил очень мудро: "Вот уж десять!

Тут видим мы, как движется весь мир.

Всего лишь час прошел, как было девять,

А час пройдет — одиннадцать настанет;

Так с часу и на час мы созреваем,

А после с часу и на час — гнием.

Вот и весь сказ". Когда я услыхал,

Как пестрый шут про время рассуждает,

То у меня в груди запел петух

О том, что столько мудрости в шутах;

И тут смеялся я без перерыва

Час по его часам. О, славный шут!

Достойный шут! Нет лучше пестрой куртки!

Кто ж этот шут?

Почтенный шут! Он, видно, был придворным,

Он говорит, что дамы обладают,

Коль молоды и хороши они,

Талантом это знать. В его мозгу,

Сухом как не доеденный в дороге

Сухарь, есть очень много странных мест,

Набитых наблюденьями: пускает

Он их вразбивку… О! Будь я шутом!

Я жду как чести пестрого камзола!

И ты его получишь.

Он к лицу мне:

Но только с тем, чтоб вырвали вы с корнем

Из головы засевшее в ней мненье,

Что я умен, и дали мне притом

Свободу, чтоб я мог, как вольный ветер,

Дуть на кого хочу — как все шуты,

А те, кого сильнее я царапну,

Пускай сильней смеются. Почему же?

Да это ясно, как дорога в церковь:

Тот человек, кого обидит шут,

Умно поступит, как ему ни больно, —

Вся глупость умника раскрыта будет

Случайной шутовской остротой.