Да, народы сделали с своей стороны все, для того чтобы быть обманутыми. Но великий обман делает с своей стороны все, чтобы подготовить великий реванш.
Для России истекший год – после бурных военных успехов и ликований его первых месяцев – был годом поражения. Планы захвата Галиции, Буковины, в перспективе также Венгрии, овладения Константинополем и проливами свелись на деле к очищению не только временно оккупированной Галиции, но также Царства Польского и Прибалтийского края. Поражения породили непосредственно два факта: колебания в правительственных сферах, приведшие к частичному обновлению правящего персонала «либералами» конюшенного ведомства, и сплочение патриотически-обновительного блока от националистов до социал-патриотов. Блок, рассчитанный на безболезненное «возрождение» страны под знаменем «национальной обороны», на самом деле послужил непосредственному упрочению растерявшейся власти.
Как только на верху стало ясно, что вся «тактика» блока, от Гурко[229] до Плеханова, подчинена верховному завету неприкосновенности государственной организации, как аппарата «национальной обороны», монархия сразу почувствовала, что в лице связанного с нею круговой империалистической порукой блока она имеет лучшую для данного момента защиту против революционных посягательств. Выровняв свои бюрократические ряды, монархия устранила Думу,[230] призвала к власти Хвостова и закончила свой политический год съездом правых, показав буржуазной нации, что именно политика империализма создает условия сохранения диктатуры объединенного дворянства.
Одновременно с этим взамен надежд и провинций, утерянных на западной границе, открылись – при прямом подталкивании все той же либеральной буржуазии – «завоевания» на персидском Востоке.
Вне блока, как фактор тревоги, оставался рабочий класс. Последние месяцы года стали поэтому временем небывалого в нашей недолгой политической истории натиска буржуазной нации на революционный пролетариат. В качестве политических агентов империалистической нации выступили социал-патриоты. Борьба сосредоточилась на том, чтобы вогнать заложников пролетариата в учреждения национальной обороны. Авангард пролетариата дал решительный отпор. Но год закончился позором гвоздевщины[231] – открытого союза социал-патриотизма, либеральной фальсификации и полицейского насилия.
Обязанностью социал-демократии остается по-прежнему очищение ее рядов от социал-патриотического разврата и сплочение ее авангарда в революционный отряд, способный грудью встретить испытания надвигающейся эпохи великих бурь и потрясений.
«Наше Слово» N 1, 1 января 1916 г.
Л. Троцкий. ВОКРУГ НАЦИОНАЛЬНОГО ПРИНЦИПА
По поводу происходившего недавно в Лозанне конгресса мелких и угнетенных национальностей во французскую прессу не проникло почти никаких вестей. Если принять во внимание, что союзники борются именно за «принципы национальностей» – об этом г. Сазонов снова напомнил американцам, дабы не забывали, – то на первый взгляд такое невнимание к лозаннскому конгрессу могло бы показаться непонятным. Но на самом деле… на самом деле оно слишком понятно.
Тех, однако, которые захотели бы упорствовать в непонимании или невнимании, следует сейчас ткнуть носом в свежий номер «L'Eclair». Эта странная газета, сочетающая заботу о невесомейших догматах католицизма с обслуживанием прогрессивных стремлений французской промышленности, – и то и другое не платонически, – дает время от времени место сообщениям и статьям, которые поражают, главным образом, тем, что из них торчит угол подлинной правды.
Прежде всего оказалось – какая неожиданность для проживающего неподалеку от Лозанны Плеханова! – обнаружилось, что на конгрессе угнетенных народов «среди 23 национальностей были представители почти всех инородцев (allogeies) России: финны, литовцы, латыши, поляки, украинцы, грузины и т. д. (Автор, очевидно, из союзной тактичности обрывает перечень.) Были также представители ирландцев, албанцев, египтян, тунисцев. Был даже представитель евреев, рассматриваемых как национальность, г. Аберсон».
По поводу принятых на конгрессе резолюций, признающих за каждой национальностью право на самоопределение, «L'Eclair» чистосердечно замечает:
"Трудность практического осуществления этой программы состоит в том, что каждый охотно признает освобождение инородцев у своего врага, но не своих собственных и не у своих союзников.
«В лагере союзников, например, требуют освобождения не-немецких народностей, подчиненных Германии и Австрии, или не-турецких народностей, подчиненных Турции, но хотели бы предоставить России возможность по собственному усмотрению располагать своими инородцами».
В той атмосфере обязательной лжи, какою мы дышим два года, даже эти, не бог весть какие новые или смелые мысли, пропечатанные в «большой» французской газете, действуют в некотором роде освежающе на душу. И подумать только, что находятся русские социалисты, русские революционеры, русские эмигранты, которые пред лицом конгресса в Лозанне, куда киргиз прибыл жаловаться на царский гнет, продолжают подпевать г. Сазонову насчет освободительных задач, преследуемых в этой войне Россией. Никто не требует от этих людей интернационализма, – но если б они были просто честными демократами-патриотами, они должны были бы сгореть со стыда!
Правда, у них для отвода стыдливости имеется всегда в запасе ссылка на союзников. Россия, конечно, деспотическая страна, но с помощью «западных демократий» она – через победу – совершит все те внутренние и внешние чудеса, к каким Германия должна прийти – через поражение.
Как же обстоит дело с союзниками? Оставим сейчас в покое Дальний Восток, где Россия в союзе с Японией собирается в ближайшие десятилетия осуществлять «принцип национальностей» на спине Китая. Время ли думать о полумиллиарде китайцев, когда Плеханов с Куропаткиным[232] призваны освобождать Шлезвиг-Голштинию! Ограничимся «западными демократиями». Но и здесь не будем поднимать ирландского вопроса, ибо, как известно, великодушная Англия осуществляет сейчас в Дублине гомруль. Правда, О'Коннели[233] и другие повешенные и растрелянные повстанцы не смогут воспользоваться ирландским парламентом, так как ими самими сейчас пользуется подземный парламент червей. Но оставим Ирландию. Оставим вообще Великобританию. Как обстоит дело с Францией?
«Для колониальных держав, как Франция или Англия, – говорит „L'Eclair“, – вопрос о „туземцах“, который также разбирался в Лозанне, представляет особенный интерес».
Резолюция лозаннской конференции не хочет признавать разделения рас на «низшие» и «высшие», а в этом и состоит философия колониального господства, поскольку последнее вообще нуждается в философии. «L'Eclair» по этому поводу призывает колониальные «демократии» к справедливости и… осторожности, тут же отмечая «с удовлетворением» внесенный депутатом Доази – в дни лозаннского конгресса – законопроект, силою которого алжирцам должно быть предоставлено «серьезное» представительство в тех учреждениях, которые обсуждают их интересы. Это бесспорно очень утешительно. Но дело в том, что одновременно – т.-е. почти во время заседаний лозаннского конгресса – на Дальнем Востоке происходили во французском Индо-Китае события значительно менее благоприятные под углом зрения «национального принципа». В Аннаме, состоящем с 1884 года под французским «протекторатом», т.-е. являющемся на самом деле французской колонией, произошло форменное восстание под знаменем национальной независимости. Французской прессе разрешили писать об этом лишь через несколько недель после события, но патриотическая и благомыслящая пресса не воспользовалась разрешением. Разумеется, «L'Humanite», – этот орган ханжества, лицемерия и лжи, – не заикнулась ни словом о событии, кровным образом связанным с судьбою 5 1/2 миллионов аннамитов. И если мы имеем сейчас «цензурную возможность» сообщить читателям хоть скудные данные об аннамском восстании, то опять-таки благодаря тому же реакционному органу «L'Eclair».
229
Гурко – бывший товарищ министра внутренних дел царской России. Был привлечен к суду за заключение невыгодной сделки на поставку зерна с купцом Лидвалем, от которого он получил крупную взятку. Обвиненный в превышении власти и нерадении, Гурко был уволен от должности товарища министра.
230
Монархия устранила Думу – см. об этом прим. 174 в настоящем томе.
231
Гвоздевщина – участие рабочих в военно-промышленных комитетах, названное так по имени Гвоздева, меньшевика-ликвидатора, рабочего завода Эриксон.
С начала мировой войны наиболее дальновидная часть российской буржуазии, считаясь с фактом растущего рабочего движения, стремится приручить это движение и обезвредить его. С этой целью буржуазия, объединенная в военно-промышленных комитетах, решает обратиться к рабочим с предложением избрать своих представителей в комитеты. Привлечение рабочих в военно-промышленные комитеты нужно было буржуазии прежде всего для сохранения гражданского мира в стране. В воззвании к рабочим о выборах своих представителей Центральный Военно-Промышленный Комитет следующим образом расценивал деятельность рабочих представителей:
«Участвуя в трудах Центрального Военно-Промышленного Комитета, представители рабочих будут содействовать великому и святому делу помощи нашей армии. Они помогут наилучшему выяснению условий повышения производительности труда и будут содействовать более успешной работе на оборону страны».
Воззвание устанавливало, далее, норму выборов от рабочих в военно-промышленные комитеты. Каждая фабрика или завод выбирают по одному выборщику на каждую 1.000 рабочих; предприятия, на которых рабочих насчитывается от 500 до 1.000 человек, также выбирают одного выборщика. Эти выборщики избирают затем из своей среды делегатов, которые и должны были составить, рабочую группу военно-промышленного комитета".
Правые меньшевики-ликвидаторы первыми откликнулись на воззвание военно-промышленных комитетов. Они решительно выступили за необходимость участия рабочих в деле обороны страны. Само собой разумеется, что революционная социал-демократия, т.-е. большевистская партия, не могла не отнестись резко отрицательно к идее участия рабочих в буржуазных военно-промышленных комитетах. Тов. Ленин дал совершенно ясную и определенную директиву в этом вопросе:
«Мы против участия в военно-промышленных комитетах, помогающих вести империалистскую, реакционную войну, мы за использование выборной кампании, напр. за участие на первой стадии выборов, только в агитационных и организационных целях» (Собр. соч., т. XIII, стр. 207).
Подавляющее большинство петербургских рабочих самым отрицательным образом отнеслось к участию в военно-промышленных комитетах. Целый ряд крупнейших фабрик и заводов на предвыборных собраниях вынес резолюции о недопустимости участия рабочих в обороне буржуазного государства. Так, напр., резолюция рабочих завода «Новый Лесснер» начиналась следующими словами:
«Мы, рабочие завода Новый Лесснер, обсудив вопрос об участии в военно-промышленном комитете… постановили: настоящая мировая война затеяна и ведется исключительно в интересах буржуазно-капиталистического общества. Пролетариат не заинтересован в происходящей войне. Она не несет ему ничего, кроме миллионов павших на поле товарищей, миллионов искалеченных и обнищавших».
Первое собрание выборщиков от фабрик и заводов состоялось 27 октября 1915 г. в Соляном Городке, в Петербурге. Председательствовал на этом собрании Гвоздев. Несмотря на то, что состав выборщиков был соответствующим образом «обработан» и многим выборщикам-большевикам не было даже вручено повесток, – собрание большинством голосов (90 против 81) приняло большевистский наказ, высказывавшийся против участия в военно-промышленных комитетах.
«Главный враг каждого народа, – гласил наказ, – в его собственной стране. Враг русского народа, это – царское самодержавие, крепостники-помещики, империалистическая буржуазия».
Наказ заканчивался следующими словами:
"Исходя из этой позиции:
1) Очевидно речи быть не может об участии представителей рабочих в Центральном Военно-Промышленном Комитете.
2) Подобное участие было бы фальсификацией воли пролетариата, изменой его революционному, интернационалистическому знамени.
3) Поэтому рабочие-уполномоченные должны громогласно заявить об отказе участвовать в каких бы то ни было учреждениях, способствующих войне".
Это постановление ошеломило всех социал-патриотов. Тем не менее последние не думали отказаться от своей затеи. Гвоздев поместил в газетах письмо, в котором писал, что выборы 27 ноября были произведены неправильно, и настаивал на необходимости нового собрания выборщиков. Вторичное собрание выборщиков было, действительно созвано 29 ноября. На нем присутствовало 158 чел. Собрание открыл Гучков. Представитель большевиков зачитал декларацию, в которой выражался протест против организации вторичного собрания:
«Созванное сегодня вторичное собрание выборщиков мы считаем попыткой фальсифицировать мнение петербургского пролетариата… Являясь результатом частных хлопот отдельной кучки рабочих, оно не вправе решать тот вопрос, который однажды уже решен и одобрен рабочими массами на заводах… Мы заявляем, что считаем изменниками всех способствовавших этой закулисной сделке и поведем с ними упорную борьбу…»
Вслед за оглашением декларации 89 человек демонстративно покинули собрание. Оставшиеся ликвидаторы-оборонцы в большинстве своем высказывались за участие в военно-промышленных комитетах.
Гвоздев, выступавший главным защитником необходимости избрания рабочих в военно-промышленные комитеты, заявил:
«В настоящее время насущной работой является организация всех живых общественных сил России для борьбы с нападающей Германией…»
Примерно так же высказывались и другие участники собрания, подчеркивая мысль о необходимости совместно с буржуазией участвовать в обороне страны. Собрание единогласно (против 6 воздержавшихся) приняло резолюцию об участии в военно-промышленных комитетах и избрало 10 делегатов в Центральный и в Областной военно-промышленные комитеты. В выпущенной 1 декабря 1915 г. прокламации Пет. Ком. большевиков решительно протестовал против «кучки изменников и ренегатов», продавших «классовую непримиримость за честь заседать на мягких креслах в военно-промышленных комитетах». Немедленно после своего вступления в Центральный Военно-Промышленный Комитет рабочая группа опубликовала свою декларацию, в которой факт предательства интересов рабочего класса прикрывался потоком революционных фраз:
«Мы, рабочие, – гласила декларация, – не можем взять на себя ответственность за работу Центрального Военно-Промышленного Комитета… Если мы решили все же принять участие в военно-промышленном комитете, то единственно потому, что считаем долгом отстаивать в этих учреждениях наше понимание интересов страны и путей спасения ее от гибели»…
Разбирая эту декларацию, Ленин писал:
«В этих перлах, кроме безграмотности и репетиловского вранья, есть совершенно трезвая и правильная с точки зрения буржуазии дипломатия. Чтобы влиять на рабочих, буржуа должны наряжаться социалистами, эсдеками, интернационалистами и т. д., иначе влиять невозможно…»
В своей практической деятельности «рабочая группа» фактически являлась левой фракцией в военно-промышленных комитетах. Гвоздевцы помогали буржуазии идейно овладеть рабочим движением, приручить его и заставить плестись в хвосте у буржуазии; они практически содействовали буржуазии в ликвидации стачечного движения, вмешиваясь во все конфликты рабочих с предпринимателями, выступая в роли примирителей и посредников и стремясь сохранить во что бы то ни стало столь необходимый буржуазии порядок на фабриках и заводах.
Более того, при открытых столкновениях рабочих с предпринимателями гвоздевцы открыто выступали в роли штрейкбрехеров. Об этом ярче всего говорит отрывок из одной корреспонденции, помещенной в N 52 «Социал-Демократа» за 1916 г.:
«9 января 1916 г. у Эриксона произошло прямое столкновение наших с гвоздевцами. Собравшись утром, наши решили снять гвоздевцев с работы. На требование рабочих прекратить работу гвоздевцы отвечали бранью и пустили в ход табуретки и гайки… Много раненых и сильно избитых с той и с другой стороны!»
Во всей своей практической деятельности гвоздевцы шли на поводу у военно-промышленного комитета. Без разрешения последнего рабочая группа не могла провести ни одного решения. Своей явно буржуазной политикой она вызвала сильнейшее недовольство в рабочем классе. За все время существования «рабочей группы» гвоздевцы всячески помогали империалистической буржуазии обезвредить рабочее движение, сгладить классовые противоречия, уменьшить количество стачек и всяческим путем дезорганизовать рабочий класс. Именно поэтому Ленин называл гвоздевцев «злейшими врагами пролетариата, делавшими вместе со всей буржуазией контрреволюционное дело».
232
Куропаткин, А. Н. (1848 – 1925) – бывший военный министр царской России. Во время русско-турецкой кампании Куропаткин был начальником штаба 16-й дивизии и воевал под командой Скобелева. В 1878 г. был назначен профессором военной статистики в Николаевской военной академии. В 1898 г. Куропаткин назначается военным министром. В качестве члена особого комитета по делам Дальнего Востока Куропаткин отстаивал тот взгляд, что Россия в состоянии удержать за собой Порт-Артур. После боксерского восстания 1900 г. он энергично настаивал на присоединении к России Северной Манчжурии и явился одним из главных инициаторов русско-японской войны 1904 – 1905 гг. 13 февраля 1904 г. был назначен командующим русскими сухопутными силами, а 12 сентября – главнокомандующим всеми морскими и сухопутными силами России. Под руководством Куропаткина русская армия в войне с Японией терпела одно поражение за другим. После сдачи русской армией Мукдена (февраль 1905 г.) он был отставлен от поста министра и главнокомандующего. После окончания русско-японской войны был назначен неприсутствующим членом Государственного Совета и проживал в своем имении в Псковской губернии. С начала мировой войны Куропаткин неоднократно обращался с просьбой об обратном приеме его в армию, – однако, долгое время безуспешно. Только после назначения Алексеева начальником штаба Куропаткин в конце 1915 г. был назначен командиром гренадерского корпуса, а затем и командиром 5-й армии. В феврале 1916 г. Куропаткин назначается главнокомандующим армиями северного фронта. Здесь под его руководством были проведены два неудачных наступления (под Якобштадтом и близ Риги). В июле 1916 г. он был назначен туркестанским генерал-губернатором и командующим войсками Туркестанского военного округа. После Февральской революции Куропаткин получил отставку и поселился в своем бывшем имении в Псковской губернии, где и умер в январе 1925 г.
233
О'Конноли, Джемс – ирландский политический деятель, организатор и руководитель ирландского рабочего движения; родился в рабочей семье. В 1896 г. основал ирландскую социалистическую республиканскую партию и редактировал ее центральный орган «Рабочая Республика». В 1903 г. Конноли эмигрирует в Америку, где принимает активное участие в американском рабочем движении, работая в организации «Индустриальных Рабочих Мира» и в американской социалистической партии. Из Америки Конноли не переставал руководить ирландским рабочим движением и в 1908 г. организовал «Ирландскую Социалистическую Федерацию». С первых же дней мировой войны Конноли энергично выступил против империализма великих держав. Вернувшись в 1916 г. в Ирландию, он становится во главе ирландской рабочей гражданской армии, поднявшей восстание против английского правительства. Вначале революционная армия, под командованием Конноли, одерживала крупные успехи и даже заняла Дублин, но затем должна была отступить перед превосходными силами английских правительственных войск. Конноли, вместе с другими руководителями восстания, был взят в плен и повешен по приговору военного суда.