— Мы должны этому помешать, — заявил мой напарник. Будь он человеком — я бы спросила, как он себя чувствует, потрогала бы лоб — уж не горячка ли. Но какая горячка у живого мертвеца? — Не смотри на меня так, Кати! Хорошо, я глупость сказал. Только… — Он ненадолго замолчал, а потом заговорил другим тоном: не лихорадочным, а твёрдым и решительным. И очень злым. — Я хочу найти тех, кто это сделал.

— Сделал — что? — переспросила я. — Ты же знаешь, кто держал нас с тобой в том подвале.

— Они сбежали, — с досадой ответил вампир. — Едва дождавшись утра. И мы видели только двоих. Нет, Ами, я хочу найти тех, кто убивал. Всех. И тех, кто им это оружие продал. И тех, кто его изготавливает — и ещё тех, кто его выдумал. И мы найдём их, не сомневайся.

Я не стала уточнять, что станется с теми людьми после нашей встречи. Им очень повезёт, если не-мёртвый подарит лёгкую смерть — на лице вампира была написана неумолимая жажда мести. Я вздохнула. Я не любила, когда напарник вспоминал Карлийля, своего погибшего учителя. Он почему-то считал меня виноватой в том, что я жива, а тот умер. И никогда не позволял мне это забывать.

Щека вампира нервно дёрнулась.

— Я не зову тебя с собой, — высокомерно произнёс он. — Сейчас есть задание, которое мы оба — ты и я — должны выполнять. И ты будешь делать всё, что я велю, потому что ты в служебном положении подчинена мне. Ясно?

Я кивнула. Хорошо, не напомнил, что не только в служебном. Интересно, почему? Гордость, наверное… ему, вампиру, можно быть и гордым.

— Нигде в мире никто не верит в вампиров. Поэтому контрабандисты могли запастись своим оружием только в Острихе. Господин Шерен как раз оттуда. Если он свой портрет переслал незаконно, то не погнушается и оружие с собой провести, даже если для этого надо якшаться с… — вампир сдержал ругательство и относительно спокойно закончил: — со всяким сбродом. Так что почти наверняка он с собой его привёз. И ты его для меня найдёшь, Кати.

— Я?! — неожиданное распоряжение вампира меня откровенно удивило. Как он себе представляет поиск непонятно чего среди богатого имущества банкира, в котором наверняка много непонятных мне предметов, самых обычных в Острихе и, может даже, никак не связанных с не-мёртвыми.

— Ты. И как можно скорее, пока он не успел переправить оружие кому-то другому.

Я потрясла головой.

— Погоди. Зачем ему переправлять своё оружие, если он сам боится быть укушенным?

— Мало ли что?! — злобно бросил мой напарник. — Может быть, подряд на большую поставку подписал, откуда я знаю?!

— Но себе-то точно оставит, хотя бы немного.

— А остальное? Разойдётся по всей стране, хотя бы среди острийцев, которые тут живут! И что тогда будет? А если в стране есть острийские шпионы? Люди канцелярии крови?! Ты себе представляешь все последствия бездействия?!

— Нет, ты погоди, — не сдавалась я. — Ты даже не знаешь точно, привёз ли Шерен с собой то оружие, хотя бы один экземпляр, не то, что торговую партию. И — как ты себе представляешь поиски?

Вампир словно невзначай положил руку мне на плечо.

— Ами, подумай сама, дурочка. Моего наставника убили ночью — так?

— Так, — согласилась я.

— Убить вампира обычным оружием невозможно, так?

— Верю на слово, — проворчала я. Лично я никогда не пыталась убить своего напарника для того, чтобы проверить тезис о неуязвимости не-мёртвых. Хотя, конечно, когда кто-то мгновенно двигается, причинить ему вред очень сложно, даже если вы и не попали под действие вампирического магнетизма.

— Невозможно, — наставительно сообщил не-мёртвый. — В крайнем случае мы увернёмся или вообще уйдём из опасного места и нападём потом со спины. Нас ведь услышать или заметить могут только острийские собаки… да то, если мы не усыпим. Веришь?

Я кивнула — спорить с напарником всегда было себе дороже, а тут он ещё и до ужаса изменился — был необыкновенно оживлён, в глазах горит фанатичный огонь… я попыталась отодвинуться, но вампир удержал меня на месте.

— Очень хорошо, — продолжал напарник. — Значит, в существование оружия ты веришь?

Я снова кивнула.

— Итак. Господин Шерен — трус. Ему сказали, что в Дейстрии никто не борется с вампирами, вот он и решил, что нами тут кишмя кишит. Он не мог решиться приехать сюда, не защитившись самым лучшим образом. Распятия, собаки, вода, серебро, чеснок и осина — это всё только оборонительные средства, он не дурак и это понимает. И понимает, что при открытом столкновении они не так уж и помогут.

— Но он же не собирается… — запротестовала я.

— Зато я — собираюсь! — щёлкнул зубами вампир. Потом немного опомнился и поправил: — Но ведь мог же этот трус подумать, что слишком наглые дейстрийские вампиры нападут на него, несмотря на распятье?

— Мог, — признала я. — Но ведь не обязательно…

— Мог! — торжествующе вскричал вампир. После того случая с госпожой Прош я столько умоляла напарника не шуметь больше в моей комнате, что он сдался и что-то сделал с коридором так, что каждый, кто поворачивал в мою сторону, забывал обо всём и поспешно шёл обратно. Ночью, естественно, пока напарник был у меня. Но я всё равно боялась, что кто-нибудь всё равно услышит, и приложила палец к губам. Куда там! Вампир принялся кричать ещё громче. — Мог, Ами, мог! Мог и взял! Наверняка взял!

— Ну, пусть взял, — уступила я. — Но почему же тогда?..

— А если взял и не показывает — значит, скрывает. А зачем ему это скрывать?

— Чтобы вампиры не узнали? — предположила я.

— Может быть. А, может, готовится продать и боится конкуренции. Что скажешь?

Я пожала плечами. Напарник явно лишился рассудка, а с умалишёнными спорить опасно.

— Пусть так, но что я могу сделать?

— Как — что? — очнулся от своих грёз вампир. — Найти эту мерзость и украсть для бюро безопасности, естественно. Уж там-то сообразят, что с этим делать.

— Украсть?! — ужаснулась я. — Но я даже не знаю, как это твоё оружие выглядит!

— Не моё оружие, — обиделся вампир. — Их оружие! А как выглядит… я тебе помогу.

Я не успела ничего сделать. Вообще ничего. Просто вампир развернул меня к себе, его губы оказались близко, близко… коснулись моих…

Это было ужасно — поцелуй холодного как лёд, мертвеца, у которого изо рта явственно доносился запах застарелой крови. Осознав, что происходит, я вздрогнула и попыталась отстраниться, но вампир теснее сжал меня в объятьях, лишая возможности дышать, а потом я почувствовала солоноватый вкус, не удержавшись, сглотнула…

Я всё-таки сумела вырваться, а, может, вампир разжал руки. Упала на пол, с трудом поднялась на ноги, с силой вытерла рот рукой.

— Можешь передать начальству, — раздражённо произнесла я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, — чтобы в следующий раз поставили меня в пару с гадюкой.

— Это почему ещё? — удивился вампир, слизывая с губ капельку крови.

— Потому что я охотнее буду целоваться с ней, чем с трупами вроде тебя! — выпалила я. Какая мерзость… Ещё раз ощупала губы. Странно… если вампир меня укусил, то где след укуса? И почему так явно — за губу? Это ведь легко заметить со стороны. И ведь не болит ничего?..

— Учту твоё пожелание, моя дорогая, — ничуть не обиделся не-мёртвый. — Кстати… как ты себя чувствуешь?

— Как я себя чувствую? — растерянно переспросила я. Потом кое-что вспомнила… мне стало плохо и, не поспеши вампир меня поддержать, я бы непременно снова упала.

— Ты… это, что, тоже правда?!

— Правда? — поднял брови вампир. — Не понимаю, о чём ты.

— Нет… послушай… неужели?..

Напарник ждал с самым терпеливым выражением на лице. Я так и не нашла слов, чтобы произнести страшную догадку. Вампир сделал меня такой же, как он сам? Вот так вот, просто, не спросив моего согласия? Боже, смилуйся надо мной.

Не-мёртвый отвёл меня к кровати, усадил поудобнее.

— Не дрожи ты так, Ами. Я просто решил, что ты недостаточно хорошо меня понимаешь.

— Понимаю? Я? Тебя?

— Ну да, — кивнул напарник. — Не спрашивай ничего, ложись спать, а завтра постарайся обыскать все комнаты «устриц». Всё будет хорошо, вот увидишь.