Конечно, он мог утешаться тем, что, стоит ему только захотеть, и все тотчас изменится, будь то Ливия или любая другая красавица. Однако мало радости в том, что ключом к успеху ему служит титул.

Соррел, сама не замечая этого, нахмурилась, удивленная столь резкой переменой в себе. Кроме того, она не понимала девиц. Украдкой взглянув на маркиза и еще раз удивившись его красоте и доброжелательности, она не могла поверить, что он пользуется успехом только потому, что он маркиз. И без титула он мог стать украшением любого общества.

Соррел была недовольна собой. Вот и она ничуть не лучше кузины Ливии и, несмотря на давнее предубеждение, вполне может стать жертвой его лучистой улыбки и красивого лица.

Она еще раз украдкой взглянула на него, даже не надеясь узнать, что он думает о довольно скучном приеме или о ее очаровательной кузине. Соррел пока еще не поняла, влюблен он в Ливию или не влюблен.

Когда его взгляд останавливался на ней, а это случалось нередко, в нем ясно читалось восхищение, однако его совершенно не тревожил откровенный флирт предполагаемой невесты и старого друга. Соррел вдруг поняла, что ей не нравится мысль о помолвке маркиза и Ливии.

Маркиз неожиданно заглянул в глаза Соррел и улыбнулся. Она вспыхнула и сразу же отвернулась, досадуя, что ее поймали, как школьницу, и боясь, как бы он не угадал ее мысли.

Соррел с облегчением вздохнула, когда дамы встали из-за стола, но, к сожалению, мужчины задержались ненадолго... несомненно, в точности следуя инструкциям тети Лейлы.

Когда они пришли в гостиную, то в первый раз разговор стал общим, и вскоре пожилая жена викария, доброжелательная и хрупкая на вид, но душевно стойкая женщина, радостно сказала:

- Как приятно встретиться после стольких лет и поговорить о прошлом. Я никогда не любила терять друзей, наверное, вы тоже. Впрочем, я слишком долго была женой викария и в какой-то мере считаю себя ответственной за его паству. Я помню девочек Харластон, ведь я хорошо знала их в давние времена и потом следила за их успехами. Подумать только, мы опять все собрались... почти все. А если считать, что мисс Кент здесь вместо своей матери, то все.

- Да, странно,- с нескрываемой гордостью подхватила тетя Лейла. - Если бы вы меня тогда спросили, не собираюсь ли я вернуться и жить в самом большом доме во всей округе, я бы решила, что у вас с головой не в порядке. Но, должна признаться, я получила гораздо больше удовольствия, чем ожидала, оживляя воспоминания и осматривая знакомые места. Не могу понять, почему мне надо было дожидаться приезда племянницы, чтобы навестить родные места.

- Ах, мама,- вмешалась Ливия.- Ты же сама знаешь, что терпеть не можешь деревню. И не мне винить тебя, потому что я не понимаю, чем здесь можно заниматься изо дня в день.

- О, мы находим себе дело, - заметила, блеснув глазами, миссис Харрис. - Но молодой девушке действительно здешняя жизнь может показаться однообразной... Особенно после вашего триумфа в Лондоне, мисс Морден. Ваша мама рассказала нам, и, уверяю вас, в этом нет ничего удивительного. Вы напомнили мне... вы и ваша кузина... какими были ваша мама и ее сестра в вашем возрасте. Поверьте, красивее их я никого не видела. И мне очень приятно... как будто я вернулась в прошлое.

Ливия осталась довольна. Соррел не сомневалась, что она совершенно справедливо приняла комплимент исключительно на свой счет, считая упоминание о Соррел простой вежливостью со стороны миссис Харрис. Однако жена викария заговорила вновь, и теперь ее слова не могли понравиться Ливии.

- Но я уверена, волнующие события лондонского сезона не так увлекательны для того, кто привык к настоящим приключениям. Мисс Кент, я весь вечер мечтаю послушать, как живут в Америке.

Соррел, хотя ей понравилась миссис Харрис, еще меньше Ливии была довольна тем, что внимание общества переключилось на нее, и нехотя ответила:

- Боюсь, она не слишком отличается от жизни в других местах, мэм.

- О, простите, я вам не верю. Недавняя война... просторы... хотя бы краснокожие индейцы, о которых мы столько слышали. Я уверена, жить среди всего этого должно быть очень интересно.

- Прошу вас извинить мою жену, мисс Кент,- сказал викарий, блеснув старческими глазами. - Она вечно читает о дальних странах, а уж как любит слушать о них из первых уст! Я-то знаю, в глубине души она всегда хотела, чтобы я стал миссионером и проповедовал среди каннибалов Африки.

- О, дорогой! Я с удовольствием послушаю о разных приключениях, раз уж сама не могу в них участвовать. Боюсь, я совсем не такая смелая. Но, как говорит муж, я обожаю слушать о дальних странах. Мисс Кент, надеюсь, вы найдете минутку и как-нибудь заглянете ко мне на чашечку чая. Порадуйте старую женщину рассказами об Америке.

Ливия еще больше разозлилась от того, что не получила приглашения, хотя ни за что не потратила бы свое драгоценное время на чашку чая у пожилой леди. В разговор включилась леди Смит. - Что до меня, то я уверена, Америка - дикая страна, и я ни за что туда не поехала бы, а уж жить там... Все эти войны, восстания! Не понимаю почему, но им все время надо ссориться с нами.

Соррел было разозлилась, но, сообразив, что бессмысленно переубеждать леди Смит, прикусила язычок. И очень удивилась, когда услыхала голос маркиза, глаза которого метали молнии:

- Не хочу показаться непатриотичным, мэм, но, думаю, в большинстве случаев американцы правы.

Леди Смит небрежно отмахнулась.

- Чепуха. Я всех их считаю неблагодарными предателями страны, которой они обязаны своим существованием. Недавняя война ереполнила чашу моего терпения, и я была бы счастлива, если бы мы прервали все отношения с этой страной-выскочкой.

Она замолчала, запоздало поняв, что ее слова не слишком любезны, и снисходительно добавила:

- Я ничего не имею против мисс Кент. Ее-то уж совсем ни к чему обвинять в крайностях ее родины. Да и ее мать - англичанка.

Соррел поняла, что в глазах леди Смит это обстоятельство перевешивает все остальное. .

Соррел почувствовала, что предательский румянец выдает ее возмущение, но ничего не могла с ним поделать, хотя понимала, как это глупо.