Генри Каттнер

Тень на стене

Премьерный показ "Мастера пыток" проходил в кинотеатре "Беверли Хиллс". Публика была настроена благожелательно, аплодировала, но я почему-то вздрогнул, когда на экране появились титры: "Режиссер Питер Хэвиленд". Если давно варишься в кинобизнесе, иногда бывают такие предчувствия; я часто определял неудачу картины еще до того, как прокручивались первые сто футов пленки. Однако "Мастер пыток" был не хуже дюжины подобных фильмов, снятых за последние несколько лет.

Я отрабатывал шаблонную коммерческую формулу и сам знал это лучше всех. Со звездой все было в порядке, гримеры поработали отлично, диалоги шли исключительно гладко. И все-таки фильм оказался коммерческой поделкой, как говорится, не из тех, что мне хотелось бы снимать.

Я посмотрел, как на экране мелькают кадры, потом, ободренный периодическими аплодисментами, встал и вышел в вестибюль. Там бродили несколько парней со студии "Саммит Пикчерс", курили и комментировали фильм. Энн Говард, игравшая в "Мастере пыток" главную женскую роль, заметила мою хмурую физиономию и потащила меня в угол. Энн была из редкого типа девушек, которые хорошо выглядят на экране без всякого грима, с которым, кстати, человек начинает походить на оживленный труп. Она была невысока, с карими глазами, темными волосами и смуглой кожей. Мне бы очень хотелось снять ее в роли Питера Пэна. Тот самый тип, понимаете?

Однажды я объяснился ей в любви, но она не приняла этого всерьез. Честно говоря, я и сам не знал, серьезно ли тогда говорил. Так вот, Энн провела меня в бар и заказала выпивку.

-- Не строй из себя несчастного. Пит, -- сказала она. -- Фильм будет иметь успех, принесет достаточный доход, чтобы удовлетворить шефа, и не повредит моей репутации.

В этом она была права. У Энн в фильме была большая роль, и она неплохо с ней справилась. А фильм будет кассовым. Несколько месяцев назад студия "Юниверсал" выпустила "Ключи ночи" с Карлофом, и публика уже созрела для очередного ужастика.

-- Знаю, -- ответил я, знаками прося бармена наполнить мой бокал. -- Но мне уже надоела эта халтура. Боже мой, как бы я хотел сделать второй "Кабинет доктора Калигари".

-- Или вторую "Обезьяну Бога", -- добавила Энн.

Я пожал плечами.

-- Может, и так. Энн, есть масса возможностей показать на экране нарастающий страх... но ни один продюсер не примет действительно хорошего фильма такого типа. Скажут, что это, мол, претенциозно и что такой фильм непременно провалится. Если бы я стал независимым... Впрочем, Хехт и Макартур пытались, а теперь снова работают в Голливуде.

Появился какой-то знакомый Энн и заговорил с нею. Я заметил, что кто-то машет мне, извинился перед девушкой и подошел к нему. Это был Энди Уорт, самый беспринципный журналист Голливуда. Я знал, что он мошенник и чудовищный трус, но знал и то, что у этого типа больше конфиденциальной информации, чем в колонке Винчелла. Уорт был низеньким и толстым, с ухоженными усами и черными прилизанными волосами. Он считался бабником и проводил большую часть времени, пытаясь добиться благосклонности красавиц-актрис с помощью шантажа.

Разумеется, это не означало, что он был мерзавцем. Я симпатизирую любому, кто может в течение десяти минут вести интеллигентный разговор, а Уорт это умел. Погладив усы, он начал:

-- Я слышал, как вы говорили про "Обезьяну Бога". Интересное совпадение, Пит.

-- Да-а? -- Я был осторожен -- с этой ходячей рубрикой скандалов иначе нельзя. -- А почему?

Он глубоко вздохнул.

-- Ты, конечно, понимаешь, что у меня нет доступа к коммерческой информации и все это просто сплетни... но я открыл фильм, рядом с которым самые жуткие ужастики всех времен скучны, как... -- он замялся, подбирая сравнение.

Я заподозрил розыгрыш.

-- И как он называется? "Мастер пыток"?

-- Что? Нет... хотя сюжет Блейка заслуживает лучшего, чем работа твоих парней. Нет, Пит, тот, о котором я говорю, в прокате не будет... собственно, он еще не закончен. Я видел несколько отрывков. Называется он "Безымянный", и сделал его всего один человек... Арнольд Кин.

Уорт уселся поудобнее, наблюдая за моей реакцией. А я не мог скрыть удивления, потому что именно Арнольд Кин был режиссером пресловутой "Обезьяны Бога", которая прервала его успешную карьеру в кино. Публике эта картина совершенно не известна, она никогда не была в прокате. Студия "Саммит" списала ее в убытки, и не без причин, хотя это был один из самых удивительных и утонченных фильмов ужасов, которые я когда-либо видел. Кин снимал большинство сцен в Мексике, где имел над актерами практически неограниченную власть. Тогда погибло несколько мексиканцев, и ходили всевозможные слухи, но дело замяли. Я разговаривал с людьми, бывшими с Кином в Такско, и все они говорили о нем с каким-то страхом. Кин готов был на что угодно, лишь бы сделать из "Обезьяны Бога" шедевр жанра.

Несомненно, это был необыкновенный фильм. Существует только оригинал ленты, хранящийся в запертом подвале студии "Саммит", и видели его немногие. Кин совершил на экране то же самое, что Мэйген сделал в литературе ужасов, -- и это буквально ошеломляло.

-- Значит, Арнольд Кин? -- обратился я к Уорту. -- А я думал, что он давно умер.

-- Нет. Он купил себе имение недалеко от Туджунги и там отшельничает. Знаешь, после той историй у него было маловато денег, и прошло почти пять лет, прежде чем он набрал достаточно башлей, чтобы начать работу над "Безымянным". Он всегда говорил, что "Обезьяна Бога" была ошибкой и что он собирается создать настоящий шедевр. И он его создал. Он снял фильм... совершенно фантастический. Говорю тебе, у меня волосы дыбом стояли.

-- А кто у него снимается? -- спросил я.

-- Анонимы. Знаешь, старый русский трюк. А главную роль играет... тень.

Я вытаращился на него.

-- Правда-правда, Пит. Тень чего-то такого, что никогда не появляется на экране. Странно звучит, правда? Ты просто должен сам это увидеть!

-- Очень бы хотел, -- заверил я его. -- Честно говоря, именно это я и собираюсь сделать. Может, Кин пустит это через "Саммит".

Уорт расхохотался.

-- Никаких шансов. Ни одна студия не примет этот фильм. Я даже не буду писать о нем в своей колонке. Но это -- настоящее, Пит.

-- У тебя есть адрес Кина? -- спросил я.

Уорт дал мне его.

-- Но не езди до вечера среды, -- предупредил он. -- К среде будут готовы первые позитивы, по крайней мере большая их часть. И, разумеется, держи язык за зубами.

Тут в бар ввалилась толпа охотников за автографами, и нас с Уортом разнесло в разные стороны. Впрочем, это уже не имело значения -- я получил всю потребную информацию. Самые фантастические домыслы клубились в моей голове. Кин был одним из гениев экрана, а его талант проявился в области ужасного. Однако в отличие от издателей книг киностудии обеспечивают развлечение не маленькой группе привередливых читателей, фильм должен нравиться всем.

Наконец я сумел вырваться и забрал Энн на танцы в Бел-Эйр. Но о Кине я не забыл. К следующему вечеру нетерпение мое так разыгралось, что я не мог больше ждать. Я позвонил Уорту, но он куда-то вышел. Странно, но я не сумел найти его и в следующие несколько дней; даже в редакции мне не смогли помочь. Разъяренный издатель сказал, что Ассошиэйтед Пресс что ни час присылает ему очередную телеграмму, требуя статью Уорта, но тот словно растворился в воздухе. У меня появились дурные предчувствия.

Был вечер вторника, когда я выехал из студии и напрямую, через Гриффит-Парк, мимо Планетария, добрался до Глендейла. Оттуда я направился в Туджунгу -- по адресу, который дал мне Уорт. Раз или два мне показалось, что за мной едет черное "купе", но уверенности у меня не было.

Дом Арнольда Кина стоял в небольшом каньоне, укрытом среди гор Туджунги. Чтобы добраться туда, пришлось проехать несколько миль по извилистой грязной дороге и переправиться вброд через два ручья. Дом стоял вплотную к стене каньона. На крыльце стоял какой-то мужчина и смотрел, как я парковал машину.