Стоило Вагнеру открыть калитку, как Анна, его жена, выбежала на порог.

– Анджей! – она бросилась ему в объятья. – Все в порядке? Ничего не случилось? Вы удачно миновали пустыню?

Он не успел ответить. Анна уже здоровалась с американкой, потом поцеловала Зорга.

– Приветствую тебя, кот. Охранял моего мужа?

Гепард лизнул ее в лицо.

– Ну, проходите, проходите. Перекусите с дороги? Может быть, устроим в огороде гриль?

Хозяйка провела их в гостиную с большим панорамным светоотражающим стеклом. В следующие несколько секунд она успела отругать расшалившегося и разбившего вазу ребенка, подать выпивку, и распечь служанку. Потом сходила на кухню и вернулась с широкой улыбкой на лице. В руках у нее было блюдо с маленькими бутербродиками.

– Прощу садиться, – щебетала она. – Зорг? Хочешь немого сырого мяса?

Они еще только устраивались в креслах, а она уже успела похвалиться перед негритянкой заработком мужа, великолепным здоровьем ребенка, тем, что у нее в гараже стоит настоящий конь, а также двумя спальнями на втором этаже, отделанными в арабском стиле. Единственное, чего она не сделала, так это не открыла шкаф и не продемонстрировала свои наряды, но зато решила выстрелить из главного калибра. Преисполненная гордости, принесла их семейную книжку и показала первую страницу с огромной печатью и текстом, подтверждающим, что супруги имеют первый класс чистоты, и в связи с этим правительство дает им разрешение иметь детей. Ниже была еще одна печать с записью: «одно разрешение использовано».

– Вы знаете, – сказала Анна, усаживаясь напротив Сью, у которой кусок бутерброда едва не застрял в горле. – На пять детей мы никогда не решимся. Однако еще одного ребенка планируем. А если мужа в будущем году повысят, то может быть, и еще одного. Я здорова и могу рожать. А вы? Есть у вас дети? Сколько? Какие?

Кристи-Андерсон, подавившись бутербродом, закашлялась, да так, что у нее на глазах выступили слезы.

«Выжать из нее слезы» – вспомнил Вагнер приказ Барилы.

Боже, как это просто. Самый легкий приказ, полученный им в жизни. Знать бы, зачем?

Анна показывала фотографии ребенка: сокровище в предшколе, чудовище на маскараде (определить, кем он является на фотографии было нелегко, поскольку чадо вырядилось мутантом и надо было показывать пальцем, где оно находится), а вот мальчик, возлагающий букет цветов к памятнику Пана Яна, Воскресителя Польши. Полковник морской пехоты сумела даже разобрать надпись на цоколе памятника: «Путник, поведай Польше, что сделал я это для своего народа. Вы должны жить любой ценой!»

– Ну, чем займемся? Устроим гриль в саду? Зорг, ты хочешь?

– Тоооолькхооо мне не суйй мххххяса, Анкххха! – промурлыкал гепард. – Не йййем жаррреного…

Служанка приготовила все в мгновение ока. Они уселись на плетеные стулья под огромной пальмой. Вагнер занялся приправами и очагом. Пили водку с мартини. Анна упорно чесала языком, доводя негритянку до остервенения. Боже! Самый легкий приказ в жизни. Пять минут в обществе Анны.

Вагнер снял пробковый шлем и при помощи пластикового снаряжения влез на пальму. Там он мачете срезал кокосовый орех. Анна приказала служанке вскрыть его и подать негритянке. Боже! Кокосовое молоко. «Довести до слез». Сэр! Шоколадка всхлипнула. Нет проблем. Только для чего все это нужно?

Американскому агенту не так уж много потребовалось для полного улета. Даже без амфетамина Х-12. Немного погодя Анна подала стейки. До этого был салат и немецкий коктейль: вино, водка, пиво. У Шоколадки голова закружилась уже после первого глотка. В гостиной заплакал ребенок, и Анна пошла его унимать. Оказалось, что на автостраде Сью даже не стала пробовать эскалопы, поскольку поверила идиотскому слуху, будто они из человечины. Теперь она в первый раз в жизни ела свинину. Лицо у нее было не очень довольное, поскольку синтетическая пища испортила находившиеся у нее на языке вкусовые сосочки, лишив их возможности различать необходимые оттенки вкуса, однако она все еще усиленно моргала, стараясь избавиться от проклятых, привязавшихся к ней слез. Зорг, нажравшийся от пуза, свернулся в клубок на траве и вознамерился поспать. Домашняя такса попыталась ему докучать и даже схватила поручика за ухо, но враз образумилась и удрала, стоило Зоргу сонно зевнуть, демонстрируя свои добавочные, выдвигающиеся из-за клыков зубы.

Вагнер взял в баре бутылку коньяка, два больших бокала и провел Зосю в Верхний Парк. Она смотрела на стройные ряды деревьев и глотала слезы. Вагнер же решил ее дожать. Он всегда очень тщательно выполнял приказы.

Они шли мимо хихикающих в наступающем сумраке пар, отгоняли белок, пытавшихся выпрашивать орехи, зайцев и кроликов, так и норовивших сунуться им под ноги. Потом они оказались возле ровной, как стрела, дозорной башни девятнадцатого столетия. По узким, вытертым ступеням они поднялись на площадку под крышей. Вагнер уселся, опершись о стену и поставив ноги на барьер. Тут, над вершинами деревьев, ветер от лопастей Монастырского острова был еще сильнее. Солнце заходило, и по стеклянному куполу играли отблески. Ниже простиралось море зелени, виднелись крыши резиденций влиятельных людей и важнейших контрабандистов. Где-то внизу трещал конный трамвай, экипажи лавировали между стволами. Зажигали первые лампионы и газовые фонари. Люди располагались на лужайках целыми семьями, чтобы поужинать, женщины степенно распаковывали корзинки с едой. В парке открывались павильоны вечерних ресторанчиков.

Вагнер наполнил бокалы коньяком. Сью осушила свой одним глотком. Она уже плакала в открытую.

– Знаешь, – глотала она слезы. – Ваш ребенок… знаешь… у меня шестой класс чистоты.

– Что тебе сделали? – спросил он.

– Меня стерилизовали.

– Как это? Женщин невозможно стерилизовать!

– Можно, – сказала она. – У меня шестой класс. Фактически я почти мутант, – тут она уже зарыдала. – Твоя жена… В таком красивом платье. Служанка, ребенок, салат, возделывание огорода. Она занимается этим. Я же умею только с завязанными глазами разбирать и собирать автоматический карабин. Знаю, как командовать группой усмирения, как организовать огневую оборону, оказавшись в окружении. Боже! Я не умею делать салат и никогда не носила платьев. Никогда у меня не будет ребенка…

Вагнер налил ей еще одну порцию коньяка.

Интересно, какие виды на нее имеет Барила?

Она снова выпила содержимое большого бокала одним глотком.

– Никогда у меня не будет маленькой собачки, – Сью забрала у него бутылку и сделала несколько глотков из горлышка. – И никогда мне не жить среди деревьев.

Вагнер испугался, что переборщил. Впрочем, он искренне надеялся, что негритянка не бросится с этой проклятой башни вниз. Он помог спутнице подняться и спуститься вниз. Поддерживая под руку пьяную в хлам женщину, он довел ее до дома. Анна знала, что делать в таких ситуациях. Она раздела пани полковника, умыла, надела на нее кружевную ночную рубашку и уложила в одной из спален, обставленных в арабском стиле.