– Ты должен это прочитать, – требовательным тоном произнесла Абриана Кавелло, положив перед крестным утреннюю газету.

Массимо отставил чашечку кофе и посмотрел на статью, на которую указала девушка. Он разглядел фотографию, прочитав подзаголовок, нахмурился.

– Похороны состоятся сегодня. Тебя не приглашали, но ты обязан пойти, – все тем же суровым тоном проговорила Абриана.

Массимо опустил голову, читая статью. В углу была помещена маленькая фотография отца Никки – судя по всему, сделанная в полиции. Массимо вспомнил, как несколько лет назад во всех средствах массовой информации упоминалось о чудовищном убийстве в провинциальном городке, когда отец-садист убил свою жену на глазах у собственных детей. После чего с топором в руках попытался наброситься на старшую дочь, но сын-подросток помешал ему и был серьезно изувечен… Статья вкратце восстановила события того чудовищного дня. А еще открыла перед Массимо главную тайну молчания Никки.

– Если бы в моем прошлом было что-то подобное, я бы тоже скрывала это, – сказала девушка.

– Я обязательно буду на похоронах, – заверил Массимо крестницу.

– Организовать отправку цветов? – предложила девушка.

– Я займусь этим сам.

– Хочешь, я пойду на церемонию вместе с тобой, дядя?

– Нет. Я пойду один.

– Не казни себя. Ты ведь не мог знать обо всем этом…

– Меня это не оправдывает.

– Дядя, если Никки скрывала эту страшную историю, откуда журналистам стало известно?

Массимо только недоуменно пожал плечами. Он хоть и не знал наверняка, но догадывался, каким образом пресса прознала о прошлом Никки. И в этом тоже ему следовало винить себя. Инициировав частное расследование, он привлек внимание к этой тайне. Одной утечки могло оказаться достаточно, чтобы вездесущие газетчики начали собственное, более успешное дознание.

– Дядя, я вижу, ты расстроен. Но что это меняет для тебя? – спросила проницательная девушка.

– Ты что имеешь в виду?

– Твое отношение к Никки… Разве оно зависит от ее прошлого? Насколько я понимаю, ты разочаровался в ней совершенно по другой причине.

– Эбби, я не позволял себе любить Никки из-за ее лжи.

– Теперь ты понимаешь, что не она выбирала свой путь. Обстоятельства толкнули ее на это…

– Но это действительно ничего не меняет, Эбби. Своей жестокостью по отношению к Никки я сжег все мосты, – признался Массимо крестнице.

– Ты еще даже не попробовал все исправить, а уже опускаешь руки. Я не узнаю тебя, дядя, – упрекнула мужчину юная девушка.

На церковной скамье Никки ожидала священника. Под сводами церкви при городском крематории разливался девственный аромат белых лилий, которые украшали гроб Джейдена.

Со дня смерти брата Никки была безмолвна и с трудом находила слова, когда к ней кто-либо обращался. Священник задерживался, но Никки не замечала даже этого. Ее скорбь поглощала все.

Она ощутила, что кто-то присел возле нее на скамье, но даже не подумала повернуть голову, продолжая бессмысленно смотреть на последний приют тела ее покойного брата.

Затем Никки почувствовала, что кто-то взял ее руку в свою и назвал ее по имени. Она еще несколько раз услышала свое имя, прежде чем поняла, кто произносит его.

Никки медленно повернула голову и увидела лицо, на котором яростным пламенем горели черные глаза. Она увидела, как искрится слезинка на густых черных ресницах. Но она отвернулась, не сказав ни слова, потому что подошел священник.

Предстояла короткая служба. Скамьи для приглашенных были пусты. Только у выхода толпились журналисты, иногда заглядывая внутрь.

Никки показалось, что все прошло словно во сне. И вот она уже чувствует, что Массимо, крепко обняв за плечи, ведет ее к автомобилю. Время от времени до слуха долетали дерзкие выкрики репортеров, но она чувствовала себя защищенной в этих объятьях…

– Я прочитал статью… – признался Массимо, заботливо усадив ее в автомобиль. – Я не в состоянии передать своего чувства. Прими мои соболезнования, Никки. И прости. Прошу об этом, хотя понимаю, что поступил непростительно. Но все равно прошу меня простить за всю ту жестокость, которой подверг тебя.

– Я столько раз порывалась рассказать тебе обо всем… Всякий раз находилось что-то, что меня останавливало.

– Не удивительно… Я утопал в своем мстительном угаре. Самое ужасное, что я внушил себе, будто и у тебя не может быть никаких чувств, кроме жадности.

– Но я действительно все делала ради денег, – безразлично констатировала Никки.

– Но не для себя же! – горячо возразил Массимо.

– Какая разница?

– Как, должно быть, ты страдала, милая! – сочувственно проговорил он.

– Все в прошлом… Все ушло вместе с Джейденом. Мне невыносимо было видеть его страдания. Ты не знал его. Ты не знал, каким он должен был стать, если бы не эта катастрофа. Чуткий, умный, красивый…

– Это не твоя вина, Никки.

– В том-то и дело, что моя… Я была старшей сестрой. Я обязана была защитить своего брата. Я же чувствовала, что отец опасен. Могла предположить, чем дело кончится. Он с самого утра был невменяем. Он убил нашу мать, когда мы были в школе. Сначала вернулась я. Увидела, что произошло. Он как-то странно молчал, а у меня случилась истерика. Я кричала, бранилась, не помня себя. Я только потом поняла, как следовало поступить. Я не должна была позволить Джейдену вернуться домой, обязана была помешать ему. Но все произошло так неожиданно. Я не знала, что брат какое-то время уже находился в доме, когда отец схватил тот самый топор. Я не помню… Помню, как вдруг появился Джейден и бросился наперерез… А потом… – Никки не закончила, она захлебнулась горькими словами.

– Остановись. Все в прошлом, – обнял ее Массимо и прижал к груди.

– Ты понимаешь, какое чувство объединяло меня и твоего отчима? Мы никогда не говорили об этом откровенно, кроме того случая, когда накануне смерти он рассказал мне о своем проступке. Мы интуитивно распознали друг в друге людей, обремененных невыносимым чувством вины. И, странное дело, вместе нам было легче справляться с этим.

– Боюсь, что мне этого никогда не понять.

– Прости меня, Массимо, если считаешь, что я виновата перед тобой.

– Не смей передо мной извиняться. Это мне еще предстоит заслужить твое прощение.

– Но для чего оно тебе, Массимо? – с тяжелым сердцем спросила Никки.

– Как же мы сможем любить друг друга с таким-то грузом?

– Разве ты еще не нашел мне замену?

– Ты что, имеешь в виду Абриану? Это моя крестница, она дочь моих давних друзей. Пользуясь ситуацией, я пообещал им, что устрою ее модельную карьеру… Никки, тебе следует знать еще кое-что. Я не успел сказать тебе это в вечер благотворительного ужина. Мои финансисты изучили документы Джозефа Ферлиани и просмотрели все финансовые операции Питера Роццоли. Подозрения отчима подтвердились. Под фиктивные надобности он выкачивал фонды старика, и особенно активно в последний год, когда тот был не в состоянии контролировать.

– На какую сумму он обобрал Джозефа?

– На несколько миллионов.

– И где они теперь?

– По-прежнему на его счетах. Подлец боялся вызвать подозрение, растрачивая их, и поэтому до времени сохранял реноме скромного клерка. Ты без труда вернешь эти деньги через суд.

– Почему я, а не ты?

– Разумеется, я помогу тебе. Но это твои деньги, твое наследство.

– Только зачем они мне теперь?..

– Как это? Ты независимая женщина… беременная женщина.