Раздались шаги, и они умолкли: вернулся Пьер с бутылкой шабли и бокалами.

– За что будем пить? – спросил он, разливая прохладное белое вино.

– За любовь! – объявила Аманда. – Она приходит, когда ее меньше всего ждешь.

– За секс, – усмехнулся Пьер, поднимая бокал. – Я всегда жду его с нетерпением.

– За брак, – добавила Элен, – который в идеале совмещает и то, и другое.

– За это, мой ангел, я выпью с особенным удовольствием. – Пьер сделал глоток, а Элен, поймав взгляд Аманды, сказала:

– Мы, французы, часто говорим о браке весьма прозаично, но не всегда имеем в виду то, что говорим.

– Это не относится к тебе, моя дорогая. – Пьер ласково коснулся ее щеки. – Своей прямотой ты отличаешься от многих. Ты единственная цельная натура, кроме мамы, из всех, кого я знаю.

Аманда поставила бокал на столик с такой силой, что чуть не сломалась ножка. С нее довольно!

– Я, пожалуй, съезжу в город, похожу по магазинам, – объявила она.

– Если ты из-за нас, то бежать никуда не надо. Когда мы захотим побыть вдвоем, мы так и скажем.

– Я собралась прокатиться не из дипломатических соображений. Просто захотелось немного позорить деньгами.

– Возьми машину, – предложил Пьер, но спохватился, заметив:

– Хотя вряд ли ты справишься с “мазерати”.

– У меня есть кое-какой опыт, – возразила Аманда: перспектива торчать на солнцепеке, поджидая автобус, ее совсем не привлекала.

– Как? Ты еще и машину водишь! – Он усмехнулся. – Тебя отвезет Гастон.

– Ты что, мне не веришь?

– Верю-верю. Ты и с “роллсом” справишься.

Она чуть было не сказала, что так оно и есть, но вовремя остановилась.

– На самом деле я каталась лишь на мотоцикле моего приятеля.

– Тем более. Гастон тебя отвезет.

Она доехала до центра городка и договорилась с шофером, что он будет ждать ее в маленьком, мощенном булыжником переулке напротив таверны. Шофер сказал ей, что эта таверна знаменита на всю округу своей великолепной кухней.

– Тогда зайду попробую, чтобы самой убедиться, – сказала Аманда, – если, конечно, будет свободный столик.

– А господин Пьер уже заказал вам столик. – Гастон улыбнулся, показав маленькие, желтые от табака зубы.

– Господин Пьер такой предупредительный, – невнятно выдавила из себя Аманда и, зная, что столик заказан и спешить незачем, решила прогуляться.

Был обеденный час, магазины закрыты, и ей оставалось лишь глазеть на витрины. Она приглядела две вещи: бутылку сливового ликера для отца и коробку для ниток с ручной росписью для матери.

Основательно проголодавшись, она вернулась к таверне, где насладилась свежей, только что из Луары, щукой, муссом из лососины, сдобренным острым козьим сыром, и замечательным местным вином “Пуйи фюмэ”.

Только мысль о том, что Пьер и Элен сейчас вдвоем, омрачала ее удовольствие. Хотя Элен и говорила, что мать следит за, ними своим недреманным оком, Аманда представила их в объятиях друг друга, и ей стало так тошно, что она не могла больше наслаждаться едой.

К счастью, магазины уже открылись, и она отправилась за подарками родителям, а на обратной дороге, заметив в витрине лавки аппетитные сыры, купила корзину с набором сыров для мадам Дюбрей.

Когда она возвращалась в замок, солнце уже садилось, окрашивая небо розовой дымкой. Аманда ехала по тенистой дороге, и у нее вдруг стало тихо и спокойно на душе, и мысли о том, что будет, перестали ее тревожить.

Нет, чувство Пьера к взбалмошной, но доброй “Мэнди” слишком сильное: он не сможет ее бросить, особенно после сегодняшнего вечера, когда она откроет ему такую “Мэнди”, какую он еще никогда не видел.