Логику не съешь, науку не съешь, не съешь философию. Религия занята тем, как утолить вашу жажду, религия занята вашим голодом, — но не определениями, не картами.

Вы сказали: «Мы здесь ничего не делаем», — но те из нас, кто живет и работает здесь в ашраме. постоянно заняты «деланием». Действительно, чем больше мы делаем, тем больше нас хвалят; а тех, кто ничего не делает или делает мало, распекают. Пожалуйста, объясните.

Когда я сказал: «Мы ничего не делаем здесь», я имел в виду, что я ничего не делаю здесь. Ведь я люблю вас. Когда любишь, тогда делание не является деланием вовсе.

Если вы любите меня, то и вы не будете думать, что делаете слишком много. На самом деле, вы не будете думать, что делаете хоть что-нибудь. Любовь — это не долг. В любви работа становится поклонением.

Вы работаете в ашраме. Если вы любите меня, то все качество вашей работы и все ваше отношение к ней будут иными. Если вы не любите меня, тогда, конечно, это работа. Тогда ваш ум будет желать похвалы. Тогда вы многими способами постараетесь уклониться от работы — что и делают многие из вас! Вы все время находите пути и средства: как уклониться от работы, как не делать ее.

Я никогда не уклонялся, потому что я люблю вас. Чем больше я могу сделать, тем лучше я себя чувствую. Но вы уклоняетесь, как будто работа для вас — тяжелая ноша, бремя. Если работа — это бремя, то только тогда она и выглядит работой.

Если работа исходит из любви, она становится поклонением. Тогда не нужна никакая другая медитация. Этой достаточно. Работа сама по себе становится медитацией. Вы настолько глубоко уходите в нее, что ум прекращается.

Энергия нуждается в работе, в противном случае энергия становится беспокойством. Энергия нуждается в выражении, энергия нуждается в том, чтобы творить. В противном случае та же энергия, свившись внутри вас спиралью, станет болезнью. У вас есть энергия. Энергия должна творить. Нет другого счастья, кроме творения.

Но творение — это работа с любовью. Живописец пишет. Он не работает: он любит. Он абсолютно поглощен своим занятием — нет того, кто делает. Певец поет, или танцор танцует. Если танцор просто профессионал, тогда это работа. Он устанет от нее. Но если танцор по-настоящему любит танцевать, тогда чем больше он погружается в танец, тем больше приобретает он энергии, чтобы двигаться дальше.

О Нижинском — одном из величайших танцоров, когда-либо ходивших по земле, — говорят, что даже ученые удивлялись: они не могли поверить в его прыжки. Когда он танцевал, он совершал такие высокие прыжки, что они противоречили законам гравитации. Это невозможно: человек не может прыгать так высоко! И когда он опускался вниз, он приземлялся как голубь — так плавно, как будто гравитация не действовала на него. Много раз у Нижинского спрашивали: «В чем ваш секрет?»

Он говорил: «Я не знаю. Знаю только то, что я люблю танцевать». А однажды он сказал: «Когда любишь танцевать, тогда не подчиняешься законам гравитации. Тогда подчиняешься законам грации».

В этом различие между Моисеем и Иисусом. Моисей принес в мир закон гравитации: все эти Десять Заповедей — законы, подобные закону гравитации, а Иисус принес закон грации, благодати, который и не закон вовсе.

Когда вы глубоко любите, вы действуете совершенно в ином измерении. Если бы вы любили меня, такой вопрос никогда не возник бы у вас. Вы не думали бы об этом как о работе.

Понаблюдайте за матерью — как много она делает для ребенка. Но если вы спросите ее, она скажет: «Я не делала ничего. На самом деле нужно сделать гораздо больше, а я не смогла сделать. Я всегда чувствую, что мой ребенок не получает столько заботы, сколько ему нужно. «Потом пойдите к секретарю клуба или института и спросите у него. Он даст вам большой список того, что он делает на своем посту. В этот список будут включены вещи, которых он никогда и не делал! Он делает; мать любит.

Я читал биографию индусского санньясина, жившего в Южной Африке. Он пришел в Гималаи с паломничеством. Он взбирался вверх, и ему было жарко. Он вспотел и тяжело дышал: путешествие было трудным.

Как раз перед ним шла девочка, не старше десяти лет, которая несла на плечах очень тяжелого толстого ребенка. Она покрылась потом. Санньясин заговорил с ней и сказал:

«Дочь моя, ребенок кажется очень тяжелым».

Девочка посмотрела на санньясина и сказала: «Свамиджи, это не ноша. Он мой брат. Это совсем не ноша, у него нет веса — он мой брат». Когда любишь, вес исчезает; когда любишь, действуешь в совершенно ином мире.

Так ли это? Переживаю ли я вас? Началось ли последнее путешествие?

Это от Дхарматиртхи Бодхисаттвы. Да...

2 ноября 1975г., Пуна.

Евангелие от Луки, глава 10

1. После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицом Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти.

2. И сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.

3. Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков.

4. Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте.

5. В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему!

6. И если будет там сын мира, то почиет на нем мир ваш; а если нет, то к вам возвратится.

16. Слушающий вас, Меня слушает, и отвергающий вас, Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается от Пославшего Меня.

17. Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем.

18. Он же сказал им...

20. Однако-ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются; но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.

21. В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение.

22. И, обратившись к ученикам, сказал: все предано Мне Отцом Моим; и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме сына, и кому Сын хочет открыть.

Однажды два исследователя вышли на поляну в джунглях. То было прекрасное место — тысячи и тысячи цветов цвели там. Один из исследователей сказал: «Наверное, есть садовник, который ухаживает за этими цветами, присматривает за этим богатством». Он был верующим.

Другой не согласился с ним: «Я не вижу здесь никакого садовника. Я не вижу здесь ничьих следов. И нет никакого смысла разводить такой прекрасный сад в этом густом и глубоком лесу. Кто придет посмотреть на него? Кто насладится этими цветами? Никто не пройдет даже мимо. Нет, здесь нет никакого садовника. Весь этот сад случаен».

Они заспорили. Второй был неверующим, скептиком. Но не было способа решить, кто из них прав, поэтому они поставили свою палатку и прождали семь дней. Садовник не появился. Скептик был счастлив. Он сказал: «Посмотри, нет никакого садовника. Теперь это доказано».

Но верующий сказал: «Садовник невидим. Он приходит, но мы не видим его; он приходит, но мы не слышим его шагов. Такой сад не может быть без садовника».

Тогда они проложили вокруг сада колючую проволоку. Они пустили по проволоке электрический ток, они привели собак-ищеек, они следили день и ночь. Но никто не входил в сад. Не был слышен ни один пронзительный крик от удара электрического тока, текущего по проволоке. Ищейки не залаяли ни разу.

Через семь дней скептик сказал: «Довольно! Теперь, вне всякого сомнения, доказано, что садовника нет — ни видимого, ни невидимого».