С момента брачной ночи Кэлен только и делает, что терпит и сдерживает себя. Ридж провел ночь в ее спальне, но даже не прикоснулся к ней. Возможно, сама мысль о занятиях любовью с женщиной, которая хотела убить его хозяина, казалась ему отвратительной.

Кэлен так и не удалось задремать хотя бы на миг всю ту ночь, она отодвинулась на самый край, чтобы оставить побольше места для мужа. Ей показалось, что Ридж тоже бодрствовал какое-то время, но в конце концов сон сморил его. В доме все еще спали, когда он тихонечко усадил ее верхом, дал в руки поводья и приказал ехать за ним.

В первый день пути Кэлен все время боялась потерять равновесие и выпасть из седла. Впрочем, ее это не очень беспокоило, она просто безучастно отметила про себя этот факт. Ничто не могло бы заставить ее волноваться или расстраиваться последние три дня. Она как бы плыла по серому ландшафту, где не было ни одного укромного уголка для того, чтобы укрыться. Если она вообще о чем-то и думала, так это о провале и вине перед своим Домом. Но даже это горькое раздумье больше не ранило ее так, как в ту ночь, когда она потерпела неудачу. Теперь Олэр могла — возможно, она так и сделает — отречься от нее.

Кэлен едва держалась на ногах, когда они очутились перед сельской гостиницей, в которой собирались заночевать. Она не прикоснулась к ужину и немедленно отправилась наверх, приняла душ и как подкошенная рухнула в постель. Когда Ридж чуть позже поднялся к ней, она уже глубоко спала. На рассвете, когда Ридж пытался разбудить ее, она с трудом сознавала, что происходит и где она находится. Никогда в жизни Кэлен не чувствовала такой смертельной усталости и боли, но гордость не позволила ей произнести ни слова жалобы. Все куда-то испарилось, но гордость странным образом все же сохранилась.

Следующая ночь была повторением предыдущей. Единственной маленькой местью со стороны Кэлен было то, что она полностью игнорировала традицию подношения утреннего чая янт своему супругу. Если этот чертов чай необходимо подавать на рассвете, Ридж сам прекрасно может с этим справиться. Очень скоро выяснилось, что Ридж все давно отлично понял и не ждал ничего такого. Когда третий день близился к концу, Кэлен подумала о том, что не может весь путь до Противоречия пройти в таком же молчании и нескончаемой боли.

Эта мысль об обиде показалась Кэлен достаточно забавной, два предыдущих дня она пребывала в эмоциональном шоке. Ничто по-настоящему не трогало ее, кроме непрекращающейся боли, хотя она чудом не забыла захватить с собой порошок селиты. Сегодня ее настроение стало улучшаться. Хорошо это или плохо, она не знала. Разумеется, она не могла оправиться от удара так быстро.

Тем не менее, когда сквозь заросли стали проглядывать деревянные строения, похожие на деревушку, Кэлен обрадовалась предстоящему ужину. Ридж не без труда заставлял ее есть утром и в обед, но на ужине, которому она предпочитала душ и сон, не настаивал.

Солнце медленно опускалось за горы, возвышающиеся вдали: теплые струйки дыма поднимались вверх от домов, рассеянных по небольшому селению. Ночь обещала быть холодной, холоднее, чем в Перепутье, и гораздо холоднее, чем на востоке, в долине Слияния. Кэлен смутно припомнила, что утром у хозяина гостиницы Ридж расспрашивал о месте под названием Неприветливость. Это, должно быть, то место, куда они прибудут завтра вечером. Криты радостно защебетали, почувствовав скорую стоянку. Птицы ждали обильной еды, ведь они так старались весь прошедший день.

Кэлен прокашлялась с намерением поинтересоваться у Риджа, то ли это место, где они собираются остановиться, но в последний момент передумала. Он был зачинщиком молчанки, в которую они играли, и она, черт подери, не заговорит первой. Кэлен отметила, что обычные чувства потихоньку возвращаются к ней. Странно снова ощущать что-то, хотя бы обиду.

Спустя полчаса Ридж остановился напротив гостиницы, на дверях которой красовалась эмблема с украшенным синтаром. Кэлен покорно ждала, пока муж не договорится о ночлеге, и с любопытством изучала окрестности.

В деревянных строениях жили фермеры. Рыночная площадь в центре селения в этот час опустела, но, несомненно, была самым оживленным местом в дневные часы. Это селение было обычным, незамысловатым местом в отличие от Слияния. На окнах вместо стекол были деревянные ставни, а дома не отличались архитектурными излишествами.

Люди, проходившие мимо гостиницы, искоса бросали взгляды на Кэлен, видно, путешественники были редкими гостями в Неприветливости. Ее дорожные шаровары и короткая обтягивающая туника, возможно, выглядели слишком вызывающими в сравнении с традиционно длинным одеянием местных женщин. Мужчины поедали ее глазами. Кэлен делала вид, что не замечает этих «знаков внимания» и стоически ждала Риджа. На землю опускался вечерний холод, и Кэлен совсем продрогла.

— Комнаты наверху. Поднимайся. Я принесу чемоданы и позабочусь о критах, — резко скомандовал Ридж. Кэлен в ответ склонила голову. Такие приказы были самыми длинными речами, которые он произносил за последние три дня. Она соскользнула с седла, и ее кожаные сапоги коснулись земли. Некоторое время она придерживалась за седло, решая, выдержат ли ее дрожащие от напряжения и усталости мышцы и донесут ли ее ноги до места. Она знала, что Ридж исподтишка наблюдает за ней, распрягая птиц. Она не хотела давать ему повода позлорадствовать и нетвердым шагом пошла к гостинице. Широкие шаровары, падая складками вниз, напоминали скромную юбку. Кэлен даже не стала смотреть, как Ридж загоняет птиц на ночлег.

Люди в гостинице моментально обернулись, наблюдая, как Кэлен подошла к управляющему за ключами.

— Желаю доброй ночи, — вежливо пробормотала она, а он указал вверх на лестницу. — Мне понадобится ванна, — предупредила она его.

— В конце коридора вы найдете все необходимое, — с гордостью объявил он. — Недавно мы установили новое оборудование. Вам нужно только потянуть за шнур в ванной, и ванна наполнится теплой водой.

Кэлен с благодарностью улыбнулась ему:

— Замечательно, спасибо. Она поторопилась наверх, открыла дверь и увидела приготовленную кровать. Она подумала о еще одной ночи: она устроится на своей половине, а Ридж присоединится позже, проведя час-другой в таверне, и займет большую часть пространства. Размышляя о том, когда же грянет гром, а он когда-нибудь грянет, потому что это не может длиться вечно, Кэлен готовилась к принятию ванны. Она решила, что сегодня вечером будет ужинать внизу.

Хотя более или менее нормальное состояние вернулось к ней и апатия почти прошла, Кэлен понимала, что ничто не изменилось. Она связана с Риджем на эту поездку, если, конечно, ему не придет в голову прервать контракт. В конце концов, она сама его подписывала и обязана теперь выполнять условия соглашения. Возможно, из нее получился никудышный убийца, но она достойно выполнит другие свои обязательства.

Через час Ридж удобно уселся напротив Кэлен за маленьким деревянным столиком. Он был поражен ее женственной и дружелюбной манерой держаться после трех дней в седле почти в нечеловеческом напряжении. Он сделал вид, что не удивлен, когда она последовала за ним на ужин, но обрадовался, что к ней вернулся нормальный аппетит. Он решил, что несколько пропущенных ужинов не причинят беды, но сегодня утром уже стал сомневаться, правильно ли это. Ей нужно питаться, особенно учитывая быстрый темп и способ передвижения, который они выбрали.

Собственно, не было никакой необходимости устраивать такие гонки. Ридж сделал это исключительно с целью погасить свой гнев, а также наказать Кэлен. Он прекрасно понимал, насколько ей тяжело, но не услышал ни жалоб, ни просьб. После первого дня он еще больше разозлился. Второй день был не менее напряженным — и снова ни звука. Кажется, она воспринимала это как наказание за неудачную попытку убийства.

Наконец Ридж понял, насколько серьезно переживает она провал своей миссии. Он находил месть со стороны женщины странной и диковинной, но уже нисколько не сомневался в том, что Кэлен близко к сердцу принимает происходящее. Она намеревалась убить Квинтеля и считала, что опозорила свой Дом, не найдя в себе достаточно сил выполнить месть.