— Да так, пустяки, — небрежно ответил я. — Пришел предупредить, что во всех наших комнатах установлены микровидеокамеры.

Стриженый не понял.

— Установлены что? — переспросил он.

— Видеокамеры, — повторил я. — Директор Иванов круглосуточно наблюдает за нами. Скорее всего, и в данную минуту.

— А ты сегодня головкой не стукался? — спросил меня Олег.

— Сегодня — нет. Спасибо за внимание к моему здоровью. Я лично, вот этими глазами видел на экране у Иванова интерьер своей комнаты.

— А почему ты решил, что это была твоя комната? — осведомился Олег.

— Увидишь — поймешь. Перепутать невозможно.

— Ну-ну, пойдем поглядим на твои интерьеры, — сказал Олег и шагнул к двери.

— А у себя сперва не хочешь поискать? — предложил я. — Или тебе это без разницы?

— Уже искал, — коротко ответил Олег.

— Хорошо искал?

— Как полагается. И у себя, и у всех остальных.

— А что, имелись основания?

— Да нет… Полоса была такая, шпиономанская. Все как с ума посходили: "За нами следят, за нами следят…"

— Но у меня в седьмой комнате вы не искали?

— Конечно, нет. Она тогда была еще пустая.

— Ну, ладно, пошли, поищем.

60

Войдя в мою комнату, Олег с интересом огляделся.

— О да, интерьер неповторимый, — проговорил он. — Сатанинский модерн.

По лицу его не было видно, понравилась ему меблировка или нет.

— Сам проектировал?

— Нет, по картинке, — честно признался я.

Олег взглянул на потолок, потом обернулся к двери.

— Смотри-ка, ты прав, — с удивлением сказал он.

Телекамера размером с дивизионный миномет была установлена прямо над моей входной дверью, установлена внаглую, на чугунном кронштейне, привинченном к косяку, без какой бы то ни было маскировки.

Олег встал на стул и снял аппарат, хладнокровно выдернув провода из стены.

— Ничего себе микро, — пробормотал он, рассматривая камеру. — Чудо техники юрского периода. Никогда таких не видел.

— Да видел, конечно, — возразил я, — только внимания не обращал. В универмагах на каждой стене висят.

— В универмагах — понятно, для чего, — Олег положил камеру на пол. — Способ предупреждения: "Ребята, за вами следят". А вот зачем это Иванову — большой вопрос.

— Что значит "зачем"? — рассердился я. — Чтобы следить за мной.

— За тобой? — Олег задумался. — А почему именно за тобой? Почему не за мной, не за Юркой, не за Денисом? Что такого ты сделал подозрительного?

— Не знаю, — признался я. — Это у Иванова надо спросить.

— Так спроси.

— А он не станет отвечать. Или на голубом глазу скажет какую-нибудь ерунду. Он вообще делает вид, что ничего особенного не произошло. Вот уж не думал я, что учителя бывают такие бессовестные.

— Погоди, — остановил меня стриженый. — Ты хочешь сказать, что раньше ты эту штуку не замечал? Или она появилась недавно?

— Недавно, — подумав, согласился я. — Точнее, сегодня.

Смутные сомнения закопошились у меня в голове, и я пожалел, что свалял дурака и зазвал к себе Олега: надо было сперва обнаружить эту дрыну самому. Но разве мог я предположить, что она окажется таких ломовых размеров?

— Сегодня, — задумчиво повторил Олег. — Вместе с этими вот мебелями?

Я вынужден был признать, что, скорее всего, дело обстоит именно так.

— Ну, тогда, милый мой, я тебя поздравляю, — хладнокровно сказал стриженый. — Ты сам ее и заказал. В комплекте с гарнитуром.

— Каким образом? — сердито спросил я.

— А вот это мне неизвестно. Картинка у тебя здесь?

— Какая картинка?

Олег терпеливо вздохнул.

— А, картинка, — сообразил я. — Картинка у меня вот здесь.

И постучал себя по голове.

— Понятненько, — сказал Олег. — Скорее всего, фотография с мебельной выставки. И телекамера там непременно была.

— Ну, хорошо, допустим, — без особого удовольствия согласился я. — Но как ты объяснишь тот факт, что изображение передавалось на экран Иванова?

Олег задумался.

— Да, это объяснить трудно, — сказал он. — Разве что ты сам этого захотел.

— Шуточки у тебя, однако, — сказал я. — Похож я на ненормального?

Стриженый внимательно и серьезно посмотрел мне в лицо.

— Нет, не похож.

— Спасибо и на этом.

61

И тут до меня дошло.

Не я ли, делая свой мебельный заказ, выразил пожелание, чтоб директор Иванов оценил мой дизайн?

"Пускай посмотрит и поймет, что надо больше заботиться об учащейся молодежи".

А как Иванов мог посмотреть, если он вообще не ходит к нам в общежитие?

Только с помощью телекамеры.

Выходит, я напрасно заподозрил нашего доброго директора.

Надо будет перед ним извиниться.

И впредь поосторожнее с заказами. Всё обдумывать до мелочей.

Но говорить об этом Олегу не имело смысла: зигзаги моего личного опыта никого, кроме меня, не касаются.

— Да что ж ты сердишься, чудила? — спросил меня Олег. — Радоваться надо, что всё так хорошо разъяснилось.

Он был, разумеется, прав.

Мы посидели, поговорили еще немного.

Чтобы сгладить впечатление от этой дурацкой истории (а заодно и показать, что я не такой уж идиот), я поделился с Олегом соображениями насчет скрытности чиновников ЮНЕСКО и перспективы всемирного экономического краха.

Но восторженных аплодисментов не снискал.

— Чудак ты, — снисходительно сказал Олег. — В масштабах всей планеты такие штучки невозможны. Только здесь. В особо насыщенной ноосфере. Знаешь, что такое ноосфера?

Я не знал и поспешно заблокировал свое невежество.

Но вышло это, видимо, не слишком убедительно, потому что Олег пояснил:

— Необходимо ограниченное пространство, пропитанное информацией, так тебе будет проще понять.

— Для того и купол? — догадался я.

— Для того и купол, — одобрительно проговорил Олег. — Грамотно мозгами шмякаешь.

62

После ухода Олега я твердо решил: всё, надо стричься. Зарос, как дикий лев.

Кто-нибудь скажет: и правда зациклился малый, Софья права. Но что поделать, если я не выношу длинные патлы, тем более на себе.

Дело в том, что черты лица у меня слишком мелкие для льва. Царь зверей из меня получается унылый, как Бонифаций, и порочный, как Дуремар.

Долго я топтался у зеркала и с отвращением любовался собою.

Честно говоря, я ни разу не стригся самостоятельно и не знал, как к этому подступиться.

Там, на воле, меня стригла мама. Во-первых — чтобы не тратить лишние деньги. Во-вторых — из страха перед всевозможными инфекциями, от лишая до СПИДа, о чем у нас в городе ходили жуткие слухи. И в-третьих — потому, что я боюсь парикмахерских. То есть, не то что боюсь, но нервничаю и стесняюсь, когда посторонний человек (пусть даже это хорошенькая девчонка) вертит руками мою голову, как будто это неодушевленный предмет.

Надо отдать маме должное: стригла она меня бережно, умело и, я бы сказал, с любовью.

Рита, возможно, тоже охотно пришла бы мне на помощь, но я считал ниже своего достоинства нарушать ее уединение.

Значит, придется действовать самому.

Насчет инструмента сомнений не было: всё необходимое найдется в ящике письменного стола. Ноосфера есть ноосфера.

Правда, вместо машинки для стрижки в ящике оказалась электробритва.

Тоже, кстати, полезная и очень даже перспективная вещь.

— Ну-с, как стричься будем, молодой человек? — юмористически спросил я себя. — С пробором или без? А может быть, канадскую стрижечку? Нет, лучше под Юрку Малинина, с шестипёрым хайером. И во всех цветах радуги. То-то будет потряс.

Бритва была харьковского производства, что меня слегка разочаровало: по линии ЮНЕСКО могли бы подкинуть и что-нибудь более импортное.

Хотя зарубежных электробритв я отроду не видел, а харьковская имелась у отца — еще в те доисторические времена, когда он брился у нас дома, а не где попало.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: