Вопрос этот будет звучать примерно так: «Как вы относитесь к нередко высказываемой мысли о том, что срок существования цивилизаций довольно ограничен?» Именно так — нередко высказываемой. Тут никакого преувеличения. Любой специалист по ВЦ пользуется этим понятием, так же как мы грешные — понятием «человеческая жизнь».

Ну и, пожалуй, хватит вопросов. А то читателя этак и замучить недолго. И знания его мы бессовестно эксплуатируем, и фантазию, и волнуем его, и тревожим всякими каверзными вопросами…

Но все-таки так кончать анкету нехорошо. Незаконченность какая-то остается. У Борисова она как-то по-другому кончалась. Напрячь надо память, поднатужиться обязательно. Вспомнить надо-а как же иначе? Может, и объявится завтра этот Борисов. Может, так случилось, что билет не достал, или что еще. Но вопрос надо придумать не завтра, а сегодня. Сейчас, сию минуту. Ну-ка, мобилизуй свои умственные способности, если у тебя еще таковые остались. Хоп! Эврика! О пользе у Борисова был последний вопрос. О пользе контактов. Это точно. Это он сам вам завтра подтвердит, если прилетит с солнечного юга. Польза как ничто другое волновала нашего незабвенного учителя. Но мы, конечно, запишем этот вопрос несколько иначе. Зачем уж так сразу о пользе? Может, пользы и не будет вовсе, а будет вред, и даже более того. Вопрос не должен подсказывать ответа. Пусть и здесь пофантазируют читатели, вспомнят «Войну миров» и все такое прочее. Это снова должен быть вопрос для воображения. Ритм, ритм, главное — ритм!

Вопрос седьмой, последний: «Чего вы ожидаете от контактов с разумными обитателями иных миров?» Эх, раззудись плечо, размахнись рука! Разыграйся фантазия. Пусть читатели скажут, чего они ожидают от контактов. Может, их еще и искать-то не надо.

Я еще раз пробежал глазами придуманные мною вопросы и вдруг вспомнил… Ба! Первый-то вопрос у товарища нашего, гражданина Борисова, был совсем другой. Не астрономический, а социологический — не о существовании ВЦ, а об интересе к ним. Как же это я запамятовал! Имеется ли у наших сограждан жгучий интерес к далеким инопланетянам — вот что в первую очередь волновало основателя нашего анкетно-ракетного движения, а не что-либо другое. Запишем под номером один: «Насколько вас интересует вопрос о существовании внеземного разума? В какой мере проявляют к нему интерес ваши друзья и знакомые?» И — вся нумерация вопросов сдвигается на единицу…

Финита! Теперь можно выйти из подполья.

— Что это вы, друг мой, целый день где-то скрываетесь? Ищут вас, ищут и никак найти не могут.

Вместо ответа, чтобы не врать без нужды, достаточно развести руками. Жест довольно туманный. Его можно истолковать, по крайней мере, двояко. Либо: «Что поделаешь, Вахтанг Иванович, плохо ищут. Я же в этом не виноват». Либо: «Дела, Вахтанг Иванович, дела. Я бы и рад от звонка до звонка сиднем сидеть, чтобы никаких хлопот вам не доставлять, но ведь дел по горло, везде надо поспеть». Как бы то ни было, дальнейшие расспросы не последуют: действительно, и секретари работают ник черту, и дел у всех — завались.

— Так, друг мой, — говорит Вахтанг, обходя вокруг своего необъятного стола, заваленного гранками, — Начнем с вами работу, если вы не возражаете. Статью вашу… о внеземных цивилизациях… — он тщательно выговаривает эти два слова, — я прочитал… Я имею в виду — статью Покровского… Не скажу, что я от нее в восторге… Как читатель… Но как у редактора у меня к ней особых претензий нет. Так, кое-какие стилистические замечания — вы потом посмотрите… Но у вас тут в плане, я смотрю, какая-то анкета… Что за анкета? Где она? Я ее не вижу…

Он делает такое движение, будто что-то ищет у себя на столе, и, не найдя, выжидательно смотрит на меня.

Этого я, честно говоря, не ожидал. То есть я знал, что дела мои не так уж плохи, коли уж Вахтанг вызывает меня к себе (об этом я забыл сказать читателю). Если бы он решил снять статью — в таком случае он меня не вызывал бы, просто вернул бы ее в секретариат и попросил бы замену. Но чтобы настолько хорошо было со статьей дело… Чтобы он не потребовал вызвать автора, не попросил бы его начало переставить в конец, а конец — в начало, середину же вовсе выкинуть (именно так он поступает со статьями, которые ему почему-либо не удается отклонить вовсе)… Чтобы он не испещрил текст всякого рода язвительными замечаниями, колкостями, относящимися главным образом к моей редакторской неумелости, неспособности рассуждать логически, изъясняться литературно (словно бы я автор этой статьи: самих авторов он не трогает, за все их грехи, как он полагает, должен отвечать отдел)… Чтобы он ограничился лишь незначительными пометками «ст.» (что означает — «хромает стиль»)… Да и этих-то замечаний раз, два и обчелся (я успел заглянуть в гранку через его плечо)… Этого я совсем не ожидал. Это, можно считать, просто подарок судьбы. Такое однажды в десять лет случается. Должно быть, боги все-таки одумались, смилостивились к людям, жаждущим хоть что-нибудь разузнать о ВЦ (либо же решили: все равно вы до них не доберетесь).

Если же оставить богов в покое, причина всего, надо полагать, — устал Вахтанг от предыдущего номера, притомился (а номер был действительно тяжелый). Махнул рукой — ВЦ так ВЦ! Каждый по-своему с ума сходит. В конце концов, он этим номером не с самого начала занимался — как говорится, подхватил знамя, выпавшее из рук товарища.

Ну что ж, теперь надо этот успех закрепить. Теперь главная задача — отстоять анкету.

— Анкета на машинке, — говорю я. — Обещали через полчаса сделать.

На машинке — это значит в машбюро. На самом деле листок с вопросами благополучно лежит у меня в кармане. Но надо же все-таки предварительный зондаж осуществить. Выяснить, хотя бы в общих чертах, как он относится к самой идее — провести такую анкету. Прежде чем непосредственно показывать ему текст.

— Это что же вы всесоюзный референдум провести собираетесь? Есть ли ваши эти… цивилизации… или их нет? Если большинство проголосует за них, стало быть они есть? Так надо полагать?

— Ну, не совсем так… — говорю я уклончиво. — В общем, вы посмотрите, когда она выйдет из машбюро.

— Посмотрим, друг мой, посмотрим, — говорит Вахтанг Иванович, нажимая кнопку вызова секретаря. Сейчас за следующим сотрудником Руфина помчится. — Посмотрим, какой референдум вы собираетесь провести среди населения.

Мне ясно, что в таком виде, как она лежит у меня в кармане, анкета не пройдет. Надо что-то придумать. Найти какой-то ход. То, что этот ход существует, — в этом у меня нет ни малейшего сомнения.

…Через полчаса я снова появляюсь в кабинете Вахтанга. Ход найден. Он заключается в следующем. О внеземных цивилизациях много пишется в научно-популярной литературе, в журналах. Вот и надо эту анкету преподнести под таким соусом, будто нас интересует прежде всего не само по себе мнение читателей о поисках ВЦ, а на основании каких научно-популярных произведений сложилось это мнение. Короче, наша главная цель — выяснить, в какой мере понятия читателей отвечают современным научным представлениям об этом предмете. А поскольку понятия эти, естественное дело, черпаются из научно-популярной литературы, стало быть, говоря иначе, наша цель — разобраться, какова эффективность этой литературы.

По-моему, вполне благородная цель. Деловая, конкретная. Это ведь совсем не то, что всенародное голосование по поводу наличия или отсутствия ВЦ. Все сразу переводится совсем в другую плоскость.

— Так, друг мой, сейчас посмотрим, каким референдумом вы собираетесь нас удивить, — говорит Вахтанг, беря у меня анкету.

— Идея очень простая, Вахтанг Иванович, — я стараюсь придать своему голосу бодрую и невинную интонацию. — Вот мы пишем о том, о сем, о пятом, о десятом… Я имею в виду научно-популярную литературу… А всегда ли мы точно знаем, каковы плоды наших писаний? Ведь у некоторых читателей в голове бог знает какая каша от них образуется. Вот и хорошо бы посмотреть на эту литературу, как говорится, сквозь призму читательского усвоения. Все ли мы так, как надо, делаем? Причем проблема внеземных цивилизаций для этого наиболее удобна: тут каша образуется еще и по той причине, что почерпнутое из научно-популярных книг смешивается с вычитанным у фантастов. Стало быть, одна из необходимых корректив уже видна: авторы научно-популярных работ на эту тему должны четко очерчивать границу между научными, строгими, взглядами и фантастикой. Не уставать это делать. А какие туг еще нужны коррективы — это и выяснится из читательских ответов. Я думаю, такая анкета будет полезна (о том, что она интересна, я уж не говорю).