Прекрати, Эшли. Прошлое больше не имеет значения. Ты пришла сюда ради Корда. Выброси все остальное из головы, иначе сойдешь с ума…

Глубоко вздохнув несколько раз, чтобы успокоиться, она подошла к дежурной медсестре.

— Здравствуйте… Скажите, пожалуйста, как пройти в палату 521-С?

— Первый коридор направо. Там увидите двойные двери.

Пробормотав слова благодарности, Эшли подхватила чемоданчик и сумку, которые показались ей теперь значительно более тяжелыми, и пошла. Повернув за угол, она увидела, как из двери в середине коридора вышел высокий темноволосый мужчина. Даже на таком расстоянии она сразу узнала его.

Корд.

Он быстро шел ей навстречу.

Последние две ночи она не спала, представляя, что скажет ему, когда они впервые встретятся после этих долгих месяцев. Но все ее волнения были напрасными, потому что он прошел мимо нее и направился в главный коридор.

Неужели она настолько изменилась?

Ошеломленная тем, что он не узнал ее, она повернулась, чтобы пойти следом за ним, но застыла на месте, потому что он вдруг круто повернулся и в изумлении уставился на нее.

Их разделяло не менее двух метров, но она ясно увидела, как кровь отлила от его лица. Корд выглядел таким измученным, что ей показалось, что он может потерять сознание. Поскольку он был в хорошо знакомом ей сером деловом костюме и ее любимом шелковом галстуке, она сразу увидела, как он похудел.

Он выглядел больным.

— Привет, Корд, — наконец выдавила она. Он подошел ближе, внимательно вглядываясь потемневшими, холодными, как Арктика, глазами сначала в ее лицо и прическу, а потом в каждый сантиметр ее измененного беременностью тела. С каждой секундой его точеное лицо становилось все напряженней, тело цепенело. Он сжал кулаки. Лицо его потемнело.

— Кто отец? — выпалил он с нескрываемой яростью.

Такой вопрос не должен был удивить Эшли, но она почему-то была готова к любой реакции, любому комментарию и любому вопросу, кроме этого. Ее верность не могла подвергаться сомнению! Невероятно, но, кажется, ее муж решил, что отец ребенка — кто-то другой.

Ну что ж, она должна его простить за такое предположение. Но неужели он думает, что она может быть близкой с другим мужчиной, все еще оставаясь его женой?

Какая удивительная ирония судьбы! Она могла бы громко рассмеяться, если бы не была на грани слез.

— Не лучше ли обсудить это наедине? — шепотом спросила она, оглядываясь на снующих по коридору людей. Его настроение в этот момент было слишком непредсказуемым для того, чтобы разговаривать в чьем-то присутствии.

Корд механически поднял чемоданчик и сумку и сильно, почти до боли, схватил ее за локоть. Она не успела опомниться, как, пройдя по коридору, они оказались около открытой двери в какую-то кладовую.

— Корд… мы не можем войти туда! — воскликнула она.

— Уже вошли.

Он включил свет и захлопнул дверь. Его решительный вид не оставлял никакой надежды на то, что отсюда удастся благополучно выйти.

Эшли так давно не стояла рядом с Кордом, что забыла, насколько чувствительна была к его неотразимой мужской привлекательности, к запаху мыла, которым он пользовался, к теплу его сильного тела, ток от которого шел к ее телу.

Сильные руки легли ей на плечи, но ее выпирающий живот помешал сблизиться их телам.

— Посмотри на меня, — требовательно произнес он обманчиво спокойным голосом.

Боясь ослушаться, она подняла голову и встретила его проницательный взгляд.

— Скажи мне, кто он, Эшли.

Она едва не задохнулась.

— Я удивлена, что ты задаешь такой вопрос.

Боль блеснула в глубине его глаз.

— Это ребенок Грега? Да?

— Грега? — переспросила она, не веря своим ушам.

Его руки впились ей в плечи.

— Он всегда был к тебе неравнодушен. Поэтому и взял тебя к себе на работу, когда выяснилось, что я не могу дать тебе ребенка. Именно поэтому он был так чертовски внимателен к тебе. Боже мой… Подумать только, что моя жена и мой лучший друг могли… — вырвалось у него. Его обвинительный тон обескуражил ее.

Вот тут-то и следовало бросить ему в лицо упрек относительно Шейлы, чтобы он понял, что их роман сделал с ней, с Эшли… Но она не могла.

— Прошу тебя, Корд. Твои руки… Ты не понимаешь, какой ты сильный.

Когда ее просьба дошла до его сознания, он отпустил ее. У него был вид человека, который обнаружил, что единственный из всех уцелел после ужасной битвы.

Собравшись с духом, Эшли приступила к объяснению.

— Ночью в канун того дня, когда я ушла из дома, т-ты пришел в мою комнату. Что потом произошло, ты знаешь. В течение нескольких недель у меня появились признаки гриппа, и я пошла к доктору Ноублу. Он обследовал меня, но никакой болезни не нашел. Сказал в шутку, что симптомы моего недомогания напоминают утренние недомогания беременных женщин, а потом спросил меня, когда мы с тобой были близки в последний раз… — Пока она все это говорила, Корд, казалось, смотрел ей прямо в душу. — Так, выясняя одно за другим, он решил сделать мне анализ на беременность. Сказал, что такие странные вещи случаются. Иногда у бесплодных пар появляется шанс. Когда первый результат показал, что я беременна, доктор сделал еще два анализа, чтобы исключить ошибку, а потом заявил, что наш случай уникальный в медицинской практике. — Она гордо вздернула подбородок. — Это твой ребенок, Корд, а не чей-то еще. — Ее голос задрожал.

Воцарилась тишина.

Выражение его лица начало меняться, как при комбинированных съемках. Кадр за кадром в него словно вливалась новая жизнь. Широкая грудь вздымалась от распирающих ее новых чувств, рвущихся наружу.

Эшли чувствовала это по точно такой же реакции собственного тела. Она слишком долго держала все в секрете, стараясь дотянуть до того момента, когда они разведутся и она сможет ему все рассказать.

Но обстоятельства сложились так, что пришлось рассказать ему раньше, и теперь ее муж знал правду. Несомненно, теперь все должно измениться…

— Насколько я понимаю, ты собиралась все рассказать мне после свершившегося факта, — услышала она холодный комментарий.

Снова ее захлестнуло чувство вины.

— Я… я думала, что лучше пока не говорить, чтобы развод произошел быстрее. Шейла вскользь упомянула, что вы с ней беспокоитесь…

— Черт побери эту Шейлу! — резко перебил он. — Ты знала, как я всегда мечтал о ребенке, и скрыла это от меня. Господи, Эшли…

У нее сжалось сердце.

— Но, Корд… Шейла сказала…

— Не хочу больше даже имени ее слышать, — выпалил он, едва сдерживая гнев. — Когда должен родиться наш ребенок?

— Тридцатого мая, через четыре недели.

— За день до моего дня рождения, — пробормотал он удивленно, себе под нос. — А ты делала ультразвуковое исследование? — неожиданно спросил он.

— Да. Насколько мог определить доктор, ребенок здоровый и крупный.

Она увидела, как у него заходили желваки.

— Кто у нас будет, мальчик или девочка?

Эшли отвела взгляд.

— Я не знаю.

— Почему? — резко спросил он.

— Я… я решила, что лучше пусть это останется сюрпризом, поэтому попросила доктора мне не говорить. Меня волнует только одно — чтобы ребенок был здоров.

— Значит, если бы я не позвонил, я бы ничего не узнал о нашем ребенке до самого рождения, — задумчиво пробормотал Корд. — Почему же ты пришла?

Ей пришлось взглянуть ему в лицо.

— Грег сказал… — Она помолчала, боясь сболтнуть что-то лишнее.

— Говори!

Эшли покачала головой.

— Он беспокоился о тебе. Вот и все.

Его глаза опасно заблестели.

— Он всегда оказывал на тебя чересчур большое влияние.

У нее чуть не сорвалось с языка, что Шейле стоило лишь позвонить ему, якобы по делу, в любое время ночи — и он тут же срывался, бросив Эшли одну в постели.

Но упоминание его мачехи в такой рискованный момент, как этот, могло лишь усугубить напряжение между ними.