Однако все эти «культурные» свойства негров как расы не берутся из некоей абстрактной социальной среды, но являются прямым результатом их наследственного физического строения: «В скелете негров замечаются некоторые особенности, например, в форме грудной клетки, узости таза, несколько ином взаимном отношении костей конечностей по их длине и т. д. Вместимость черепа у негров в среднем меньше, чем у белой и монгольской расы, примерно на ¹/₁₀; черепные швы выказывают стремление к более раннему зарощению; лицевая часть черепа представляет нередко прогнатизм, то есть выступание челюстей вперед». Объединение белых и черных в рамках одного социума в Америке неизбежно повлекло за собой возникновение противоречий, ибо расы, находящиеся на разных ступенях развития, обладают различными врожденными системами ценностей. «Освобождение негров не было ни поводом, ни целью войны между северными и южными штатами; оно явилось лишь неизбежным следствием, необходимым в видах ослабления южных штатов и привлечения на сторону союза миллионов освобожденных рабов. В первое время после войны, под влиянием недоверия к южанам, правительство Соединенных Штатов вызвало негров к деятельному участию в выборах и охотно смотрело на занятие ими мест в управлении; но скоро оказалось, что управление, составленное из менее культурных элементов, повело к отягощению южных штатов долгами и к разного рода злоупотреблениям».

Поколения красных профессоров, приватизировавших антропологию, десятилетиями безнаказанно эксплуатировали имя Д. Н. Анучина в соответствии с социально-политическим заказом и изображали его демократом-общечеловеком, борцом с «химерами расизма». Однако стоит лишь обратиться к первоисточникам и прочесть их самостоятельно, без марксистских поводырей и толкователей, как картина изменится самым радикальным образом. В статье «Расы или породы человечества», написанной для того же энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона, русский ученый, обрисовав историю создания расовых классификаций, открыто провозгласил соблюдение принципов расовой чистоты со страниц этого популярнейшего издания: «Аристократия породы настолько определяет собой социальные отношения и в то же время, настолько поддерживается различием типа, темперамента, и т. д., что союзы между особями различных рас возможны только как исключения, и притом не между лучшими представителями рас».

Весьма интересна и показательна в контексте нашего изложения одна из самых ранних работ Дмитрия Николаевича с весьма красноречивым названием «Антропоморфные обезьяны и низшие типы человечества» (Природа, М., № 1, 1874). Она написана в поддержку и развитие теории Дарвина, причем русский ученый трактовал взгляды великого английского эволюциониста не в духе примитивных постулатов марксизма, как это делалось у нас в стране в коммунистическую эпоху, но на основе богатейшего этнографического материала, отображающего взгляды самых различных племен на проблему происхождения человека. Не абстрактное человечество, но реальные расовые типы являются наглядной иллюстрацией к существованию ступеней эволюции от животных первопредков к виду homo sapiens. И эта точка зрения не может быть признана расистской, ибо сам факт воспроизводится в мифологических сюжетах в разных частях света с завидным постоянством, а также представлен и во многих религиозных доктринах. «Вообще можно сказать, что мысль о возможности близкого родства или взаимного перехода между человеком и обезьянами пользуется довольно значительным распространением как между полудикими народами (преимущественно тропических стран), так и между культурными — с тою лишь только разницей, что в последнем случае такое обезьянье происхождение приписывается обыкновенно или более грубым племенам (как, например, индусами — тибетцам), или же только отдельным (иногда даже аристократическим) фамилиям».

Причем, что характерно, манера отождествления племен, находящихся на низких ступенях культурного и биологического развития, с обезьянами — принадлежит отнюдь не оголтелым белым расистам, но самим туземцам, которые выстраивают свою иерархию рас.

«В большинстве случаев, особенно при достижении известной степени культуры, возможность близкого родства с обезьянами допускается, как мы сказали, только относительно таких племен, которые и физически, и духовно, стоят на относительно низшей ступени развития, чем их окружающие. Часто эти низшие племена даже смешиваются в понятиях с обезьянами, до такой степени, что иногда настоящие обезьяны принимаются за людей и, обратно, настоящие люди описываются как обезьяны. Еще чаще при этом допускается возможность обратного, так сказать регрессивного метаморфоза, то есть превращения людей в обезьян».

Еще в античные времена крупнейшие философы и естествоиспытатели указывали, что по их мнению не существует признака, различающего человека и животное. В новейшее время многие ученые от Линнея до Дарвина высказывались в том же духе. Но за отсутствием четкой «грани» между живыми существами в цепи эволюции существуют тем не менее четкие морфофизиологические границы между расами. Позиция Д. Н. Анучина в этом плане запечатлена со всей ясностью в названии этой интереснейшей и не устаревающей работы. «Все существа могут быть распределены последовательно в форме цепи или лестницы, начиная от наименее совершенных и кончая наиболее организованными. В этой лестнице — обезьяны, орангутанг и «лесной человек» представляют соединительные ступени между четвероногими животными и человеком. Таким образом, выводы специалистов-зоологов вполне сошлись с заключениями психологов и философов и общий результат был тот, что главнейшие черты организации и основной план строения животных и человека — настолько же сходны между собою, насколько сходны и общие основы их психических явлений, то есть, что различие в этом случае, как бы ни было оно значительно, есть различие степени, а не сущности».

Авторитет Д. Н. Анучина в мировом научном сообществе был чрезвычайно высок, а его взгляды находили живейший отклик среди деятелей науки разных стран, поэтому он был избран почетным членом 88-ми российских и иностранных обществ. Его методики определения «высших» и «низших» рас по данным краниологии снискали повсеместную признательность, и докторская диссертация «О некоторых аномалиях человеческого черепа и преимущественно об их распространении по расам» (М., 1880), посвященная их анализу, стала канонической работой, которую без устали цитировали специалисты по расовому вопросу. Ажиотажный интерес к проблеме вызвал необходимость создать постоянно действующее периодическое издание, а в 1900 году при поддержке Д. Н. Анучина видный русский антрополог Алексей Арсеньевич Ивановский (1866–1934) основал и возглавил «Русский антропологический журнал». Его особенность состояла в том, что это был, пожалуй, первый профильный научный журнал в мире, в котором были применены современные по тем временам методы дизайна и оформления. Человек большой эрудиции, А. А. Ивановский добился того, что научные статьи по физической антропологии стали писать в доступной манере на хорошем русском литературном языке (такая традиция ныне начисто предана забвению) и сопровождать фотографиями и иллюстративным материалом. Много публикаций посвящалось хронике научной жизни в России и за рубежом, так что читатели были в курсе всех конгрессов и конференций антропологов, деятельности институтов и обществ, а также программ исследований и открытий. Юбилейные даты и некрологи, снабженные портретами, очерчивали уникальный жизненный путь ученых, что делало издание не только сугубо научным, но еще и научно-популярным, а следовательно, и более интересным. Даже сегодня по прошествии ста лет старый «Русский антропологический журнал» выгодно отличается от множества современных скучных и невыразительных профильных журналов, от которых буквально веет аптечным духом политической корректности. Это был уникальный синтез науки, гражданской позиции и стиля, энергия творческой мысли умело сочеталась в нем со смелостью и эстетикой.