Повар уходит.

Серега: - Сколько вас?

Сидельников: - Двадцать.

Серега: - Ни фига себе. Сколько связистов в полку развелось. Пора вас в рабство продавать. Иди на ПХД, пускай тебе пятнадцать буханок дадут, скажи я приказал.

Шестая серия

ТИТРЫ: "Грозный"

Четыре бэтэра на большой скорости едут по улицам разрушенного Грозного. На улицах лежат трупы, бэтэры проносятся мимо, иногда наезжают на тела. На броне - Сидельников с рацией, на втором бэтэре - Зюзик и Осипов.

Колонна приезжает в аэропорт Северный. Аэропорт обстреливают. В окопах охранения идет стрельба, иногда на взлетку падают мины.

Майор: - Всем с брони! Давай машины за угол, сожгут!

Солдаты спрыгивают, бегут к зданию дирекции. Там у окон отстреливается пехота, в подъезде жгут костер, что-то варят в котелках, в коридоре на полу лежат раненные, один стонет. Рядом сними - накрытые плащ-палатками убитые. Вдоль стен сидят новобранцы. Сидельников подходит к костру, прикуривает у пехоты.

Приходит шустрый солдат.

Шустрый: - Товарищ лейтенант, я засек его.

Ротный: - Где?

Шустрый: - В девятиэтажке. На третьем этаже, второе окно справа.

Ротный: - Пошли, покажешь танкистам.

Они выбегают.

Сидельников: - Снайпер?

Солдат у костра: - Угу. Замучал, сука. Четверых уже положил.

Он кивает на трупы.

Молодые у стен смотрят на все офигевшими глазами, при каждом разрыве вздрагивают.

Майор заходит в комнату - это штаб. Над картами склонились несколько офицеров.

Майор: - Начальник штаба четыреста двадцать девятого мотострелкового полка прибыл!

Полковник: - Здорово.

Они пожимают друг другу руки.

Майор: - Это что ли, мои?

Полковник: - Забирай скорее, вишь, чё у нас тут творится, того и гляди нохчи аэропорт возьмут. Семьдесят человек, сегодня только из учебки прибыли. Бакланы желторотые, даже падать без команды не умеют. Четверых снайпер уже завалил, сучара. А они стоят и смотрят, как их убивают.

Майор: - Ясно. Понагнали пацанов на войну, суки.

Полковник: - А... Выпьешь?

Майор: - Давай.

Полковник достает флягу: - Ну, за победу.

Майор: - За победу.

Танк выезжает из-за угла, подходит к дому напротив, засовывает ствол во второе окно справа на первом этаже и два раза стреляет. Второй и третий этажи осыпаются.

Улица. Съемки из окна. В квартире чечены. Бэтэры с молодыми едут по улице. Чечены начинают стрелять по ним. Изо всех окон начинают стрелять. С первого бэтэра падает солдат - он еще живой, и летит под колеса идущей следом машине. Огонь очень плотный, стреляет каждое окно. Солдаты лежат на броне и отстреливаются.

Бэтэры выезжают на площадь. Один подбивают. Около колес отстреливается пехота, их убивают. С остальных машин спрыгивают солдаты и идут, прикрываясь броней. Один бэтэр стоит посреди площади, его башня вращается по часовой стрелке, он поливает огнем во все стороны. Его тоже подбивают.

С другого конца площади начинает работать зэушка. Её снаряды проходят над солдатами и потрошат дома, где засели чехи.

Майор: - Это наши! Наши! Давай туда.

Открывают ворота. Колонна въезжает - это блокпост.

Начблока: - Вы откуда?

Майор: - С четыреста двадцать девятого.

Начблока: - Капитан Петров. Двести пятая бригада. Здесь как оказались?

Майор: - Молодых везу.

Петров: - Придется вам здесь пока. Отсюда не выбраться. Зажали нас на этом блоке, уже неделю сидим. Половину солдат поубивали у меня. Воды нет, связи нет, жратвы почти нет, с патронами тоже туговато. Вертушки пройти не могут. А, сука! Комбриг, полупидор, засунул нас в эту задницу, и по рации мне все: "Держитесь, держитесь!" А за что держаться-то, за это? Сколько у тебя человек?

Майор: - Не знаю. Человек пятьдесят, наверное.

Петров: - Бочаров! Возьми людей у майора, распредели по взводам. Оружие есть?

Бочаров: - Есть немного

Петров: - Раздай.

Сидельников идет вдоль бэтэров. На броне убитые, кровь, снимают раненных. Под колесом одной из машин курят Зюзик и Осипов. Сидельников подходит к ним.

Сидельников: - Живы?

Осипов: - Живы.

Курят.

Ночь на блокпосту. Улица завалена трупами. Они лежат на асфальте, на тротуарах, между разбитыми в щепки деревьями, словно принадлежат этому городу. Это трупы наших солдат, здесь одни только наши. Их много. Иногда их переворачивает разрывами. Вся улица усыпана ими, около сгоревших машин лежат почерневшие кости. У одного, самого близкого к нам, нет головы и рук. Над заваленной трупами улицей висит полная луна.

Слышен гул двигателя. Между вздувшимися телами крутится бульдозер. Он сгребает тела в воронку, закапывает и долго крутится на месте, утрамбовывая могилу. Рядом видны силуэты нохчей. Солдаты смотрят на них.

Сидельников: - Вон она. Видишь?

Осипов: - Где?

Сидельников: - Вон дерево. Два пальца левее.

Осипов: - Думаешь, работает?

Сидельников: - Не знаю. Я сползаю.

Зюзик: - Я с тобой.

Сидельников: - Давайте фляжки.

Сидельников и Зюзик ползут по улице, укрываясь за телами. На обочине водопроводная колонка. Они подползают к ней. Колонка работает. Сидельников с Зюзиком пьют, потом набирают воду во фляжки. Когда ползут обратно, у чехов взлетает осветительная ракета. Они замирают.

С блокпоста открывают по чехам огонь. Сидельников с Зюзиком вскакивают и бегут к своим.

Блокпост. Все пьют.

Когда светает, на улице появляются странные силуэты в юбках. Они бредут от бордюра к бордюру, останавливаясь около каждого трупа. Иногда они переворачивают тела на спину и подолгу вглядываются в лица.

Кто-то из молодых не выдерживает и открывает огонь. Его поддерживают еще два три человека, они успевают сделать несколько выстрелов и даже подстрелить один из силуэтов, пока с той стороны не начинают кричать.

Кричат по-русски, это женские голоса

Осипов: - Прекратить огонь! Вы что! Прекратить огонь, это же матери! Это же наши матери!

Несколько женщин подбегают к той, которая упала. Крики: "Что ж вы делаете, сволочи! Мы же свои, мы же русские! Не стреляйте!" Раненную на руках несут во дворы.

С рассветом матерей становится еще больше. Они переходят от одного тела к другому, долго всматриваются в обезображенные лица, закрыв рот платком. Они не плачут, просто сейчас очень жарко, над улицей стоит невыносимая вонь и от трупного запаха трудно дышать.