— Рейф…

— Я не могу ни о чем думать, когда ты меня целуешь.

— А ты не думай, просто чувствуй.

Она с трепетом наблюдала, как он развязал ее нижнюю юбку, стянул ее вниз, и, онемев, вздрогнула, когда он снял с нее остатки одежды. Ей некогда было размышлять о грехе и стыде, потому что Рейф накрыл ее крепкую грудь ладонью и захватил губами сосок. Она вскрикнула, изогнувшись дугой. Его губы двинулись вниз, заставляя ее умирать от желания. Он стал ласкать губами ее живот. Анджела всхлипнула и беспокойно задвигалась. Она и понятия не имела, что на свете существует такое наслаждение.

— Ангел… Ангел, как ты красива, Боже мой.

Она услышала, как с тупым стуком упали на пол его сапоги; следом полетели брюки. Она крепко зажмурилась, не решаясь взглянуть на него. Если смотреть стыдно, то, может, можно потрогать? Она коснулась его груди и услышала, как он затаил дыхание. Под ее любопытными пальчиками напряглись и затвердели его соски. Осмелев, ее руки двинулись дальше, ощупывая заросли жестких волос, переходя к невообразимо широким плечам.

— Ты сводишь меня с ума, — хрипло пробормотал Рейф.

Его рука скользнула между ее ног, и ее глаза широко распахнулись. Она почти потеряла сознание, когда его пальцы раскрыли и стали ласкать самое чувствительное, самое сокровенное местечко. От того, что его рука ласкала ее там, а губы настойчиво теребили ее сосок, ей казалось, что ее кости тают.

Ее возбуждение все нарастало. Она ощущала вторжение всей душой. Большим пальцем он потрогал чувствительное местечко так, что она помимо своей воли стала извиваться. Она выгнулась навстречу его руке, чтобы его пальцы проникли глубже, корчилась рядом с ним, бесстыдно стонала, сотрясаемая наслаждением.

— Вот так, Ангел, пусть это случится, — отрывисто прошептал Рейф. — Ах, любовь моя, кто бы мог подумать, что в таком маленьком теле скрыто столько страсти?

Анджеле казалось, что она плывет среди звезд, судороги наслаждения сотрясали ее тело. Рассудок медленно возвращался к ней. Рейф наклонился над ней, его серебряные глаза возбужденно сверкали.

— Тебе понравилось?

— Я… что случилось?

— Ты в первый раз познала страсть. Существует еще большее наслаждение, Ангел, гораздо большее.

Анджела нахмурилась. Мать никогда не рассказывала ей о том, что происходит на супружеском ложе.

— Тебе было приятно? — спросила она.

— Мне нравится делать тебе приятное. Свое удовольствие я получу потом, когда войду в тебя. В первый раз тебе будет немного больно, потому что ты еще девушка, но всякий раз, когда мы станем ласкать друг друга, ты забудешь о боли.

— Ласкать друг друга? — Она подумала и покачала головой. — Но ты не любишь меня, и я тебя не люблю.

— Мужчины и женщины не всегда занимаются этим потому, что любят друг друга. Они делают это для собственного удовольствия.

Анджела села на кровати и стыдливо прикрылась краешком покрывала.

— Я не из таких.

— Тебе понравилось то, что я делал. И ей же богу, ведь мы женаты!

— Мы недолго будем женаты. Непристойно получать наслаждение от брака, в который ни один из нас не хотел вступать. Бы скрываетесь, Рейф, и я думаю, что жена вам сейчас ни к чему.

Анджела отвела глаза, ослепленная его великолепием. В могучем теле Рейфа не было ни грамма жира. Литые мышцы, узкая талия, длинные крепкие ноги. Когда он отвернулся и натянул брюки, она заметила, что ягодицы у него такие же твердые и крепкие, как грудь.

— Ты совершенно права, — согласился Рейф. — Жена — это обуза. Мне нечего ей предложить. У меня нет ни денег, ни крыши над головой. Я провожу вас до «Золотого ангела», а потом двинусь дальше.

И, полностью одевшись, он направился к двери.

— Куда вы идете?

— Ясное дело, никто из нас не уснет, если я останусь здесь на ночь. Спать в одной постели и не… Я просто не способен на такое. Я отлично высплюсь в конюшне. — Он подхватил с пола свои седельные сумки и перекинул их через плечо. — Увидимся завтра утром в столовой.

— Рейф. Я прошу прощения. Судьба сыграла с нами злую шутку. Нам ни в коем случае не следовало встречаться, тем более вступать в брак. Мне показалось, что необходимо спасти вашу жизнь, вот и все. Если бы я позволила вам любить себя, мы оба пожалели бы об этом.

— Говорите только за себя, Ангел. Я ни о чем не жалею. Но если вы твердо решили оставаться девственницей, желаю вам весело провести ночь одной. Хорошего сна.

От столь суровой отповеди сердце Анджелы сжалось. Она окликнула его:

— Рейф, подождите!

Он остановился на пороге и вопросительно оглянулся.

— Я… Нет, ничего. Не важно. Встретимся утром.

Он ушел. Странно опустошенная, Анджела вновь принялась размышлять. Что же с ней такое случилось? Она ни за что не стала бы вступать в связь только ради удовольствия, но позволила Рейфу целовать и ласкать себя. Ее мать считала наслаждение грехом, но Анджеле и в голову не приходило, что грешить так приятно.

Если бы она думала, что Рейф станет хорошим мужем и заботливым отцом, она позволила бы ему любить себя. Но к несчастью, он не годился для семейной жизни.

Рейф нашел в конюшне свободное стойло и улегся. Он завернулся в какую-то попону, найденную тут же, а под голову подложил своп сумки. Но сон бежал от него. Тело все еще горело от страсти. Подумать только, с тех пор как они повстречались, он ни разу не овладел ею.

Ангел носит его имя, но это еще не значит, что она ему принадлежит. Проклятие! Ему нечего предложить Ангелу. Даже своего доброго имени. Когда-нибудь она увидит объявления о розыске и узнает всю правду. И хорошо, что он опередил полицию. Меньше всего ему хотелось усложнять жизнь Ангелу.

Рейф проворочался с боку на бок всю ночь, пока серый рассвет не окрасил темное небо.

Они встретились утром в столовой. С удовольствием съев обильный завтрак, Рейф отправился за фургоном, а Анджела упаковала в ковровую сумку свой нехитрый багаж. Когда она вышла из гостиницы, Рейф уже ждал ее у обочины. Над городком занимался ясный день. С гор веяло легкой прохладой, а в безоблачном небе ярко сияло солнце.

Рейф усадил Анджелу и взялся за вожжи.

— Вам нет нужды ехать со мной, — сказала Анджела. — Я уверена, что сама найду дорогу до «Золотого ангела».

— Самое меньшее, что я могу сделать, это благополучно доставить вас туда. Вы напомнили вчера ночью, что спасли мне жизнь. Только неблагодарная скотина бросила бы вас на произвол судьбы. Я понимаю, вам страшно хочется избавиться от меня. Потерпите еще немного, и ваше желание исполнится.

Анджела закусила губу. Сарказм Рейфа заставил ее ощутить слабые угрызения совести.

— Рейф. Насчет вчерашнего. Мне очень жаль.

— Я уже слышал.

— Я хочу, чтобы вы поняли…

— Я все понял, Ангел. Даже больше, чем вы думаете. Ага, вот здесь нужно свернуть к прииску. Теперь уже близко.

Глаза Анджелы сверкнули.

— Да! Прошло много времени, но я узнаю эту дорогу. Я часто ездила здесь с отцом.

Фургон покачивался и поскрипывал. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву деревьев, создавали причудливый узор теней. Узкая каменистая дорога круто изгибалась над пропастью. Анджела упивалась величественными видами гор со снежно-белыми вершинами, темно-зелеными лесами и ясным синим небом. Голова у нее кружилась от восторга и счастливых воспоминаний.

— Вот он! — воскликнул Рейф, указывая на узкую тропу и указатель, на котором было написано «Золотой ангел».

Анджела подавила рыдание.

— Указатель все еще здесь! Я видела, как отец его ставил. Он всегда называл меня своим ангелом.

Рейф ловко направил лошадей вперед. В конце узкой аллеи виднелась разинутая пасть рудника. Там кипела работа. Рейф увидел четырех рабочих и пустую вагонетку, стоявшую на дороге, ведущей в недра. Насколько мог понять Рейф, работы на «Золотом ангеле» велись с размахом. Две крепкие хижины, построенные так, чтобы выдержать самые холодные зимы, стояли бок о бок, прислонившись к лесистому склону. Анджела смотрела на ту, которая когда-то была ее домом.