– Да? – только и сказал он. – О чем ты думала?

Камилла положила ладонь на его руку и посмотрела на него.

– Я видела Мэдж, – ответила она. – Смерть мистера Мэйнарда была страшным шоком для нее, и этот сегодняшний случай! Но…

– Но что?

– Я боялась, – Камилла словно вела с собой какую-то борьбу, – я боялась, что увижу ее подавленной и разбитой, но это было совсем не так! Мне вдруг пришло в голову, пока я говорила с ней, что я беспокоилась о ней больше, чем она сама беспокоится о себе. Мэдж стойкая, мы как-то все время забываем, насколько она стойкая. Такой удар – а она вроде в порядке. Я сейчас все время ругаю себя, что мало думаю о Мэдж. И все же, если бы только эта загадка могла разъясниться… Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать?

– Думаю, да. Это все твоя филадельфийско-шотландская совесть. Ты даже отложила свои собственные дела, когда ни какой необходимости в этом не было. К тому же, поскольку нам с тобой нужно сказать друг другу так много…

– А что нам нужно сказать друг другу так много?

– Послушай, Камилла, у меня есть предложение…

– Тогда давайте, предлагайте! – прервал его голос капитана Эшкрофта. Давайте, снимите камень с груди!

Детектив, выглядя весьма огорченным, возник в арочном проеме, ведшем в дальнюю комнату. За ним возвышалась туша доктора Фелла. В глазах капитана Эшкрофта застыла горечь.

– У меня есть вопрос, – продолжил он, – на который я хочу получить односложный ответ. Никаких недомолвок, никаких хитростей, чистая правда! Когда доктор Фелл и я собрались, как нам казалось, на секретные переговоры на верхнем этаже вчера поздно вечером, вы вдвоем стояли и подслушивали за дверью?

– Односложным ответом, – признался Алан, – будет «да».

Лицо капитана Эшкрофта, казалось, повеселело.

– Я так и думал, что вы должны были бы подслушивать! Теперь мне следовало бы рассвирепеть; мне следовало бы прочесть вам мораль; мне следовало бы просто съесть вас со всеми потрохами! Но – о, черт! – похоже, будто мы гораздо ближе к завершению этого дела, чем казалось несколько часов назад. Поскольку вы слышали так много, может быть, совсем не повредит, если вы еще кое-что послушаете. Не все – это было бы неправильно или нечестно, черт вас побери! – но кое-что. Я здорово горжусь вот этим доктором Феллом, и я немножко горжусь собой. Доктор Фелл…

Доктор Фелл, со шляпой в одной руке и палкой-тростью в другой, проплыл через дверной проем, словно огромный галеон.

– Было бы неправдой, – объяснил он, – заявлять, что я общался с призраком Генри Мэйнарда. Но следы его личности можно увидеть в доме повсюду. Кто бы мог подумать, что такой изящный джентльмен был настолько склонен использовать свои руки для домашних работ или что он был таким умельцем! И тем не менее он был именно таков! Бесценный Джордж заверил в меня в этом. Заявление это прозвучало у верстака с набором инструментов, которые вы найдете в подвале. Более того! Поскольку он сам привлек наше внимание к бейсбольному снаряжению, тоже находившемуся в подвале, нам показалось, что это подходящее место для поисков другого спортивного инвентаря. Он ведь интересовался и рыбалкой – мне сказала об этом миссис Брюс.

– Кто вам сказал? – насторожился Алан.

Доктор Фелл виновата взглянул на Алана.

– Как любитель выискивать незаметные мелочи, – стал он объяснять, – я должен признаться, что расспрашивал и вас, и юную леди в разное время – в частности, вчера поздно вечером, – когда вы вряд ли отдавали себе отчет в том, что вас расспрашивают, и теперь даже не помните об этом. Все, что вы двое могли слышать или видеть, теперь записано на тусклых старых скрижалях моей памяти. В водонепроницаемом шкафу около верстака капитан Эшкрофт и я обнаружили детали складной удочки, вместе со всевозможными блеснами и несколькими катушками рыболовной лески «монофиламент». Там были также два револьвера, оба незаряженные, хотя для каждого имелась коробка с патронами. Капитан, проявляя излишний, на мой взгляд, пыл, довольно раздраженно запретил мне осматривать револьверы.

– Он называет это «осматривать»! – зарычал капитан Эшкрофт. – Доктор заглядывал в дуло и нажимал на спусковой крючок, только и всего! Он и так достаточно неуклюж – возился с инструментами, пока не свалил пилу. Я не желаю, чтобы ему снесло голову до того, как он изложит нам последний факт!

– Говоря о последнем факте, – весьма резко отозвался Алан, – насколько я понимаю, это имеет определенное отношение к «Золотому жуку»?

– Имеет, молодой человек! И находится гораздо ближе к закопанному сокровищу, чем вы можете себе представить. Что-нибудь еще?

– Да. Поскольку мы признались, что подслушивали прошлой ночью, что насчет шератоновского бюро? Вы искали потайной ящик, вы сказали, что у вас есть человек, специализирующийся на таких вещах. Нашел он ящик?

– Джерри Уэксфорд, вы имеете в виду? Бюро находится у Джерри с сегодняшнего утра. Если там есть какой-то потайной ящик и в нем какие-то документы, а доктор Фелл думает, что так оно и есть, он их уже наверняка нашел. Так какое у вас предложение?

– Предложение?..

– Когда я вошел и прервал вас, вы говорили юной леди, что у вас есть какое-то предложение. Конечно, – сказал капитан Эшкрофт, широко разводя руками, – если оно слишком тайное и личное, чтобы повторять его на людях…

– Вовсе не тайное. Я собирался пригласить ее на ужин. – Алан повернулся. – Что скажешь, Камилла? Ты не захотела поехать в ресторан «Дэвис» вчера вечером, даже пооткровенничала, сказав, что никогда ни при каких обстоятельствах не поедешь. А вдруг ты передумаешь?

– Поеду! С удовольствием! Если ты обещаешь не ехидничать и если я не понадоблюсь капитану Эшкрофту здесь.

– Вы здесь не понадобитесь, мэм. Поезжайте! Более того, я убедительно прошу вас поехать и даже скажу почему. Я пригласил бы поужинать доктора Фелла, собственно говоря, я его уже пригласил. Хочу, чтобы он отведал жареных цыплят, как их готовит моя жена, а вовсе не таких, что подают в большинстве ресторанов. Так что езжайте, мэм, и постарайтесь насладиться.

Камилла посмотрела на него:

– А вы наслаждаетесь, капитан? Вы так говорите, словно сами наслаждаетесь.

– Наслаждаться этим кошмаром? Ну уж нет! Это грязное дело хуже, чем вы предполагаете. – Здесь капитан Эшкрофт, почесав свой подбородок в глубокой задумчивости, сделал еще более широкий жест: – Чуть меньше получаса назад, мисс Брюс, я сказал Рипу Хиллборо и Янси Билу, что хочу, чтобы их некоторое время пришлось долго искать. Почему бы вам и мистеру Грэнтаму не сделать то же самое? Ужинать еще слишком рано, но можно заняться чем-нибудь еще. Спуститесь на берег, полюбуйтесь на сады, прогуляйтесь аж до школы «Пуансет». Помимо еще одного телефонного звонка, который нам нужен, чтобы колеса завертелись, у нас с доктором Феллом есть сейчас одно дело, и это не самое приятное дело. Нам не нужны свидетели или даже потенциальные свидетели. Да, и еще одно… – Снова будто ракета взорвалась. – Кое-кто считает, что очень забавно, – заревел капитан Эшкрофт, – продолжать писать послания на этой доске? Даже если Джордж заупрямится и не уберет доску, говорить здесь не о чем. Я сам мог бы убрать ее: я мог бы утащить ее, или вынести, или разрубить на дрова. Но мы этого не делаем, потому что есть способ получше. Я привез с собой еще кое-кого, кроме Дакуорта; я привез Кона Кингсли, очень опытного человека и далеко не дурака. Мы поставим Кингсли в такое место, где его будет не видно: в шкаф в библиотеке или за шторами в оружейной. Тогда, если кто-то прокрадется, чтобы написать еще одно послание на этой чертовой доске…

– Вы схватите шутника с поличным? – спросил доктор Фелл. – Умоляю вас, сэр, не делать ничего подобного!

– Доктор Фелл, вы ненормальный? Разве вы не хотите узнать, кто шутник?

– Я склонен думать, что уже и так знаю, – скромно сказал доктор Фелл. Но это не шутка. Это отчаянно, невероятно серьезно! Мы еще можем поучиться у этого человека. Как мне убедить вас, капитан, держать ваши руки подальше от нашего призрачного визитера и оставить доску без охраны?