– Не радуйтесь слишком рано, капитан Лейрд, – сказал Стоун, вероятно, неправильно истолковав ее молчание. – Немногие из них снова когда-нибудь проснутся. И если они даже и проснутся, то будут развалинами, духовно и физически. Не зря джереды пощадили этих людей.

– Собственно говоря, мне трудно представить себя духовной развалиной, – обиженно сказал Харрис.

– В вашем случае было нечто другое, – ответил Стоун. – Контрольный компьютер показал разрушенную альфа-волну. Отклонение возникло в приборе, а не в вашем мозгу.

Харрис закатил глаза, пока они не стали косить, и начал дурачиться.

– Да-да-да, – стал запинаться он, – я-я-я ч-ч-чувствую с-с-себя у-у-уже с-с-снова очень хорошо.

Скаддер засмеялся, в то время как на лице Стоуна появилось сердитое выражение.

– Оставьте эту чушь! – резко сказал он. – У нас мало времени для дурачеств.

Черити была согласна со Стоуном, однако она дружески улыбнулась Харрису, прежде чем снова повернулась к спящим фигурам.

Скаддер, Стоун, Харрис и она были не единственными посетителями этой анабиозной камеры. Между лежащими сновали тощие четырехрукие фигуры джередов; одни – явно бесцельно, у других имелись небольшие, выглядевшие очень сложными приборы, с которыми они время от времени склонялись над спящим, третьи возились с одним из небольших компьютеров возле постелей. Это зрелище вызывало у Черити отвращение, которое она не в силах была преодолеть. Стоун ей объяснил, чем занимались здесь джереды: они исследовали спящую армию Гартмана, чтобы, по возможности, разбудить хотя бы одного или двух спящих. В душе Черити все восставало против этого зрелища. Оно просто казалось ей фальшивым: ведь те же самые существа, которые завоевали ее родной мир и разрушили его, уничтожили девяносто процентов ее сограждан, теперь должны заботиться о духовном и физическом благополучии немногих оставшихся в живых. И даже если она и говорила себе, что те муравьи, которые сейчас находились перед ней, лишь только выглядели, как мороны, это все равно ничего не меняло в ее чувствах.

Черити так же мало, как и любой другой человек, понимала действительную суть джередов. Она всегда немного боялась их, но после ее возвращения на Землю она испытывала к ним еще более глубокую боязнь. Казалось, что будто бы Черити вдруг поняла, какую причину имел ее страх.

Не глядя больше на Стоуна, Черити подошла к одной из постелей. У другой стороны узких нар стоял муравей и вводил информацию в компьютер. Черити окинула его беглым взглядом и затем опустила глаза вниз, на спящего. Это была молодая женщина с по-военному коротко подстриженными волосами и лицом, которое можно было бы назвать красивым, если бы не мертвенная бледность ее кожи и выражение ужаса и боли на нем. И совершенно неожиданно вернулись воспоминания. Вдруг Черити увидела похожее еще почти детское лицо, которое в ужасе прижалось к стеклу, рот, снова и снова выкрикивающий ее имя и умоляющий ее о помощи.

С требовательным жестом она обратилась к морону, находившемуся по другую сторону постели.

– Что с этой женщиной?

Муравей посмотрел на нее и ответил серией высоких, свистящих звуков, и Стоун сказал за ее спиной:

– У него нет компьютера-переводчика. Но насколько я понял, ее мозг был поврежден. Он не верит в то, что сможет ее разбудить.

– Но она жива! – сказала Черити, посмотрев на светящийся возле кровати контрольный прибор.

Стоун наморщил лоб.

– Если это можно назвать жизнью, – мрачно сказал он. – Вероятно, было бы лучше для нее, если бы этот прибор был просто выключен.

Черити быстро обернулась и сверкнула на него глазами, но ожидаемой вспышки гнева не последовало. Несколько секунд спустя Стоун, словно читая ее мысли, сказал:

– Я это помещение не строил, капитан Лейрд. И не был одним из тех, кто уговорил всех этих молодых людей участвовать в этом безумии.

Черити посмотрела на него долгим взглядом, затем молча повернулась на каблуках и выбежала из помещения. Скаддер и Харрис последовали за ней, в то время как Стоун остался с мороном и, жестикулируя обеими руками, начал с ним беседовать.

Черити остановилась только тогда, когда почти подошла к лифту. Она чувствовала себя смущенной. Мысли ее путались.

– Что с тобой случилось? – тяжело дыша спросил Скаддер, когда догнал ее.

– Ничего, – ответила Черити и повернулась, чтобы войти в лифт, но Скаддер крепко взял ее за руку и не отпускал.

– Не обманывай меня! – сказал он. – С тобой что-то не в порядке. Еще со вчерашнего дня!

Воспоминание о прошедшем вечере еще больше испортило Черити настроение. Они еще долго разговаривали со Стоуном и Киасом и пытались также поговорить и с Гурком. Черити ни в коем случае не забыла, что он сказал о вышедшем из-под контроля трансмиттере на Северном полюсе – и что, наконец, Скаддер и она видели своими собственными глазами. Но карлик был непривычно молчалив и от всех ее вопросов открещивался лаконичными фразами о том, что джереды уже вплотную занялись этой проблемой. После этого он нашел предлог, чтобы удалиться. С тех пор они его больше не видели. Странно, но Черити почти была рада этому.

Несмотря на то, что Скаддер и Черити подвергались воздействию сильного снотворного более шестнадцати часов, они очень устали. После всех хлопот и неурядиц прошедшей недели их организм требовал большего, чем несколько часов искусственно вызванного сна, и поэтому вскоре они удалились, чтобы еще немного поговорить. Скаддер очень старался. Он был как никогда очарователен, но, несмотря на то, что теперь Черити уже все стало ясно относительно ее настоящих чувств к индейцу, она вела себя очень уклончиво. С мягкой настойчивостью Черити вынула свою руку из пальцев Скаддера, вошла в лифт и потянулась к кнопке командного сектора, но не нажала на нее.

– Я… не знаю, что со мной, – сказала она, не глядя на Скаддера. Потом беспомощно покачала головой. – Я чувствую себя так… странно. Как-то… неестественно.

Скаддер вопросительно посмотрел на нее.

– Я не могу этого объяснить, – сказала Черити, – но у меня такое чувство, что здесь что-то не в порядке.

Она жестом указала туда, откуда они пришли.

– Я не могу поклясться, но почти уверена в том, что последний раз здесь всех этих людей еще не было.

– Это помещение довольно большое, – сказал Скаддер. – Может быть, они поместили в эту комнату лишь только тех, кто подает хоть какую-то надежду на выздоровление.

Хоть это объяснение и звучало правдоподобно, но оно не могло быть правдой. Черити казалось, будто бы она находится в одном их тех снов, в которых точно знаешь, что спишь, но, несмотря на это, никак не можешь проснуться.

Харрис вошел в лифт последним. Двери закрылись, и лифт почти бесшумно заскользил вверх. Никто не произнес ни слова, пока кабина не остановилась и они не вышли из нее.

Черити сразу же хотела идти в свою комнату, но Скаддер снова удержал ее не слишком мягким движением.

Он указал налево, вниз по проходу.

– Ну что еще? – раздраженно спросила она.

– Мне хотелось бы кое-что показать тебе – насколько это позволяет твое драгоценное время, – также с раздражением сказал он.

Она молча кивнула и последовала за ним. Харрис тоже пошел с ними, хотя ни Черити, ни Скаддер не просили его их сопровождать. Миновав два следующих коридора и поднявшись по короткой металлической лестнице, они вошли в комнату, вероятно, бывшую когда-то складским помещением. То, что осталось от склада, было беспорядочно сложено в штабель, верх которого доставал до потолка, а сам он выглядел так, как будто вот-вот развалится. Перед этим штабелем стояло с десяток металлических нар, похожих на те, которые они видели наверху, в камере глубокого сна.

Черити застыла, словно парализованная, и широко раскрытыми от ужаса глазами уставилась на шесть голых тел, которые, вытянувшись, лежали на нарах. Четверо мужчин и две женщины. Их лица скрывали угрожающего вида колпаки, которые кто-то надел им на головы. Больше дюжины муравьев деловито шныряли между кроватями туда и обратно.