По слову молодой жрицы, магическая молния зажглась на остриях, и ударила в тело гоблина. Первый же разряд превратил яростную гримасу раба в почти комичное выражение удивления. Волосы на ее голове стали и зашевелились как змеи медузы, тело содрогнулось в конвульсиях. Молния била вновь и вновь, и как бы не вопила гоблин, она не могла освободиться от трезубца Шакти. Другой гоблин схватил попавшую в ловушку руку самки – чтобы освободить ее, или чтобы завладеть ее оружием, неизвестно – и его тоже захватил поток убийственной энергии. Еще двое гоблинов, пытавшихся проскользнуть в комнату мимо вопящей пары тоже попались в жестокие магические сети.

Шакти удерживала трезубец и заклинание с отработанной легкостью. Несколько гоблинов все же проскочили сквозь барьер трещащей энергии и обожженной плоти. С ними мгновенно разобрались братья, отправившие и их в гости к подводным обитателям.

Наконец, гоблины перестали появляться. Шакти высвободила трезубец из обугленного тела первой жертвы. Цепочка гоблинов свалилась в дымящуюся кучу. Дроу прошла по их телам к двери, держа свое все еще светящееся оружие перед собой как копье.

Немногие гоблины – как же их мало! – оставались, прячась и медленно отступая прочь. Ярость полыхнула в сердце Шакти, разглядывавшей презираемого врага, и только с трудом она удержалась от нового удара. Гоблины были тощими и изможденными, выглядя не лучше чем скот. Практичная натура дроу признавала, что у рабов просто не было другого выхода кроме бунта. Но когда Шакти заговорила, словами ее управляла суровая необходимость, а не сочувствие.

«Совершенно очевидно», начала Шакти холодным размеренным тоном, «что рабов для ухода за стадом не хватает. А чего вы добились этой глупой атакой? Насколько тяжелее придется вам работать теперь, когда вы так глупо истощили свою численность? Но знайте: стадо прежде всего, и все вы сейчас же вернетесь к работе. Новые рабы будут приобретены, всем беременным женщинам будет предоставлена дополнительная пища и отдых; а пока, что вы будете соблюдать строгое расписание работ». Она со значением качнула трезубцем. «Идите».

Выжившие повернулись и побежали. Жрица повернулась к братьям. Их глаза возбужденно блестели после первой в их жизни битвы. Она знала, как заставить эти искры гореть еще ярче.

«Патруль солдат с Тир Бреч должен был остановить это маленькое восстание прежде, чем дошло до такого. Если кто-то из них еще жив, исправьте эту ошибку. Ты, Базхерд. Возьми мой трезубец, и возглавь охоту».

Молодой мужчина бросился вперед, принимая могучее магическое оружие. Отдавая его, Шакти улыбнулась. Любой удар по Академии радовал ее. В общем-то, против Тир Бреч она ничего не имела, и обычно считала, что академии делают благое дело тренируя воинов и магов. Но благородных женщин посылали в жреческую школу, и ненависть Шакти к своей доли была глубока и неумолима. О, она станет жрицей, таков был путь к власти в Мензоберранзане. Но если только появится другой путь, Шакти Ханзрин первой примет его.

В назначенный час все маги Мензоберранзана, достойные так называться укрылись по потайным уголкам, отвечая на необычное приглашение. Один за другим, каждый доставал сосуд с символом Дома Баэнре, ломал печать и наблюдал, как выплывающий туман сгущается в мерцающий портал. И, один за другим, маги дроу входили в эти магические двери. Все появлялись в одном и том же большом, богато убранном зале, возможно где-то в Мензоберранзане, возможно на каком-то удаленном плане. Наверняка маги знали лишь, что это зал для аудиенций Громфа Баэнре, и у них не было особого выбора, кроме как прийти. Даже Дом Ксорларрин, знаменитый мощью своих волшебников, присутствовал здесь в полной силе. Семь магов Ксорларрин преподавали в Сорцере, школе магии и все семь неуютно ерзали на предоставленных им роскошных креслах.

Ожидая архимага города, волшебники разглядывали своих коллег с настороженным интересом. Некоторые не видели друг друга с поры обучения в Сорцере, поскольку маги берегли свои секреты служа власти и престижу своих домов. Статус это все, даже среди городских магов. Блестящие знаки домов присутствовали в большом количестве, а те, чье происхождение не давало им права на подобную демонстрацию, удовлетворялись зачарованными драгоценностями. Сотни камней сверкали в тусклом свете зала, их цвета отражались в черных складках плащей пивафви, которые носили все. Некоторых магов сопровождали приживалы: гигантские пауки, летучие мыши, измененные магией животные, даже импы и прочие существа Бездны. Большая комната быстро заполнялась, но тишина казалось становится все глубже с каждым магом вступившим в зал.

Когда было занято последнее кресло, Громф Баэнре выступил из пустоты в центр зала. Как обычно, на нем был великолепный плащ архимага, пивафви со множеством карманов, по слухам содержащий больше магических вещей и оружия, чем большинство магов дроу видели за всю жизнь. Два магических жезла открыто висели на поясе, и никто не сомневался, что куда больше их было спрятано. Однако самым могущественным оружием Громфа были его прекрасные ухоженные ладони – столь гибкие в плетении смертоносных заклятий – и гениальный разум, вознесший его на вершины могущества… и обрекший его на жизнь полную неудовлетворенности. Во многих других культурах подобный ему стал бы королем. Из всех магов Мензоберранзана, только у Громфа была власть созвать подобное сборище.

«Для магов города необычно собираться вместе», начал Громф, произнеся вслух мысли всех присутствовавших. «Каждый из нас служит интересам собственного дома и мудрости матроны-матери. Так и должно быть», добавил он решительно. Архимаг сделал паузу, и поднял бровь, возможно чтобы разбавить свое утверждение иронией.

«И все же, подобные альянсы существуют. Город Шшамат управляется коалицией магов. И мы в Мензоберранзане наверняка могли бы сделать подобное, если будет нужда».

Шепотки, от восхищения до ужаса, наполнили зал. Громф поднял ладонь, простой жест, требовавший молчания – и ему подчинились немедленно.

«Если будет нужда», повторил он жестко. «Правящий Совет смотрит за проблемами города. Наше дело ожидать, и наблюдать».

Вновь он сделал паузу, и все присутствующие услышали невысказанное дополнение. Правящий Совет – матроны-матери восьми сильнейших домов – стал почти воспоминанием. Матроны Баэнре, самой могущественной дроу в городе, больше не было. Триэль, старшая из живущих ее дочерей, примет бразды правления Домом Баэнре, но она молода, и почти наверняка встретится с трудностями. Недавно, третий дом был полностью уничтожен существами Бездны, но до того его госпожа-предательница убила матрону и наследницу четвертого дома. Ауро'пол Дирр, матрона пятого дома, погибла на войне. Поскольку упорядоченное наследование было редкостью, все эти дома будет раздирать внутренняя борьба, пока наконец новые матроны не захватят власть. А потом им придется бороться с врагами со всех сторон. Редко в долгой истории Мензоберранзана так много мест в Совете пустовали одновременно, и как минимум дюжина домов могли кинуться в войну, пытаясь увеличить свой статус. Короче говоря, борьба за восстановление Правящего Совета могла растянуться на годы, годы, которых не было у слабеющего города.

«Вы знаете проблемы стоящие перед Мензоберранзаном не хуже меня», спокойно продолжил Громф. «Если город впадет в анархию, мы, маги, можем стать лучшим шансом на его выживание. Мы должны быть готовыми к тому, чтобы принять власть».

Или взять ее.

Эти слова также не были произнесены, но каждый из дроу в зале услышал их, и хорошенько запомнил.

«Баэнре мертва. Правь долго, Матрона Триэль».

Слова эти произнесены были за день много раз, с разной степенью искренности, пока один за другим благородные, солдаты и простолюдины Дома Баэнре проходили у грозного черного трона – разумного творения, чьи глубины наполняли души жертв Баэнре – дабы принести клятву верности своей новой матроне.