Пусто, только черные птицы летают. Мелькнула и исчезла льдистая нить, теночка прищурился... нет, не птицы - огромные летучие мыши. Враги ушли, но после них в империи теночков, империи Мотекусомы Шокойцина, Гневного Властителя, остались только мыши и шакалы. Шакалоголовые.

Храм венчало святилище Дождя, монолит из красной яшмы возвышался перед ним. Висотла искал другое - статую бога Войны и Солнца. Он был теночком из плебса, но военная доблесть, проявленная в походе, из которого он теперь возвращался, сделала его аристократом. На поле боя он захватил сотни пленников, всех их приводили сюда: Бог Солнца тратил жизненные силы в вечной борьбе с тьмой, кровь нужна, чтобы питать его. Жертвы приносились не один день. Жрецы вырезали сердца и опускали их в священный сосуд. Тела сбрасывали к подножию храма, где теночки съедали их.

Сиял расстеленный у подножия лестницы цветной ковер полей и лесов. Висотла повернулся и вошел в храм. На стенах смеялись изображения демонов.

Внутри был только никелированный металл, мягкий пластик и пыль. В холле стоял архивный стеллаж, где когда-то хранились карточки пациентов.

Манок забрал у Цепа Ену, он держался в центре группы. Цеп, когда его руки освободились, почувствовал себя увереннее, к тому же, он видел штуку в руке Младшего. Они вдвоем шли впереди, за ними держались Манок с Еной и Снули, Чина двигался в арьергарде.

Они пересекли холл и стали подниматься по лестнице. Десадо тихо говорил:

- Я помню это место. Палаты пациентов начинаются дальше.

"Процедурный кабинет" вслух прочитал Чина, когда они вышли на второй этаж.

Остановились, разглядывая коридор. Стены и пол покрывал бежевый пластик. В дальнем конце стояла каталка - пологий металлический желоб на стойках с колесиками. Чина толкнул дверь кабинета и шагнул внутрь.

- Пусто, - он вышел обратно. - Осмотрим здесь все? Есть второй корпус?

- Дальше, - откликнулся Младший. - Клиника имеет форму поставленного вертикально бинокля. Два цилиндра-корпуса, их соединяет подвесной коридор. Во втором корпусе большой конференц-зал, лаборатории и хирургические кабинеты.

- А здесь?.. - Чезарио потянул ручку квадратной металлической двери. Когда она приоткрылась, по полу пополз морозный белый дымок, а внутри загорелся свет.

- Холодильники. Лучше не...

- Откуда здесь энергия?

- Автономное питание от ветряков. Не надо...

Чина с криком отпрянул и захлопнул дверь.

Сбив с ног Снули, он отскочил на середину коридора, глядя на Младшего расширенными глазами.

- Полки, - хрипло произнес он. - На них... - Он взглянул на трех с половиной и умолк.

Снули поднялся, потирая колено. Манок вопросительно смотрел на Десадо.

- Составные части, - сказал тот.

- Что?

- Органы. Какая разница? Нам надо во второй корпус.

Манок шагнул было к железной двери, покосился на Цепа - тот ожесточенно стучал себя по зубам - и передумал.

Они пошли по коридору, одну за другой открывая двери. Снули это быстро прискучило, он отошел к широкому окну. Вдали виднелись холмы и зелень Нижнего, а совсем рядом возвышалась покатая стена второго корпуса. Под разбитыми окнами тянулся бетонный выступ, вокруг летали черные вороны. У Снули закружилась голова.

- Здесь никого нет, - произнес за его спиной Манок.

- Да-да, идемте дальше... - Снули понял по голосу, что говорит высокий худой взрослый. Снули оглянулся и сразу забеспокоился: второй взрослый, тот, у которого было неподвижное скучное лицо, смотрел на Цепа и высокого, покачивая рукой, в которой держал штуку.

Перед теночкой возвышалось большое бронзовое зеркало. Очень мутное, но кое-что разглядеть было можно. Он отступил, рассматривая отражение - высокая мускулистая фигура в набедренной повязке из перьев, бритая голова, а лицо... Будто смотришь на хищную птицу. Висотла отвернулся и пошел дальше. Куда же все подевались? Никого вокруг, совсем никого, пронизанная солнцем громада пуста...

Каменный коридор с дверями, Висотла стал открывать их и увидел внутри полутемной холодной кладовой еду - тыквы и початки кукурузы. Он съел два початка. Храмовая башня, вот, что интересовало его сейчас. Он прислушался и побежал. Впервые за все время, которое Висотла пробыл здесь, он услышал шум.

- Какой-то шум, а? - Младший прислушался. - Или мне кажется?

- Цеп, перестань! - рявкнул Манок.

Цеп с усилием убрал руку ото рта, тихое клацанье смолкло.

- Нет, впереди...

Теперь насторожились остальные.

- Это она поет, - подал голос Снули и тут же испуганно смолк, когда все уставились на него, а потом перевели взгляды на Ену.

- Ена не перестанет, - заметил Манок. - Цеп, возьми ее.

Чина Чичеллино Чезарио смотрел по сторонам. В этом корпусе холла с архивным стеллажом не было, они сразу попали в служебные помещения. Пол усеивали страницы и разорванные обложки книг. Узкая лестница, ведущая к единственной двери на верхней площадке, проем в стене, закрытый широкой белой простыней. Младший отвернул край простыни, заглянул и сказал:

- Наверное, конференц-зал...

Они вошли и огляделись. Откидные сидения, покрытые дорогим ковром ступени, окна без стекол. Тени летающих снаружи ворон то и дело проносятся сквозь яркий свет солнца...

Ена умолкла.

Очень яркий свет, теплый и нежный, сквозь жалюзи освещает круглую площадку внизу. Кружатся, кружатся пылинки. Там каталка, с одной стороны стойки с колесиками выломаны, этот края держится на широком стоматологическом кресле. Видны лишь торс и ноги того, кто лежит на каталке, верхняя часть тела скрыта подлокотниками. Ноги дергаются. Вокруг кресла семеро голых казусов, на головах белые колпаки с красными крестами. Над креслом склонился казус-толстяк, он завернут в белоснежную простыню. В стороне - чучело из простыней и подушек на треноге, которая когда-то была капельницей. Правая "рука" - скрученный пододеяльник - держит изогнутый стержень, в левой "руке" - пучок стоматологических насадок-буравчиков. На "шее" висит ожерелье - пластиковые черепа из анатомического кабинета - у "ног" железная медицинская утка. Почему-то она дымится.

Толстяк поднял руку, в которой что-то блеснуло, и опустил. Ноги на каталке дернулись. Простыня толстяка перестала быть белоснежной.

- Бааааа... - звук полился по залу, семеро казусов склонились, выпрямились, опять склонились. - Бааабаааабааааабаааааа...

Рука со скальпелем опустилась снова, толстяк начал двигать плечом. Тонкий надрывный визг выплеснулся из кресла, почти заглушив напевный речитатив.

- Бааальным-запрещается-покидать-палаты...

Визг перешел в хрип, ноги согнулись в коленях. Хрип смолк, одна ступня соскользнула с края каталки и закачалась, шаркая пяткой по полу. Толстяк выпрямился, протягивая к окну руку, в которой сжимал что-то бесформенное. Пузырящийся комок засверкал в лучах солнца, вокруг него взвихрились пылинки.

- ...после-отбоя!

Снули завизжал, повернулся и толкнул Цепа. Тот, чтобы не упасть, схватился за спинку сидения, выпустив Ену - она покатилась по ступеням. Небесные казусы что-то забубнили, глядя на фигурку в пальто, которая очутилась у их ног. Толстяк положил сочащийся розовым ком в медицинскую утку и наклонился над Еной со скальпелем в руках.

- Придут-санитары...

Младший увидел, как Снули бежит вниз, а Манок на четвереньках поднимается вверх.

-...придут-санитары...

Цеп стоял, остервенело колотя ногтями по зубам.

-...придутсанитары-придутсанитары-придутсанитары!

Десадо поднял разрядник. Снули визжа проскользнул между ног голых казусов, которые бежали вверх по лестнице, схватил Ену за воротник и потянул.

- Нарушение-режима-карается...

Младший выстрелил. Один из казусов повалился навзничь, остальные бросились на Десадо, тот упал. Его стали пинать ногами и сталкивать вниз по ступеням. Толстяк кольнул Снули скальпелем в лоб и схватил за плечо. Снули укусил его за руку, и увидел человека, выскочившего на круглую площадку из скрытого простыней проема.