— Да. Но ты нужна мне такая, как есть, Оливия. А тому, что тебе нужно знать, мы научимся вместе.

Он снова прошелся губами по ее телу, отыскивая самые чувствительные точки. Она, закрыв глаза, выгибалась навстречу его ласковым губам. Потом отыскала и обхватила рукой его горячую плоть, отчего он застонал.

— Я хочу тебя, — выдохнула она.

— Так возьми меня, — прошептал он в ответ. — Я — твой.

Она медленно притянула его к себе. Немножко подразнила, а потом резко прижалась, сливаясь с ним в единое целое.

— Ах, любовь моя. — Эти слова в тот момент были естественны, как дыхание. — Моя любовь.

Они двигались, постепенно подчиняясь нарастающему ритму, словно примериваясь друг к другу. Ее стройные ноги обхватили его бедра. Их губы слились так же тесно, как сплетенные тела. Все глубже, быстрее, сильнее неслись они на гребне волны к вершине оргазма.

В какой-то момент ей показалось, что она умирает. Что ее тело не выживет в этой яростной схватке. Она закричала и услышала, как его голос вторит ее крику.

Когда мир встал на место, Оливия поняла, что жива. Ее пальцы поглаживали завитки волос у него на груди. Он легко поцеловал ее.

— А если я предложу тебе шампанского?

— Мм, — Оливия вздохнула, потягивая из бокала золотистую жидкость. — В этом есть что-то декадентское.

Он усмехнулся.

— В следующий раз будет чашка крепкого чая и бутерброд с ветчиной. Мне, между прочим, тоже надо восстановить силы.

Она улыбнулась.

— Отлично. Я тоже голодна.

— Ах, боже мой. Моя девочка, ты — само совершенство. — Он снова поцеловал ее, пролив немного шампанского.

— Что ты наделал, — улыбнулась она в ответ. — Я промокла.

— Какая жалость, — промурлыкал он. Вздохнул и склонился, слизывая капли с ее груди. — Посмотрим, чем я смогу помочь…

Бутерброды с ветчиной были просто отличные, и Оливия съела все до крошки.

— Ты — отличный шеф.

— Хмм. — Дилан нахмурился. — Ветчина могла бы быть свежее. Надо чаще заглядывать в холодильник. — Он улыбнулся ей. — Например, каждую ночь. И так — всю жизнь.

Она почувствовала, что краснеет. Улыбнулась. Сердце учащенно забилось.

Я всегда буду помнить этот момент, подумала Оливия. Момент полного счастья. Она вздрогнула, словно на нее упала тень. Однако как недолговечно такое счастье. Впрочем, это чепуха. Потому что они с Диланом принадлежат друг другу. И ничто их не разлучит. Ничто.

Когда Оливия проснулась, комнату заливал солнечный свет. Она лежала одна на большой кровати. Где же Дилан? — подумала она, приподнявшись на локте.

Повернувшись, она увидела записку, приколотую к его подушке.

Она расправила ее и прочла: «Ушел раздобыть нам завтрак. Оставайся на месте и жди».

Соблазн повиноваться был велик, но она все же откинула покрывало и встала. Надо будет по крайней мере сварить кофе.

Оливия поспешно приняла душ, оделась и обулась, благо свое белье и туфли она вчера оставила в ванной. Пока не найдется платье, придется снова облачиться в халат Дилана. Едва она успела спуститься в холл, как хлопнула входная дверь. Она радостно обернулась и… застыла на месте. Потому что это был Джереми.

На мгновение повисла тишина. Джереми разглядывал ее сузившимися глазами, поджав губы.

— Так, так, — наконец заговорил он. — Кто бы мог подумать?

К Оливии тоже вернулся дар речи.

— Что ты здесь делаешь? И как ты вошел?

— Дверь была на защелке. Теперь моя очередь спрашивать, что ты здесь делаешь. Но я не стану. Потому что это и так ясно. — Он хохотнул. — Так вот, оказывается, какая ты недотрога. Не давала мне прикоснуться к себе, а теперь спишь со своим боссом. Ну и лицемерка ты, Ливви.

Закутанная в халат, она вдруг почувствовала себя голой. И до смешного напуганной. Но при этом гордо вздернула подбородок.

— Это не твое дело…

— А вот здесь ты ошибаешься. Это как раз мое дело. — Он засмеялся. — Боже мой, хотя я и знаю Дилана, никогда не думал, что он до такого дойдет ради своей любимой кузины. Хотя он говорил мне, что собирается предпринять. В этой вот комнате.

— О чем ты говоришь?

— Бедная крошка, — сочувственно покачал головой Джереми. — Дилан решил, что сможет разлучить нас, если приударит за тобой. Даст тебе почувствовать свою знаменитую сексуальную удаль. Сводит тебя поужинать за свой счет. Словом, откупится. А ты тут же ухватила наживку, да, дорогая? Он даже взял тебя к себе работать. Чтобы не выпускать из виду. Бедная наивная Ливви. А теперь этот ублюдок вышвырнет тебя за дверь.

Она задохнулась:

— Я тебе не верю, Но она поверила. Честно говоря, ее саму не раз посещала эта мысль. А сейчас ей пришлось взглянуть в лицо страшной реальности.

Джереми покачал головой.

— Ты, дорогая, не увидела, что за чудовище скрывается под обаятельной внешностью. В конце концов этот ублюдок провел нас обоих.

— Прекрати. — Оливия закрыла уши руками.

— Не печалься, дорогая, — насмешливо продолжал Джереми. — Тебя положил на лопатки эксперт, настоящий мастер. Опыт тебе только на пользу. Следующий твой парень будет чистым совершенством.

— Ты мне отвратителен. Убирайся.

— С удовольствием. Я пришел из самых добрых побуждений. — Он протянул ей пластиковый пакет. — Твой жакет. Мелинда не хотела, чтобы он валялся в квартире. Я не смог до тебя дозвониться и подумал, что Дилан увидит тебя завтра на работе и передаст. Но все оказалось проще. Признаться, не ожидал от него такой прыти.

Она взяла пакет и прижала к груди, словно щит.

— Расскажи мне, Ливви, каков он. — Голос Джереми звучал приглушенно. — Только намекни. Что он такого делает в постели, что женщины к нему так и липнут? Я готов душу продать за его секрет.

Оливию затошнило. Словно запахло гнилью. Она отшатнулась, потеряв дар речи.

— Впрочем, в твоем случае особого искусства и не надо. Сомневаюсь, чтобы ты попала для него в список отличниц. Он, видишь ли, проставляет своим женщинам оценки от одного до десяти баллов. Много лет назад Мария рассказала мне об этом. Единственный раз, когда она не одобрила его поступка. Подумай об этом.

Он послал ей воздушный поцелуй, развернулся и вышел.

Оливия осталась стоять, глядя в пространство. Она словно онемела. Но скоро, очень скоро придет невыносимая боль. И невыносимое чувство унижения и отчаяния.

Надо бежать отсюда, пришла ленивая мысль. Бежать немедленно, прежде, чем он вернется.

Ее сумочка лежала на столе. Платье нашлось в сушилке. Оливия сбросила халат на пол, словно он жег ей кожу.

Она услышала свой тихий отчаянный стон. Вытряхнула жакет из сумки и натянула его.

— Оливия? — Она даже не заметила прихода Дилана. И вот теперь он стоял и смотрел на нее удивленными глазами. — Ты оделась? А как же завтрак в постели?

— Я передумала. — Как странно спокойно прозвучал ее голос. — На самом деле я ненавижу круассаны.

— Нет так нет. Но ты можешь не беспокоиться — я купил бекон, яиц, помидоров и сосисок. На случай, если тебе понадобится что-то более питательное. Настоящий ирландский завтрак. Да, и еще пару багетов, меда и фруктов на полдник.

— Я не останусь. Ни на завтрак, ни на полдник. И вообще, больше ни минуты. — Она застегнула жакет.

— Это еще что такое? — нахмурился Дилан. — И откуда это у тебя? — Он указал на жакет.

— Джереми занес. Ты закрыл дверь на защелку, и он вошел.

— О боже. Прости. Мне не приходило в голову, что он окажется настолько наглым и заявится сюда. Значит, это он тебя расстроил?

— Напротив. — Ее руки в карманах сжались в кулаки. — Он оказал мне сразу несколько услуг. А сейчас извини. Мне пора.

— Нет, только не так. — Дилан попытался обнять ее за плечи. — Я не пущу тебя.

— Не прикасайся ко мне, — простонала Оливия, стряхивая его руки. — Ты никогда больше меня не коснешься.

На мгновение он замер, не веря своим глазам, а потом осторожно отступил, как бы сдаваясь.

— Ты свободна, — в его голосе слышалась сдерживаемая ярость. — Но мне нужны объяснения.