– А ты действительно заинтересован в покупке, Адриано?

Хороший вопрос. Роберта приводила в ужас одна мысль о том, чтобы вложить деньги в разваливающиеся конюшни, которые, возможно, никогда не вернут вложенные в них деньги. Он приводил неоспоримые аргументы, что все подобные предприятия терпели крах или были вынуждены влачить жалкое существование, и, поскольку Адриано не был известен в кругах владельцев скаковых лошадей, вся идея была заранее обречена на провал. Адриано понимал логичность подобных выводов. Но в то же время не мог отказать себе в удовольствии отомстить Фионе за отказ, который, как болезнь, так долго гнездился в его душе. Но собирался ли он на самом деле покупать это место?

Теперь он понял, что его решение созрело. Пары часов в обществе этой женщины было недостаточно, чтобы удовлетворить его аппетит. Он посмотрел на нее, на тонкие черты ее лица и на гибкую силу ее тела, и внезапно задал себе вопрос: прикасался ли какой-нибудь другой мужчина к этому телу… Он снова возьмет Фиону, она придет к нему на его условиях, а затем он отвергнет ее. Для этого ему придется купить конюшню, но это невысокая цена за месть.

– Я заинтересован в покупке, – ответил он. – Поэтому объясни, что произошло?

– Обанкротилась папина компания. Вот что произошло.

Фиона положила на тарелку нож и вилку и вытерла губы салфеткой.

– Отец любил конюшни и ферму, когда была жива мама. Но после ее смерти он почти не приезжал туда. А после того, как Чарли сел в тюрьму и компания развалилась, ему не оставалось ничего делать, как заниматься фермой. Но он говорил, что она слишком часто напоминает ему о маме, и стал уезжать куда-то. Я думала, он ездил посмотреть на лошадей, повидаться со старыми друзьями. Когда он умер, я узнала, что он играл на скачках.

Фиона вздохнула и прижала к глазам кончики пальцев. Затем она подперла голову руками и стала смотреть вдаль, мимо Адриано, с покорным и задумчивым выражением лица.

– Он проиграл все. Невероятно, как быстро может развалиться процветающая конная ферма, но, конечно, в мире лошадей царят иные правила, нежели в обычных компаниях.

– Он проиграл всю выручку от чистокровных скакунов?

– Не всю. Он сделал два вложения, но они были неудачными и еще больше увеличили его долг. Я думаю, именно в этот момент он полностью поддался азартным играм на скачках, захотел выиграть по-настоящему.

– И ты не видела, что происходит? – удивился Адриано.

– Я никогда не предполагала, что нужно было быть подозрительной, – ответила Фиона. – Я не занималась счетами фермы. Откуда я могла узнать о пропаже денег?

– Но у тебя есть глаза и мозги?

Это был удар в цель, потому что именно эта мысль постоянно крутилась у нее в голове снова и снова. Но какое право имел Адриано это говорить? А почему, собственно, и нет? Его прошлое и настоящее слились теперь в одно и дали ему власть говорить все, что он захочет, и ей придется принять это, потому что она нуждается в нем. Руки Фионы сжались в кулаки.

– Вероятно, не хватило ни того, ни другого, – холодно ответила она.

– А что случилось с твоими планами стать ветеринаром? – спросил Адриано, резко меняя тему разговора.

– Мне пришлось уйти из университета из-за банкротства папиной компании, и потом, ну… – Фиона пожала плечами и опустила глаза, не желая думать о том, как могло бы быть. – Папа нуждался во мне.

– И ты была дома все эти годы? Помогая ему?

Адриано казался удивленным, и Фиона покраснела, вспомнив свои великие планы.

– Конечно, я была не только дома, – быстро возразила она. – Я… у меня была работа в городе.

– И что ты делала?

– Это часть обычного опроса, проводимого возможным покупателем?

– Назови это просто любопытством.

– Я здесь не для того, чтобы удовлетворять твое любопытство, Адриано. Я здесь для того, чтобы говорить о конюшне. К ней также примыкает участок земли и, конечно, дом, но это все, что есть. Все заложено до последнего гвоздя. Теперь ты хочешь продолжать или нет?

– Ты здесь для того, чтобы удовлетворять любые мои запросы, и не стоит тебе ошибаться на этот счет. Я знаю все, что возможно знать относительно финансового положения фермы, и без моих денег жизнь тебе медом не покажется.

Поэтому, если я задаю вопрос, ты на него отвечаешь. Итак, какая у тебя работа?

– Я работаю в агентстве по недвижимости, как ты уже, должно быть, знаешь. Секретарем. С тех пор, как папа умер, мне пришлось урезать рабочие часы там, чтобы проводить больше времени с лошадьми, но я по-прежнему работаю три дня в неделю.

Ее коллегам можно посочувствовать, внезапно подумал Адриано. Она, должно быть, сводит несчастных мужчин с ума.

– Секретарь? – сказал он сардонически. – Какое разочарование, если вспомнить твои прежние планы.

В его голосе слышалась неприкрытая ирония, и Фиона отбила мяч на другую сторону сетки.

– Как ни странно, мне нравится моя работа, – сказала она напряженно.

– Приносит удовлетворение, правда? Такое же удовлетворение, как при работе с животными? Перекладывание бумажек с одного места на другое и готовка кофе?

– Некоторые вещи предназначены судьбой. Такова жизнь, и я приняла это. – Фиона упрямо встретила взгляд Адриано. – Я, быть может, не поднялась до сияющих вершин и не заработала горы денег, как ты, но деньги это еще не все, – сказала она.

В ответ он отрывисто рассмеялся.

– По крайней мере не сейчас, – холодно сделал он поправку. – Не сейчас, когда у тебя нет другого выбора, кроме как читать эти маленькие проповеди, но они тебе не подходят, Фиона. Возможно, у меня слишком длинная память…

Он наклонился вперед и положил локти на стол, покрывая разделяющее их пространство, пока не приблизился к ней совсем близко.

– Я помню другую женщину, для которой деньги были очень важны. Может быть, у меня сейчас намного больше общего с этой женщиной, чем раньше, ведь деньги все же важны, не так ли, любимая? Деньги разлучили нас тогда и свели вместе сейчас. Загадки жизни. Но на этот раз я держу тебя на своей ладони.

Он раскрыл одну ладонь, а потом очень сильно сжал ее, пока Фиона продолжала смотреть на нее как загипнотизированная.

– Скажи мне, как это, ощущать себя не в своей тарелке?

Эндрю должен был заниматься этим. Эндрю должен был показывать Адриано конюшни и дом, радостно бормоча о том, сколь многого здесь можно было бы достичь при правильном вложении денег. Разве это не часть его обязанностей?

Но Эндрю не смог присутствовать. Ему нужно уехать по делам, многократно извинялся он. Он никак не мог понять, почему Фиона испытывала такой ужас при мысли о том, чтобы показывать владения возможному покупателю. Адриано же не совсем чужой человек. Все будет хорошо, успокоительно бормотал он.

У Фионы было три дня после той измотавшей ее нервы встречи с Адриано, чтобы понять, что она вовсе не чувствовала себя хорошо. Она никак не могла выбросить мысли о нем из ума.

Уже через час он подъедет по длинной аллее к дому, а она все никак не могла подготовиться. Ни физически, ни умственно.

Фиона заставила себя встряхнуться, аккуратно собрала бумаги, которые ей дал Эндрю, и положила их на кухонный стол. Она тщательно убрала дом, пытаясь заставить его выглядеть не таким потрепанным, хотя яркое весеннее солнце, светившее в высокие окна, заставляло и без того выцветшую мебель поблекнуть еще более. Потом она переоделась и сварила себе кофе, чувствуя, как от напряжения бунтует ее желудок.

Так и не допив кофе, Фиона подошла к окну. У нее внутри все буквально перевернулось, когда она заметила блестящий серебристый автомобиль, медленно подъезжающий к дому.

Она открыла дверь, нацепив на лицо выражение отстраненной вежливости. Как много часов она провела, напоминая самой себе, что для Адриано Мазетти она всего лишь объект мести, убеждая себя в том, что ее тело будет полностью повиноваться голове и не будет реагировать на его появление… Но ничего не вышло. Она не могла оторвать от него глаз, пока он подходил к ней, одетый в повседневные брюки цвета хаки и рубашку с короткими рукавами, открывающую смуглые мускулистые руки. Адриано холодно поздоровался, прошел мимо нее в дом и остановился в холле, медленно его изучая.