– А Адриан не пользовался?

В голосе Блейка было столько желчи, что Джемма похолодела. Она побоялась взглянуть ему в лицо.

– Нет, – опустив голову, еле слышно выдохнула она. – Адриан никогда ничем не пользовался.

– Лживая сучка! – Блейк вскочил, и стул с грохотом упал на пол.

Джемма закрыла лицо руками. Все, с нее хватит! Не желает больше ничего видеть и слышать. Она почувствовала на разгоряченном лице движение воздуха. Это Блейк опрометью выбежал из зала, захлопнув за собой дверь. А через пару минут с улицы раздался шум мотора: «мерседес», натужно ревя, вырулил со стоянки.

– Если по делу у присутствующих больше вопросов нет, то я объявляю собрание закрытым, – бухгалтер взял инициативу в свои руки.

– Похоже, нам придется искать транспортное средство, чтобы добраться до отеля, – буркнул юрист.

Джемма услышала, как рядом скрипнул стул: Чарлз Тернер встал и, собрав со стола документы, запихнул в кейс.

– Прошу прощения, что вы стали свидетелем такой неприятной сцены, – сказала она, не смея взглянуть ему в лицо.

– Желаю всего наилучшего, миссис Давенпорт, – отчеканил тот и вышел.

Джемма подняла глаза. Юрист возился с документами, Джеймс с преувеличенным вниманием изучал свои ногти, а бухгалтер, откинувшись на спинку стула, наслаждался каждой минутой ее позора. Поймав ее взгляд, скрестил руки за головой и довольно ухмыльнулся.

– С самого начала знал, что тут дело нечисто и Блейк явно чего-то недоговаривает, – заметил он, раскачиваясь на стуле, – Да, миссис Давенпорт, я вам не завидую. Ни разу не видел босса в таком состоянии. Думаю, самое интересное еще впереди.

Дрожащими руками Джемма собрала документы. Нужно поскорее уйти. И как можно дальше.

Она уже шла к двери, а бухгалтер всё не унимался:

– Как же вы так просчитались, милашка! Забеременели, да не от того…

Джемма чуть не задохнулась от возмущения. И где только Блейк откопал этого слизняка? Она обернулась и, увидев его самодовольную физиономию, с сарказмом заметила:

– А вы, смею заметить, настоящий мужчина.

– Да, девочки не жалуются. – И он еще шире улыбнулся.

Улыбаться ему пришлось недолго: подскочив к столу, Джемма толкнула его в грудь, и он вместе со стулом с грохотом обрушился на пол.

Ругательства Джемма выслушивать не стала. С нее хватит! Она сожгла за собой мосты. Завод не продала, к тому же, того и гляди, окажется за решеткой за хулиганство. Вряд ли Чарлз Тернер захочет быть ее адвокатом и поручится за нее в суде…

Придя к себе в кабинет, Джемма открыла сумочку и достала фотографию сына.

– Мартин… – шепнула она, глядя в распахнутые голубые глаза, так похожие на глаза Блейка.

Она должна защитить сына. Адриан никогда не был образцовым отцом, но ребенок знал: у него есть отец. Страшно подумать, что может случиться, если Мартин вдруг узнает – и так скоро после смерти Адриана, – что он ему не сын. Вот так сюрприз!.. А своему настоящему отцу он никогда не был нужен.

Вздохнув, Джемма поцеловала фотографию и убрала в сумку. Ее любовь к сыну граничит с безумием. Ради благополучия Мартина она готова на все. Даже если цена этому – презрение любимого человека.

Ну и денек выдался!.. Что же теперь будет? Делать нечего: остается лишь ждать. После драки кулаками не машут…

На следующее утро, придя на работу, Джемма обомлела, увидев в вестибюле Блейка. Она никак не ожидала, что следующий ход он предпримет лично сам.

– Здравствуй, Блейк, – сказала она, глядя ему в лицо и стараясь понять, что он задумал.

– Джемма, мы можем поговорить? – спросил он, избегая смотреть ей в глаза.

– Разумеется. – Она постаралась придать голосу небрежно-деловой тон. – Будьте добры, Мойра, не соединяйте меня ни с кем. Я занята. – Получилось весьма убедительно, хотя последнее время ей звонили исключительно кредиторы по поводу просроченных платежей.

Они молча поднялись по лестнице к ней в кабинет. Джемма предпочла бы, чтобы Блейк что-нибудь сказал, но он никогда не любил праздные разговоры. Слава Богу, сегодня он решил разговаривать с ней без свидетелей.

– Хочешь кофе? – спросила Джемма, когда они пришли в кабинет. Нервы у нее были на пределе. Если он снова начнет ее допрашивать, она не вынесет. Нет, ради Мартина она вынесет все!

Блейк покачал головой, присел на край стола и впервые посмотрел ей прямо в глаза.

– Я пришел извиниться.

Скажи он, что пришел изрубить ее на кусочки топором, она бы вряд ли так удивилась.

– Вчера я был не в себе. Вспылил… Вот и сказал то, чего не следовало говорить при посторонних.

Джемма молча смотрела на него, отметив, что он извинился не за то, как назвал ее, а лишь за то, что сделал это на людях.

– Как-нибудь переживу, – прошептала она.

– Прости меня, Джемма. – Его глаза потемнели от потаенной боли. – Вчера я узнал о тебе нечто такое, о чем раньше не подозревал.

Отвернувшись, Джемма скрестила руки на груди. Господи, как же ей тяжко! Хочется заплакать и сказать, что она не виновата, но это невозможно.

– Знаешь, я так любил тебя…

Джемме показалось, будто сердце у нее раскололось от боли. Любил… Прошедшее время. Господи, как больно!

– Наверное, я виноват перед тобой. Но я не мог тебе открыться, не мог показать, как к тебе отношусь, потому что тогда ты бы… – Он замолчал и перевел дыхание.

Сердце у Джеммы тревожно забилось. Неужели он плачет? Она моргнула, чтобы смахнуть слезы, застилавшие глаза, и повернулась к нему. Какие слезы! Нет, все это лишь плод ее больного воображения…

– Блейк, я знала, как ты ко мне относишься, – тихо сказала она. – Я тоже тебя любила.

– Да, ты всегда так говорила. – Он встал и засунул руки в карманы пиджака. – Любила. Занятное словечко, верно? – Он принялся расхаживать по кабинету. – Люблю ходить в кино. Люблю жареную рыбу с картошкой. Я тебя люблю. Видишь, как легко во всем этом запутаться?

– Пожалуйста, не надо! – Она инстинктивно схватила его за руку. – Хватит иронизировать!

– Не прикасайся ко мне! – выпалил он и отстранился.

Ударь он ее по лицу, вряд ли ей было бы так больно.

– Извини. – Джемма тяжело опустилась на стул и проглотила слезы. – Мне жаль, что все так вышло. Жаль, что ты уехал. Жаль, что я вышла замуж за Адриана…

– Так почему ты за него вышла?

Опустив глаза, Джемма шепнула:

– Я хотела ребенка.

– А может, все-таки его деньги? – Глаза Блейка полыхнули гневом.

Покачав головой, Джемма, чуть не плача, повторила:

– Нет, я хотела ребенка.

– Какого еще ребенка, Джемма! Тебе едва исполнилось восемнадцать. Ты что, не могла подождать? Я не собирался быть бедным всю свою жизнь. Я думал, ты это понимаешь.

– Деньги здесь ни при чем.

– Разумеется!

Джемма не мигая смотрела ему в лицо. Да как он смеет ей не верить? Кто дал ему право ее оскорблять?!

– Ладно, Блейк, давай на минуту забудем о деньгах, если ты на это способен. Ответь мне на один вопрос. Если бы мы поженились, когда бы ты согласился завести ребенка? Через год? Через два? Или через десять лет? Может, я до сих пор ждала бы твоего согласия? Или мне пришлось бы обманом принудить тебя стать отцом? Ну и как тебе это понравилось бы? Что ты тогда обо мне подумал бы?

Под ее пристальным взглядом Блейку стало не по себе.

– Какая разница? – выкрутился он. – Ведь этого не случилось.

– Трус! – крикнула она. – Ответь прямо на мой вопрос.

Блейк взглянул на нее, опустил глаза на пол, снова поднял…

– Не знаю. Извини, но я на самом деле не могу ответить на твой вопрос.

– Тогда подумай, прежде чем осуждать меня, – тихо и спокойно сказала она.

Гнев прошел. Разве можно обижаться на человека за то, что он не по своей вине стал таким, каким стал? Блейку не повезло в жизни, только и всего. В детстве ему недодали любви, вот он и вырос ущербным. Чем же он виноват?

– Я пришел извиниться, а не ссориться, – с грустью сказал он. – Вчера я вел себя гнусно. Не знаю, что на меня нашло.