– Нет, они все такие же отвратительные. – Он подошел к урне и засунул в нее пакет.

– Зачем тогда купил? – спросила она, когда он вернулся.

Блейк пожал плечами.

– Хотел убедиться, все ли здесь изменилось до полной неузнаваемости.

Почувствовав в его словах скрытый смысл, Джемма вздохнула. А ведь могла бы и догадаться… Тот Блейк, которого она знала, ел, когда был голоден, а не для проведения эксперимента.

– Мне нужно заехать домой переодеться, – сказала Джемма и пошла дальше.

К ее несказанному удивлению, Блейк пошел за ней. Так они и шли по набережной в полном молчании. Это было тягостное, напряженное молчание – наэлектризованное тысячью невысказанных мыслей. Засунув руки в карманы плаща, Джемма гадала, о чем он сейчас думает. Впрочем, лучше об этом не знать…

– Знаешь, Блейк, а я за тебя рада, – сказала она, когда показалась стоянка. Пусть не думает, что она такая мелочная и завидует его успеху.

Блейк остановился и хотел что-то сказать, но, видимо, передумал и молча пошел дальше. Потом снова остановился и обернулся к ней:

– Есть два способа пережить полосу невезения. Либо начать себя жалеть и сдаться, либо обратить себе на пользу и использовать как стимул. Знаешь, глядя на тебя, я пришел к выводу, что ты справишься.

Джемма молча смотрела на него. С одной стороны, звучит как комплимент, а с другой, судя по тону, – как издевка.

– Ну… ведь ты меня знаешь… – сказала она, стараясь не задумываться над его словами.

– Нет, Джемма, – возразил он и, отвернувшись от нее, убыстрил шаг. – Я никогда не знал, какая ты на самом деле.

Джемма даже не пыталась его догнать. Когда она подошла к стоянке, серебристый «мерседес» уже выруливал на дорогу.

Как только он скрылся из виду, Джемма на предельной скорости рванула домой. Скидывая на ходу плащ, бегом понеслась к себе в спальню и, взглянув на часы, с облегчением вздохнула: только двадцать минут второго. Успеет принять душ!

Постояла под горячей струей, с наслаждением смыла с волос песок, расслабилась и вновь, как на пляже, почувствовала прилив сил. Что ни говори, а Блейк прав: она не станет поддаваться обстоятельствам. Она противостояла ударам судьбы последние десять лет, так что не намерена пасовать и теперь.

Наскоро вытершись, Джемма надела свое любимое платье – ярко-красное из тонкой ангоры. Она всегда надевала его, когда у нее было плохое настроение, а сегодня оно отражает ее оптимистичный настрой. Впервые она сама отвечает за свою жизнь. Она еще молода, не боится тяжелой работы, и у нее есть сын. Разве может быть лучший стимул в жизни?! Подкрасив губы алой помадой, Джемма улыбнулась своему отражению в зеркале. Жизнь прекрасна…

Который час? Может, у нее есть время выпить стакан молока и съесть печенье? Джемма взглянула на часы. Двадцать минут второго. Времени вагон!.. Она понеслась к лестнице и внезапно остановилась как вкопанная, а сердце молотом забило в ребра.

Двадцать минут второго? Не может быть! Она взглянула на часы и поняла: они стоят. Джемма влетела в кухню: таймер на духовке показывал четверть третьего.

– Чертовы часы! – крикнула она, будто они были во всем виноваты. Приглядевшись, заметила на стекле трещину и провела по ней пальцем. Когда же это случилось? Ну конечно! Она споткнулась и упала, когда играла на пляже с собакой. Видно, тогда они и остановились.

У Джеммы было живое воображение. Она позвонила секретарше в офис, сказала, что задерживается, а перед глазами стоял зал заседаний и лица мужчин за столом…

Пока Джемма неслась по улицам со скоростью, достойной гонщиков Формулы-1, ее занимал всего один вопрос. На сколько хватит терпения у Блейка? Вдруг он порвет контракт?

«Мерседес» на месте. Слава Богу! Блейк еще не уехал. Может, хочет доставить себе еще одно удовольствие – разорвать контракт прямо у нее перед носом? Джемма бегом поднялась по лестнице к залу заседаний, на ходу приглаживая волосы щеткой.

У двери остановилась перевести дух. Лицо горело от возбуждения. Наверное, красное, в тон платью… Забежать в туалет сполоснуть лицо холодной водой Джемма не отважилась и, толкнув плечом тяжелую дверь, вошла в зал.

– Извините за опоздание, господа! У меня остановились часы, но я… – Не закончив фразы, обвела глазами стол и слова застряли в горле. Все мужчины молча, не отрывая глаз, смотрели на нее. Словно раздевали взглядом…

Джемма села во главе стола. Дело в платье! Яркий тонкий трикотаж обрисовывал всю фигуру. Видно, у нее было помрачение рассудка, когда она решила его надеть! Покосилась в сторону Блейка и вместо привычного бесстрастного выражения увидела откровенное плотское влечение.

Похоже, мужчины встречают по одежке, а провожают без одежки… Она усмехнулась. Жаль, что не додумалась надеть это платье в день его приезда. Кто знает, может, и переговоры закончились бы иначе…

– Как здесь душно! – буркнула она и потянулась за стаканом с водой.

– Не надо было так спешить! Я слышал, как вы бежали по лестнице. – Чарлз Тернер погладил ее по руке. Он работал поверенным еще у отца Адриана и считался другом семьи.

– Ничего страшного. – Джемма улыбнулась. Еще чуть-чуть – и он подсунет ей под нос флакон с нюхательной солью и предложит ослабить корсет.

– Мы можем продолжить? – раздался голос Блейка.

Джемма вздрогнула. Сказал как отрезал. Она подняла на него глаза: колючий взгляд, бесстрастное лицо… Неужели минуту назад она видела у него на лице похоть? Может, это всего лишь плод ее больного воображения? Положив руки на стол, она кивнула.

– Прежде чем подписать контракт, я бы хотел изложить свои предложения относительно дальнейшей работы завода.

Джемма чуть заметно улыбнулась. Чем дальше, тем интереснее…

– Предлагаю, как только будут выполнены все принятые заказы, закрыть бутылочный цех.

Джемма перестала улыбаться. С конца прошлого века на этом цехе держался весь завод.

– Прибыль от этой продукции слишком мала, чтобы оправдать огромные вливания на модернизацию оборудования.

Джемма машинально водила пальцем по сучку на столешнице. Он, конечно же, прав, но от этого не легче.

– Все ресурсы предлагаю направить на производство хрусталя. Это трудоемкое производство, что позволит сохранить договорную численность персонала. Кроме того, продолжим выпускать лабораторное стекло, поскольку со сбытом этой продукции проблем нет. Миссис Давенпорт, мне бы хотелось услышать ваше мнение.

Зачем? Разве ему интересно знать, что она думает? Или он хочет, чтобы она завелась по поводу закрытия бутылочного цеха, а потом упрекнет ее в дурных манерах? Скрестив руки на груди и поглаживая пальцами мягкую ткань платья, Джемма не спешила с ответом.

– Полагаю, мое мнение не имеет значения, – наконец ответила она и подняла на него глаза.

Блейк напряженно следил за движениями ее пальцев.

– Почему? – Он перевел глаза на ее лицо.

Казалось, ее ответ его крайне удивил.

Джемма пожала плечами.

– Какая разница, что я думаю? В любом случае вы сделаете так, как считаете нужным. – Именно так он всегда и поступал. Никогда с ней не считался: уехал в Германию, хотя она умоляла его остаться.

Блейк ухмыльнулся, и Джемма покраснела. Она поняла, что, сама того не сознавая, ведет себя как капризная девочка – ну прямо как раньше, когда упрямо стояла на своем.

– Тем не менее, – вкрадчивым шепотом сказал он, – я был бы вам весьма признателен, если бы вы поделились со мной своими соображениями.

Джемма отвела глаза и сказала:

– На вашем месте я бы поступила точно так же. Кроме того, учитывая отработанные связи с медицинской промышленностью, расширила бы производство волоконной оптики.

По его тону Джемма почувствовала, что он улыбается.

– Я тоже собирался этим заняться.

– Нам повезло, что торговая марка Давенпортс хорошо себя зарекомендовала, – вставил свое слово бухгалтер. – Проблемы с финансированием не отразились на качестве продукции. Правда, есть задержки с поставками, но средний потребитель вряд ли заметил какие-либо ухудшения.