Джесс ошиблась. Ее муж не полюбил их ребенка с первого взгляда.

Гейб полюбил Рейфиела Майкла Дюмона уже на восьмом месяце ее беременности.

Улыбаясь воспоминаниям о том, с каким трепетом Гейб впервые взял на руки их малыша, Джесс разрезала пополам бутерброд с арахисовым маслом и протянула половину мальчику, подпрыгивающему от нетерпения.

– Держи, мой сладенький.

– А папе?

Этот вопрос сопровождал каждый прием пищи их трехлетнего сына. Гейб уже привык, что его кормят в странное для взрослого время.

– Папа в кабинете.

– Я знаю.

И малыш убежал.

Поставив на поднос две чашки кофе и горячий шоколад для Рейфа, она медленно пошла за ним. В кабинете ее сын стоял около дивана, где сидел Гейбриел, и смеялся тому, что говорил отец, но в глазах мужа Джесс не увидела веселья. Вместо него была такая ранимость, что ее сердце сжалось. Она знала, что так будет всегда. И неважно, признает он это или нет, но именно поэтому он лучший в мире мужчина и замечательный отец.

Откусив бутерброд, который принес сын, Гейб взъерошил его темно-рыжие волосы. Рейф подпрыгнул, залез на диван и уселся рядом с отцом. Гейб редко говорил о своей любви к сыну, но слова Рейфу и не были нужны.

Он и так твердо знал, что папа с мамой его очень любят.

Джесс поставила поднос на журнальный столик и села рядом с Гейбом.

– Мы тебе мешаем?

– Каждый день. Для работы совсем не остается времени.

Рассмеявшись, Джесс обняла его за талию, а он ее за плечи.

– Вот и чудесно. Тебе было бы скучно без нас.

Его рука напряглась, и Джесс поняла, что он хочет сказать. Как и их сын, она знала, что любима, любима так сильно, что стала самой большой слабостью Гейба.

– Думаю, нам пора собираться на конную прогулку, – сказала она, когда Рейф доел и убежал.

– Он слишком мал.

– А сам-то ты когда научился ездить верхом?

Гейб помолчал немного, а затем сказал:

– Хорошо. Но учить его я буду сам. Ничего другого Джесс и не ожидала.

– Мы возьмем Мэйзи. Она очень спокойная.

– У Теннеров есть пони, которого они хотят продать. Тихий, добродушный.

– Как раз такой нам и нужен.

– Что сказал Ричард о твоих новых картинах?

– Он сказал, что кроме того, моего таланта завоевывать пылких мужчин, у меня есть еще и способности к живописи.

Гейб притянул ее себе на колени.

– Теперь понятно, почему ты вышла за меня.

Он заглушил ее смех жарким поцелуем.

И она растаяла. За годы, прошедшие со дня свадьбы, их чувства стали еще сильнее.

– Как тебе удается так легко управляться со мной?

Знакомая самоуверенность мелькнула в его глазах.

– Я твой муж, забыла?

И довольная улыбка осветила его лицо.

– Папа! – Рейф вбежал в кабинет с игрушкой в руке. – Не работает.

Но он не попросил папу починить ее – ведь герои всегда сами знают, что должны делать. А у Гейбриела Дюмона всегда было, есть и будет сердце героя.