— И еще какая, черт побери, буря! — одобрительно пробурчал полковник. — В частности, в нее попал Генри Морган, и ему пришлось на собственных ножках протопать целых три мили, чтобы…

Терпение старшего инспектора Хэдли, похоже, начало подходить к концу.

— Если не возражаете, полковник, — изо всех сил сдерживаясь, сказал он, — вам тоже следует кое-что узнать. Скорее даже необходимо… Так вот, вскоре после того, как началась эта ужасная буря, она, похоже, оборвала у вас там какую-то линию электропередач, ну или что-то вроде того, и в результате на какое-то время полностью отключилось электричество. Слуга, находившийся тогда на нижнем этаже, закрывая все окна, начал в полной темноте шарить вокруг, пока не нашел нужные свечи, и уже хотел было зажечь их и отнести наверх, но тут в дверь вдруг раздался стук…

Когда слуга открыл дверь, ветер, естественно, тут же загасил свечу, а когда он ее снова зажег, то увидел, что перед ним незнакомец, которого он раньше никогда не видел…

— Скажите, а у вас есть более-менее точное описание этого человека, мистер Хэдли? — перебил его епископ.

— Да, есть, но, боюсь, не очень подробное. Он средних размеров. Довольно моложав. Темные волосы и усы. Несколько излишне «кричащая» одежда. Американский акцент. Ну, что еще?…

Выражение мрачного триумфа, казалось, «разлилось» по слегка заколебавшимся мощным складкам шеи епископа. Он довольно кивнул:

— Продолжайте, мистер Хэдли, продолжайте, пожалуйста, прошу вас!

— Слуга хотел было закрыть дверь, сказав, что мистер Деппинг не может его принять, однако ночной гость успел вставить в дверь ногу. И сказал… — Хэдли сверился со своими бумагами. — «Не бойтесь, меня он примет, уверяю вас. Спросите его сами…» В последнем инспектор Мерч, по его собственному признанию, точно не был уверен, но, очевидно, там есть нечто вроде переговорной трубы.

— Совершенно верно, — с готовностью подтвердил полковник. — Есть там такая. В нее сначала надо свистнуть, чтобы предупредить, а потом можно говорить. Деппинг использовал для жилья только две комнаты: кабинет и спальню. Соединенная с ними переговорная труба находится на стене рядом со входной дверью гостевого домика.

— Итак, гость был очень настойчив, поэтому Стореру пришлось поговорить через трубу с мистером Деппингом, который, чуть подумав, в конце концов все-таки согласился принять гостя и попросил слугу его впустить. Несмотря даже на то, что гость упорно отказывался сообщить свое имя! Впрочем, Деппинг попросил слугу быть поблизости. Так сказать, на всякий случай… Сторер высказался в том смысле, что ему лучше бы сходить на улицу и попытаться починить электропроводку, однако Деппинг ответил, что в этом нет особой необходимости, поскольку у него в кабинете хороший запас свечей и света будет более чем достаточно…

Сторер, тем не менее, не поленился разбудить повара, человека по имени Ахилл Джордж, и, несмотря на отчаянные протесты последнего, отправить его с карманным фонариком под проливной дождь, чтобы проверить, на самом ли деле ветер сорвал со столбов электропроводку, и если да, то можно ли это достаточно быстро исправить. Сам же он в это время закрывал все окна на втором этаже, поэтому ему удалось слышать часть разговора Деппинга с неизвестным гостем. Совершенно случайно, конечно. Разговор, по его мнению, велся на вполне дружеских тонах. Вскоре вернулся повар и клятвенно заверил Сторера, что все электропровода на своем месте, никто их не срывал… Тогда они вместе заглянули в коробку с предохранителями и увидели, что произошло самое обычное короткое замыкание, вставили пару новых пробок, и все вокруг — ив доме, и на улице — тут же озарилось веселым желтым светом!

Тут доктор Фелл, который все это время молчал, с совершенно отрешенным видом набивая свою трубку, вдруг поднял голову и почему-то искоса посмотрел на старшего инспектора. Причем одновременно сильно сморщил нос, будто собирался вот-вот оглушительно чихнуть, и сказал:

— А знаешь, Хэдли, все это, особенно самое последнее, очень интересно. Продолжай, продолжай, пожалуйста. Я весь внимание…

Хэдли недовольно хмыкнул, глянул на доктора, не скрывая некоторого удивления, пожал плечами и продолжил:

— Время уже подходило к полуночи, и дворецкий собирался уже отправиться спать. Он постучал в дверь кабинета, сообщил хозяину, что с электричеством все в порядке, и попросил разрешения уйти к себе в комнату. На что Деппинг весьма нетерпеливым тоном ответил: «Да, да, конечно же», и Сторер ушел к себе. Буря же по-прежнему продолжала бушевать с прежней силой, что, естественно, мешало ему быстро заснуть… Размышляя обо всем этом уже утром следующего дня и прокручивая в голове события предыдущего вечера, он пришел к выводу, что где-то в четверть первого действительно слышал нечто вроде звука выстрела, однако принял его тогда за раскат грома и не стал ничего выяснять. По словам инспектора Мерча, вызванный на место происшествия полицейский врач констатировал, что смерть наступила именно в районе двенадцати пятнадцати ночи…

На следующее утро, поднявшись наверх, Сторер сразу же обратил внимание на то, что в кабинете по-прежнему горит свет. Он осторожно постучал в дверь, не услышал никакого ответа, снова постучал, только уже громче, но с тем же результатом, затем попробовал открыть дверь, убедился, что она закрыта изнутри, приставил к ней стул, забрался на него и попытался заглянуть в кабинет через верхнюю фрамугу…

Деппинг лежал лицом вниз прямо на своем письменном столе; смертельная рана от пули находилась почти в середине лысины на затылке. Слегка оправившись от страха и шока при виде мертвого хозяина, Сторер все-таки пробрался через фрамугу внутрь кабинета: Деппинг, судя по всему, был мертв уже несколько часов, никакого огнестрельного оружия поблизости видно не было.

В голове молодого Донована постепенно начиналось некоторое просветление. Не только слишком подробное, но и весьма хладнокровное перечисление кошмарных событий вчерашнего дня невольно пробудило его сознание и воображение. Тут уж хочешь, не хочешь, а проснешься! Да на фоне всего этого разговоры о «катании» его преподобия вниз по перилам представлялись если не дикой, то, во всяком случае, детской игрой. Неким продолжением вчерашнего веселья… Впервые за долгое время он почувствовал запах самой настоящей охоты за человеком, ощутил ее вкус и… удовольствие! И тут Донован-младший, будто проснувшись, вдруг увидел на себе самодовольный взгляд отца.

— Да, мистер Хэдли, честно говоря, это все очень, очень даже интересно, — чуть нахмурившись, произнес епископ. — И даже в каком-то смысле поучительно… Мой сын, мистер Хэдли, — он небрежно ткнул рукой в сторону Хью Донована, — впрочем, как и я сам, изучает криминологию. Хм… Теперь-то мне становится ясно, какую пользу он из нее извлекает. — При этом епископ стал деловитым и сосредоточенным. — А знаете, на мой взгляд, здесь есть, по меньшей мере, несколько пунктов, которые позволяют сделать определенные выводы. В частности…

— Но черт побери! — чуть ли не закричал полковник, лихорадочно промокая свой сильно вспотевший лоб носовым платком. — Послушайте, ведь это все…

— …в частности, — хладнокровно и безжалостно продолжил епископ, не обращая ни малейшего внимания на то, что его только что попытались перебить, — вы говорите, что кабинет был закрыт изнутри. Тогда каким же, интересно, образом преступник исчез с места преступления? Испарился? Улетел через окно? Как?!

— Нет, нет, совсем не через окно, сэр. Через другую дверь. Просто через другую дверь, только и всего. Там практически вдоль всего второго этажа идет один длинный балкон со стеклянной дверью. Которая, как утверждает Сторер, обычно полностью закрыта, но на этот раз почему-то оказалась частично открытой. — Хэдли ненадолго задержал на епископе внимательный взгляд. Спокойный и без каких-либо намеков на возможный сарказм. — Итак, сэр, не потрудитесь ли объяснить ваше собственное участие во всей этой, с позволения сказать, запутанной истории?

Епископ удовлетворенно кивнул и чуть ли не дружески улыбнулся полковнику Стэндишу: