– Мне бы очень этого хотелось, – торопливо ответила она, радостно вспыхнув. Глаза ее блестели от нетерпения в предвкушении полета. – Но, боюсь, маме это бы не понравилось… Мама! Который час?

Мосс посмотрел на часы.

– Пять тридцать.

– Боже мой! Мне нужно идти. – Впервые за все время Билли вспомнила о своих друзьях. Они, наверное, подумали, что она потерялась и пошла домой одна. Вряд ли они до сих пор слоняются по базе. – Большое спасибо, что показали мне тут все, лейтенант. Я знаю, у вас, должно быть, много дел, а мне пора домой. Мама будет беспокоиться, если я не вернусь домой к шести. – Билли чувствовала себя ужасно глупо, рассказывая этому мужчине, что ей следует быть дома к шести часам. Так по-детски. Она испытывала унижение из-за предписанных ей ограничений. Особенно после того, как он полдня разговаривал с ней как с ровесницей, а не пустоголовой школьницей.

– Ваших друзей не видно? Как вы считаете, не ушли ли они без вас? – озабоченно спросил Мосс.

– Неважно. Я доберусь до дома сама. Еще раз благодарю вас. – Билли встала, намереваясь уйти.

Мосс был поражен. Девушки никогда не покидают его, тем более в половине шестого вечера. Он уже собирался окликнуть Билли, удалявшуюся от него, как она обернулась.

– Лейтенант, раз вы оказались так далеко от Техаса и от вашей семьи, может быть, вы придете к нам на обед в воскресенье? – Она чуть не задохнулась от волнения, выпалив это приглашение. Что заставило ее пригласить его? Ей уже слышались возражения Агнес. И все-таки многие семьи приглашали военных на семейные обеды. Вкусные блюда. Еда. О Боже! Агнес станет сетовать на продовольственные талоны. Но если приглашение сделано, нужно стоять на своем. – Четыреста семьдесят девять, Элм-стрит. Дом серый с белым.

– Подождите минутку, Билли. Две мили – слишком долгий путь, и вы все равно не успеете домой вовремя. Давайте-ка я посмотрю, нельзя ли одолжить машину, и отвезу вас домой. Кстати, спасибо за приглашение. А знаете, завтра воскресенье… – Он улыбнулся, как будто отгадал ее тайные мысли.

Билли вспыхнула, в то время как Мосс одарил ее ослепительной улыбкой.

– Не стоит беспокоиться. У меня есть с собой деньги на кино, и я могу взять такси, если будет нужно. Правда.

– Не хочу даже слышать об этом. Если бы я не увлек вас своими разговорами о полетах, вы бы не задержались. Пожалуйста, позвольте мне помочь. – Он был так искренен, что Билли только кивнула.

Ожидая Мосса, она размышляла о том затруднительном положении, в котором оказалась. Ей не хотелось, чтобы Агнес узнала, что она полдня провела на военно-морской базе, а еще меньше она желала, чтобы мать знала о том, как она заговорилась с военным и потеряла своих друзей. А вдруг кто-то из них зашел к ним домой и стал расспрашивать о ней? А что если Мосс действительно придет на обед? Он, конечно, расскажет Агнес, как познакомился с Билли.

Мосс вернулся, позвякивая ключами от автомобиля модели «Нэш» 1938 года, припаркованного рядом со сторожевым постом. Билли почувствовала себя совсем взрослой, когда Мосс открыл для нее дверцу машины. Агнес придется смириться. Конечно, порядочные девушки не ездят в машинах с незнакомыми парнями. Или с мужчинами. Но Мосс Коулмэн – младший лейтенант и вовсе не какой-то там парень. Агнес не сможет не отметить этот факт. Билли, помимо своей воли, чувствовала радостное возбуждение и была польщена вниманием красивого молодого военного.

– Вы долго пробудете в Филадельфии? – спросила она, когда Мосс обогнул другие автомобили и выехал на шоссе.

– Наверное, все лето. По крайней мере, сейчас дело обстоит именно так. Пока я сам не добьюсь назначения в действующую часть. Быть мальчиком на побегушках у вспыльчивого адмирала – это совсем не то, что мне хотелось бы делать в этой войне. Я летчик, Билли, и чертовски хороший. Вот кем я и хочу служить.

Билли кивнула. Она прекрасно понимала все, что касалось заботливых родителей. Мосс правильно истолковал ее отклик на его слова.

– И вы тоже, а?

– Да, я тоже единственный ребенок в семье. Отец умер, когда я была еще маленькой. Думаю, проявлять заботу и стремиться защитить – это вполне естественно для родителей. Они желают нам добра. – Моссу такое высказывание напомнило слова, которые он сотни раз слышал от матери. Сет Коулмэн точно так же читал ему свои нравоучения.

– У меня есть сестра, но я так и остался единственным сыном. Папа всегда помнит об этом и боится за меня. Но я не могу позволить его страхам подавить мою личность. Я летчик и делаю свое дело профессионально. И вовсе не собираюсь бегать за каким-нибудь адмиралом с двумя звездами на погонах, у которого только одно представление о деятельности – подписывать бумаги и пить виски. Шотландским виски я его и обеспечиваю.

– Что же вы собираетесь делать?

– Вопрос не в том, что я предприму, а в том, когда я это сделаю, Билли! Папа может похлопотать о моем назначении в прислуги толстяку-адмиралу, но ему не удастся удержать меня здесь. Я и сам могу постоять за себя, и с этим он ничего не может поделать. Но мне не хотелось бы огорчать его. Он отличный парень, и я знаю, как много значу для него. Я буквально чувствую, как на меня давит груз ответственности. Незавидная доля быть светом очей такого отца, как мой. – Моссу не верилось, что он рассказывает ей все это. Обычно он ни с кем не делился подробностями своей личной жизни и своими проблемами.

– Поверните здесь. Через два квартала – направо. Дом серый с белым. Я буду молиться, чтобы у вас все получилось, как вы хотите.

Мосс чуть не нажал на тормоза. Любая другая девушка сказала бы, что будет держать пальцы скрещенными. А эта собиралась молиться за него. Он порывисто потянулся к ней через сиденье и взял руку, которая показалась маленькой и хрупкой в его ладони. Минуту спустя Мосс отпустил ее, чтобы переключить передачу и остановиться перед домом. Он бросил взгляд на часы.

– Без пяти шесть, – гордо объявил Мосс, как будто доставить Билли домой вовремя было невероятно трудной задачей.

Билли гадала, где могут быть ее друзья. Беспокоятся ли они о ней?

– Не желаете ли войти и познакомиться с моей матерью? О, наверное, у вас много других дел, и я очень ценю то, что вы потратили время и доставили меня домой. Извините, я, наверное, была надоедливой и причинила вам беспокойство.

– Вы, милая Билли, вовсе не надоедливы. – Он улыбнулся, сознавая, что имел в виду. Но, Боже упаси, Мосс вовсе не собирался входить в дом и знакомиться с ее матерью. Свою мать он любил, но родители знакомых смущали его, особенно матери девушек. Черт, все-таки он уже здесь… может быть, она боится, что ей попадет, и рассчитывает на его помощь. Это его долг.

– Буду рад познакомиться с вашей мамой, – солгал Коулмэн.

Билли чуть не лишилась чувств от растерянности. Он ведь должен был ответить совсем не так. Неужели он не понял, что она всего лишь старалась проявить вежливость? Билли не стала дожидаться, пока Мосс выйдет из машины и откроет для нее дверцу, а поспешно выскочила и разгладила юбку. Бахрома по подолу вдруг показалась по-девчоночьи глупой и безвкусной, и второй раз за день ей захотелось, чтобы на ней были тонкие чулки и туфли на высоких каблуках.

Агнес Эймс подозрительно прищурила глаза, услышав звук захлопнувшейся дверцы автомобиля, остановившегося перед их домом. Ни один из друзей Билли не водил машину. Она немного отодвинула кружевную занавеску и выглянула на улицу. Билли с каким-то моряком. С офицером, судя по белой униформе. Что могло случиться? Не следует впадать в панику. Билли всегда была разумным ребенком. Серьезной, разумной девочкой.

– Мама! Я пришла. Иди сюда, познакомься с одним человеком.

Мосс Коулмэн был на добрых шесть дюймов выше Агнес, но сразу же осознал ее силу, как если бы она оказалась ростом с него или даже выше. Это чувствовалось в оценивающем взгляде карих глаз, в уверенном развороте плеч… Такие же признаки сильного характера он замечал в Сете. Жемчуг. Почему они всегда носят жемчуг? Казалось, матери всех девушек, с которыми его знакомили, украшали свою шею жемчужным ожерельем.