В результате воздушное сражение над Дюнкерком не дало того эффекта, на который рассчитывали “Люфтваффе”. К тому же немцам мешала плохая погода и становящиеся все более и более опасными действия “спитфайров”, базирующихся на ан­глийских аэродромах. Внезапно пилоты “мессершмиттов” об­наружили равных себе противников: теперь германские истре­бители нередко теряли контакт с эскортируемыми ими бом­бардировщиками, последние несли вследствие этого тяжелые потери

История эвакуации английских и французских сил из Дюн­керка детально изложена в официозном издании Эллиса “Кам­пания во Франции и Фландрии”. В двух словах: военно-воздуш­ные силы Германии не смогли предотвратить эвакуацию морем, и когда — слишком поздно! — армии было, наконец, приказа­но захватить порт, она уже не могла сделать этого, прежде чем 330.000 человек английского экспедиционного корпуса оказались в безопасности — по ту сторону Ла-Манша. Все же 4 июля, когда сопротивление прекратилось и последний английский ко­рабль исчез за горизонтом, немцы смогли завладеть огромным количеством оставленного военного снаряжения. Одна лишь английская армия оставила позади 2472 единицы стрелкового оружия, около 400 танков, 63879 различных транспортных средств и все свои запасы — большую часть имущества, которым она [49] <Карта “Положение на фронтах Западной Европы 31 мая 1940 года”> [50] владела. В то же время RAF потеряли более 100 самолетов (в большинстве своем — истребителей) и 85 пилотов истреби­тельной авиации. Королевский флот потерял 243 корабля, 6 из которых были эскадренными миноносцами (бесценное оружие в узких проливах), множество кораблей, включая 19 минонос­цев, было повреждено. Иными словами, хотя Геринг и Кессельринг не смогли предотвратить эвакуацию из Дюнкерка, цена, которую заплатили за свое спасение английские войска, была непомерно высока. К тому же существовали вполне обоснован­ные ожидания дополнительных потерь в Норвегии и Франции.

Перед тем, как пал Дюнкерк, германские вооруженные силы на Западе были реорганизованы. Из трех вновь созданных групп армий две предназначались для покорения Франции, а третья — для операции “Морской лев”. В состав последней из 16-й армии Эрнста Буша было выделено только восемь пехотных дивизий и одна танковая дивизия. Немецкие военно-воздушные силы (ВВС), однако, намеревались выделить большую часть ресурсов, нежели армия. Во Второй воздушный флот Кессельринга были включены значительные силы истребительной и бомбардировочной авиации, парашютно-десантные и посадочные дивизии, а также большое количество воздушных транспортных средств, выделенных для их обслуживания.

Силы, выделенные для завоевания Франции, были соответ­ствующим образом сокращены. В распоряжении генерала ВВС X. Шперле остался Третий воздушный флот, который мог полу­чить поддержку Второго, только если обстановка требовала со­средоточения максимальных усилий для какой-нибудь важной операции. Пятого июля, когда Второй воздушный флот начал предварительные полеты для подготовки к “Морскому льву”, немцы, вдохновленные уверенностью своего командования, но не уровнем организации воздушного сопровождения наземных операций (на сей раз совершенно недостаточным), двинулись на завоевание Франции.

Немецкие потери оказались относительно небольшими, а за­держка в Дюнкерке позволила армии предоставить передышку подвижным группам (10 танковых и 7 моторизованных пехот­ных дивизий) и восстановить затраченные ресурсы. Исследова­ние полей сражений удовлетворило разведку: 85% лучших французских [51] механизированных дивизий, 24% пехотных дивизий и основная часть воздушных сил противника были уничтожены. Свежая информация, добытая службой радиоперехвата, позволи­ла установить номера почти всех уцелевших союзных формирова­ний. Вырисовывалась картина серьезно ослабевшего и находяще­гося в состоянии замешательства врага. Было известно, что анг­лийские подкрепления подошли к южному берегу реки Соммы, (несмотря даже на то, что граница окружения в этот день при­ближалась к Дюнкерку), но эти британские войска состояли из одной не очень сильной бронетанковой дивизии (первой), 51-й и 52-й пехотных дивизий, а также частей 1-й Канадской пехотной дивизии. По мнению руководства вермахта, присутствие этих со­единений на рубеже Соммы могло только приветствоваться! Если эти отборные подразделения будут уничтожены во Франции, с ними ведь не придется сражаться в Англии.

Любые упоминания о доблести английских войск серьезно воспринимались разработчиками операции “Морской лев”. Они были поражены упорством англичан и настаивали, обращаясь к Йодлю, чтобы во время предстоящего сражения во Франции унич­тожению английских войск и раннему захвату побережья Фран­ции (как базы для будущего вторжения) было уделено особое внимание. Фон Штюльпнагель был как заинтригован, так и удов­летворен сообщениями, поступавшими с поля битвы при Аббевилле 27–30 мая, когда танки 4-й французской бронетанковой дивизии и 1-й английской бронетанковой дивизии атаковали не­мецкий плацдарм на южном берегу Соммы. Первоначально со­юзные танки, часть которых была очень хорошо вооружена, вы­нудили отступить немецкие сторожевые заставы; пехотой овладе­ла паника. Но, как уже часто было в этой кампании, враг не атаковал всеми силами или неправильно организовал взаимодей­ствие танков, пехоты и артиллерии. Немецкие противотанковые батареи отстояли позиции и отразили атаку, хотя и не без потерь в своих рядах. Фон Штюльпнагель решил настоять на включении максимального числа танков и противотанковых орудий в состав сил, предназначенных для операции “Морской лев”. Если бы это­го удалось добиться, английская контратака, запланированная к проведению немедленно после высадки немцев, не имела бы шан­сов на успех; более того, были бы ускорены и облегчены проведе­ние ответного удара и переход к общему наступлению.

Планы обрисовываются

Эскизное планирование операции “Морской лев” быстро про­двигалось, благодаря энтузиазму, охватившему руководство ВВС и высшие штабы ОКХ. Некоторый диссонанс в работу вносил толь­ко скептицизм со стороны командования “Кригсмарине”. Фон Валдау и фон Штюльпнагель соревновались в изобретательности и, как было принято у офицеров Генерального штаба, нашли немало технических решений, позволяющих преодолеть трудности перевозки войск морем. Поскольку флот, казалось, не делал вооб­ще ничего, армия и ВВС начали своими силами искать способы, как переправить войска и военное снаряжение через Ла-Манш. Между тем ВМФ пока что выбирал типы кораблей и десантных барж, которые были бы пригодны для поставленной задачи (по­зднее они стали известны под названиями “зибели” и “танкодесантные баржи”). В общем, каждый род войск собирал свою собственную “армию вторжения”, что неизбежно приводило к распылению усилий и невероятному разнообразию высадочной техники.

“Люфтваффе” все-таки разрешили сосредоточиться на воздуш­ной поддержке (этим вопросом, конечно, занимались и два дру­гих рода войск, но Геринг, пользующийся полным доверием Гит­лера, как правило, имел дело напрямую с фюрером и не обращал внимания ни на ОКВ, ни на ОКХ ни, тем более, на ОКМ).

План Йодля давал приоритет операциям ВВС, хотя летчиков в составе ОКВ было меньше, чем офицеров армии и флота. Впро­чем, реальной власти командование ОКВ не имело и должно было только приводить в действие то, что было согласовано штабами родов войск в комитете по планированию, в котором фон Валдау занимал высокую должность.

Руководство армии инстинктивно желало, чтобы вторжение было осуществлено на как можно более широком фронте — это предоставляло ему максимальную свободу в выборе направления [52]главного удара. Но принятие Гитлером основного условия Герин­га — раннего начала вторжения — и очевидная неспособность ВМФ немедленно обеспечить морскую поддержку “стратегии ши­рокого фронта” лишили их этой роскоши. Они подчинились Гит­леру и приняли план атаки на узком фронте в надежде на то, что внезапность и грубая сила позволят десантникам установить по­стоянное и непоколебимое господство на местности. Фон Валдау даже гарантировал успех авиадесантной высадки, если она прой­дет на как можно меньшем расстоянии от Франции и поэтому будет хорошо прикрываться истребителями. Другими словами, он не оставил ОКВ другого выбора, кроме как попытаться выбро­сить войска в районе между Хайтом и Дилом, где линии комму­никаций были самыми короткими, защита с воздуха была бы самой сильной и время передвижения грузовых кораблей и пере­лета воздушной техники было бы наименьшим. Было очевидно, что враг тоже понимает все это, но немцы были так уверены в своем превосходстве, что надеялись победить только за счет мас­терства.