– Угу, сэр, – стиснув зубы в безмолвной молитве, Зулу включил импульсный привод. Легкими толчками "Энтерпрайз" начал двигаться в противоположном направлении, с обычной для него быстротой и мощью увеличивая расстояние между станцией и кораблем. Зулу напряженно выдохнул задержанный в легких воздух и наблюдал, как Сигма-1 на глазах убывает, превращаясь из массивного объекта, закрывающего почти все небо, в уменьшающееся темное пятно посреди мерцающего звездного простора.

– Капитан, Сигма-1 снова на связи. – Уже при этих словах Ухуры Зулу заметил, как на выдвинутых порталах космической станции расцвели мигающие линейки посадочных огней. – Они спрашивают, требуется ли нам помощь в устранении неисправности рулевого управления.

Кирк вопросительно посмотрел на своего старшего помощника:

– Мы нуждаемся в помощи, мистер Спок?

– Я так не думаю, капитан, – Спок отстучал на консоли последнюю команду и повернулся к Зулу. – Мистер Зулу, если вы сейчас проверите работу вашего рулевого компьютера, то, мне кажется, он будет работать.

Зулу переключил один из регуляторов направления и увидел, что панель пилотирования откликнулась быстрым изменением показаний, связанным с коррекцией полетного курса.

– Подтверждаю, сэр. Теперь можно задействовать ускоритель.

– Еще рано, – Кирк медленно пошел по кругу, всматриваясь в каждую панель. – Прежде чем мы двинемся вперед, я хотел бы выяснить, почему все еще сигналит этот чертов аварийный индикатор. – Он умолк, глядя на панель системы безопасности и упрямо мигающие на ней экраны. – Ну, так что, мистер Ховард?

Высокорослый сотрудник безопасности недоуменно оглянулся через плечо:

– Похоже, я не могу его отключить, сэр. Я уже испробовал все известные мне способы.

Кирк поднял брови:

– Тогда, быть может, это совсем и не ложная тревога. Что, по-вашему, могло ее вызвать?

– Согласно этим показаниям, это .. – Ховард снова проверил состояние экрана и его голос странно дрогнул. – ., да это же сигнал о постороннем вмешательстве, сэр.

Отсек главного двигателя "Конго" раскаленно пылал на фоне едва теплящегося плазменного света перегруженного сердечника. Слоистые пласты сверхперегретого газа окутывали помещение камеры центрального ускорителя, а стенки отсека главного двигателя, изготовленные из суперпрочных стальных сплавов, были испещрены ямками и в некоторых местах уродливо растянуты в результате радиационных выбросов колоссальной силы. Невыносимо истошным воем ревели тревожные сирены, но их звук мог бы обеспокоить одних только инженеров звездолета, тускло-черными тенями замерших у взорванных стен отсека и навечно оставшихся там недвижимыми и удивленными силуэтами, захваченными врасплох в момент обычной активной работы.

– Сердечник необычайно перегрелся, но я думаю, что мы к нему подберемся.

Лицо на экране коммуникатора, воспаленное и едва ли не пылающе-красное, с глубоко провалившимися темными глазами, в которых словно застыл немой укор, колыхалось под набегавшими одна за другой волнами статических искажений. Если бы это обращение было направлено куда-то в более отдаленное место, чем мостик управления "Конго", то никто и никогда вообще не увидел бы его записи.

– Я пойду через шлюз по второй трубе, Джеффери, а мистер Стайн отправится через шлюз по трубе номер один.

За спиной говорившего вспыхнул ослепительно яркий свет, и человек инстинктивно пригнулся, не успев даже обернуться.

– Мы выйдем на связь, как только закончим, – проговорил Сесил.

Словно по сигналу огни в тесной коммуникационной кабине потухли и изображение перед глазами Чехова съежилось до размеров маленькой точки, как будто это была звездочка, пронесшаяся мимо при полете с ускорителем. Чехов с большим трудом стряхнул с себя сонмище ужасных видений – груды обугленных тел на всей протяженности коридора, скрученные куски разорвавшегося двигателя, обнаруженные удаленным диагностированием "Конго", лицо его друга, на котором все еще сохранялась надежда, хотя он отвернулся от экрана коммуникатора для того, чтобы умереть. "Мы выйдем на связь, как только закончим." Чехов теперь понял, что совершил ошибку, запросив подробности с "Конго".

Восстановилась подача энергии в коммуникационную кабину, и тут же опять пронзительно взвыл тревожный сигнал о постороннем проникновении на корабль. Так и не сумев отогнать от себя навязчивые воспоминания о катастрофе "Конго", Чехов был вынужден пересилить страх, когда включил интерком, выведенный рядом с его терминалом.

– Чехов вызывает Лемье.

– Шестая палуба, – откликнулась Лемье без промедления, – сектор тридцать девять.

Это было едва ли не за углом от кабины, в которой он сидел.

– Пришлите группу. Я пошел.

– Есть, сэр.

Пустые коридоры усиливали звук тревожной сирены, которая грохотала во всех секциях. Чехов свернул по коридору в десятую секцию, однако шум по-прежнему забивал звук его шагов. Системы автоматической защиты могли уже закрыть все выходы с палубы, однако поиск удалось бы ускорить, сумей он увидеть неизвестного гостя как можно быстрее после его обнаружения. Чехов обогнул последний угол как раз в тот момент, когда навстречу ему вывернула худощавая темная фигура, и маленький предмет в руках у незнакомца нацелился прямо в грудь Чехова.

При виде возможного оружия у Чехова в крови мгновенно выделилась ударная доза адреналина. Уклонившись в сторону, он бросился плечом на вытянутую руку незнакомца и сильно припечатал ее к стене. Затем он отбил направленный ему в голову энергичный удар, нанеся ответный как раз в то мгновение, когда голос Аарона Келли зазвучал жалобно и испуганно.

Чехов почувствовал резкую боль всех мускулов левой руки оттого, что пытался сдержать удар. Еще прежде чем Келли рухнул на пол, Чехов понял, что сломал аудитору нос, и сразу же отчаянно захотел, чтобы для блага их обоих ничего более серьезного он не повредил.

– Поднимайся, Келли. – Чехов схватил Келли за переднюю часть темного костюма и поднял его на ноги, немного сожалея, что нет времени на более учтивое обращение. – Придется тебе убираться отсюда.

Келли, пошатываясь и зажимая нос рукой, привалился к дверному проему.

– Что ты здесь делаешь? – смятенно и невнятно спросил он. Из-под руки аудитора на палубу и на обувь густо капала кровь. Однако он не обращал внимания ни на беспорядочный узор из алых пятен под ногами, ни на попытки Чехова оттащить его от дверного проема в относительно безопасное место. – Ты пришел с седьмой палубы?

Обхватив Келли рукой, чтобы удержать его в вертикальном положении, Чехов тихо приказал ему умолкнуть.

– На корабле возник сигнал тревоги от постороннего вмешательства, – прошептал он, поглядывая то в одну, то в другую сторону холла и надеясь заметить какое-то движение. Но никого не было, и уже оставалось мало надежды кого-то заметить, будь то посторонний или кто-то еще. – Я как раз шел по коридору, когда зазвучала тревога.

– Ox... – Келли беспокойно заерзал в руках Чехова, пытаясь поднять правую руку к глазам. – О, лейтенант Чехов, как это ужасно!

Чехов раздраженно посмотрел на Келли и яркий металлический предмет в его руке. "Секундомер", – дошло до него. Он только что сломал человеку нос из-за какого-то цифрового секундомера.

Топот бегущих ног донесся до обоих мужчин немного раньше, чем они увидели небольшой взвод сотрудников службы безопасности, появившихся в обоих концах коридора.

– Ну, теперь все пропало, – прошепелявил Келли, глядя на окруживших его охранников. Он осторожно шмыгнул носом и поморщился от боли, потом надавил большим пальцем на одну из кнопок секундомера. – Когда мистер Тейлор узнает об этом, он будет очень недоволен.

Чехов подумал, что он и сам крайне недоволен случившимся.

– О чем это вы таком говорите, мистер Келли? – Келли молча поморгал увлажнившимися от боли карими глазами, потом выговорил:

– Об эксперименте, – он немного покачнулся, едва только Чехов высвободил свою руку, желая поставить аудитора на ноги. – Я теперь совершенно уверен, лейтенант, что ваш приход сюда полностью нарушил чистоту нашего эксперимента.