Захариил ехал рядом с Немиилом, открытое лицо его кузена и темные волосы, частично скрытые шлемом, выдавали его заразительное волнение.

Захариил был избран, чтобы вести эту группу, и девять послушников ехали позади него, каждый из них также восседал на одной из черных лошадей Калибана. Любые другие масти ездового животного давно исчезли, и только лошади темного оттенка могли быть разведены мастерами-конюхами Ордена.

Как и их наездники, каждая лошадь была молода и должна была еще многому научиться, на пути к становлению, как часть знаменитой конницы Крыла Ворона. Рыцари Крыла Ворона ездили подобно великим героям древности, молниеносно нападая и используя тактику «ударь-и-беги», они были хозяевами дикой местности.

Они в одиночку могли выживать в течение многих месяцев в смертельных лесах Калибана, героические фигуры в матово-черной броне и крылатых шлемах, скрывающих лицо воина.

Быть одним из Крыла Ворона означало быть одиночкой, но быть одним из тех, кто совершает подвиги, заставляющие замирать сердце и прославляющие воина.

Пять других групп по десять наездников составляли охоту, продвигавшейся по лесу в ступенчатом V-построении, с братом Амадисом, бродящим между ними как наблюдатель и наставник. Они были во многих километрах от монастыря-крепости Ордена, и острые ощущения от поездки через лес так далеко от дома почти перевешивали холодную глыбу страха, которая обосновалась в животе у Захариила.

– Ты думаешь, что мы действительно найдем Зверя? – спросил Аттий, едущий справа от Захариила. – Я имею ввиду, что эта часть леса, как предполагается, очищена, не так ли?

– Мы ничего не найдем, если ты и дальше будешь болтать! – отрезал Немиил. – Могу поклясться, тебя, небось, в Альдуруке слышно было.

Аттий вздрогнул от резкого тона Немиила, и Захариил бросил на кузена краткий взгляд. Немиил пожал плечами, и, не извинившись, поехал вперед.

– Не обращай на него внимания, Аттий, – сказал Захариил. – Он сегодня не выспался, вот и все.

Аттий кивнул и улыбнулся, его естественный оптимизм уже изящно замял инцидент. Мальчик был моложе Захариила, и он знал его с тех пор, как Аттию исполнилось семь лет, и он присоединился к Ордену.

Захариил не знал, почему он взял младшего мальчика под свою опеку, но он помог Аттию приспособиться к дисциплинированной и требовательной жизни оруженосца, возможно потому, что он видел в мальчике нечто от себя самого.

Его первые годы в Ордене были трудны и если бы не шефство Захариила, Аттий несомненно потерпел бы неудачу еще в первые недели и был бы с позором отослан домой. Как бы там ни было, мальчик продолжал упорно заниматься и стал более чем хорошим оруженосцем.

Немиил никогда не жаловал мальчишку и делал его частым предметом для своих жестоких подколок и презрительных насмешек. Это стало невысказанным источником противостояния между братьями, поскольку Немиил считал, что чувство собственного достоинства каждого оруженосца должно выстоять или упасть без посторонней помощи; и, как утверждал Захариил, обязанностью каждого оруженосца было помочь своему брату.

– Это большая честь для нас, что брат Амадис возглавляет нас на этой охоте, не так ли?

– Действительно так, Аттий, – сказал Захариил. – Не часто бывает, что мы учимся у такого старого рыцаря. Если он что-то говорит, то мы должны его слушать.

– Я буду, – пообещал Аттий.

Другой из их группы поравнялся с Захариилом, и приподнял щиток своего шлема, чтобы что-то сказать. Шлемы, которые носили оруженосцы, были стандартной частью экипировки Ордена, но только руководители групп имели встроенную систему коммуникации. Шлем Захариила позволял ему общаться с лидерами других групп наездников и братом Амадисом, но его друзья-оруженосцы должны были открывать свои шлемы, чтобы быть услышанными.

Наездник рядом с ним был Илиаф, друг Немиила и неизменный компаньон в его насмешках. Илиаф был выше и шире любого другого послушника, и он еле влазил в доспехи. Хотя его плоть была по-юношески рыхлой, его сила была огромна, а стойкость поистине потрясающая. Но там, где он выигрывал в силе, он проигрывал в скорости.

Илиаф и Захариил никогда не встречались с глазу на глаз, мальчик слишком часто попадал под влияние Немиила, что формировало его поведение по отношению к друзьям оруженосцам.

– Ты прихватил с собой портативный компьютер, Аттий? – спросил Илиаф.

– Да, – сказал Аттий. – Он находиться в моей сумке, а тебе зачем?

– Ну, если мы действительно найдем зверя, ты ведь захочешь сделать несколько заметок про то, как я его буду потрошить. Возможно, они придержали бы для тебя неплохую могилку, окажись ты здесь один, без нас.

Напряжение подбородка было единственным внешним признаком неудовольствия Аттия, но Захариил знал, что насмешка была несколько заслуженной. Младший мальчик всегда носил свои портативные компьютеры с собой и всегда записал каждое слово, которое вылетело из уст старших рыцарей и оруженосцев, было оно умным или нет. Солдатский сундучок в конце кровати Аттия был переполнен дюжинами тетрадей, исписанных его тонким почерком, и каждую ночь прежде, чем сядет солнце, он перечитывал все трактаты, полные комментариев и замечаний, будто они были текстами из "Заветов".

– Возможно, я напишу тебе эпитафию, – сказал Аттий. – Ведь если мы действительно встретим Зверя, я уверен, что он сначала съест самого жирного.

– Я не жирный, – запротестовал Илиаф. – Я просто широк в кости.

– Достаточно, вы, оба! – сказал Захариил, хотя он получал удовольствие в наблюдении за Аттием, который выступил против Илиафа, и сумел победить его. – Мы обучаемся охоте, и я уверен, что брат Амадис, не рассматривает травлю друг друга как часть этого обучения.

– Верно, Захариил, – сказал жизнерадостный голос в его шлеме, – но она не причинит вреда, а только поспособствует небольшой конкуренции внутри группы.

Ни один из других послушников не слышал голос, но Захариил улыбнулся звучанию голоса брата Амадиса, зная, что он, должно быть, услышал обмен репликами между послушниками.

– Здоровая конкуренция заставляет нас выделяться во всех вещах, но нельзя позволять ей выходить из-под контроля, – продолжал Амадис. – Ты хорошо с этим справляешься, Захариил. Позволь конкуренции существовать, но препятствуй тому, чтобы она стала разрушительной.

По закрытому каналу Захарил сказал, – Спасибо, брат.

– Не стоит благодарности, а теперь бери на себя командование и начинай урок разведки.

Он улыбнулся, чувствуя, как согревает его похвала героя. То, что такой великий воин, как Амадис, знает его имя, было честью, и он пришпорил своего коня, поскольку почувствовал, что ответственность командования теперь возлегла на него.

– Сомкнуться, – приказал он, держась впереди группы оруженосцев и заняв свое место во главе их клина. – С этого момента начинаться урок разведки. Считайте, что это вражеская территория.

Под влиянием одобрения командира, его голос стал властным, и его бойцы быстро и беспрекословно заняли свои позиции. Немиил занял позицию позади него и слева, в то время как оруженосец по имени Паллиан занял то же положение с противоположной стороны.

Илиаф и Аттий заняли позиции на флангах строя, и Захариил, обернувшись в седле, удостоверился, что все стоят на своих местах.

Удовлетворенный, что все было, как надо, он вернулся к осмотру местности впереди, к толстым стволам и тяжелой листве, укрывающие лес полотнами теней и наклонными лучами света. Листья толстым слоем покрывали землю, и запах разложения во мгле придавал воздуху аромат плесени, который напоминал об испорченном мясе.

Земля была каменистой, но лошади Крыла Ворона выбирали правильный путь между валунами и упавшими стволами деревьев.

Странные звуки раздавались среди деревьев, но Захариил вырос в лесу, и он вслушивался в него, сортируя различные крики дикой природы Калибана на опасные, и те, которые ими не являлись.

Большинство Великих Зверей было выловлено и уничтожено великим крестовым походом Льва, но несколько обиталищ смертельно опасных хищников все еще существовали, хотя они были далеки от подобных мест. Менее опасные монстры все еще скрывались, невидимые и неизвестные, почти в каждой части лесов этого мира, такие существа редко нападали на группы воинов, предпочитая хитрую и внезапную атаку на одиноких жертв, выходящих за пределы безопасной зоны городов, окруженных стенами.