– Миссис Дю Пре… – попробовал вставить доктор Олфорд.

– Если Баярд захочет, он потом вернется. – Своей тяжелой рукой доктор Пибоди погладил молодого человека плечу. – Мне надо поговорить с ним у себя в кабинете. Дженни приведет его обратно, если захочет. Пошли, Баярд.

И он вывел старого Баярда из комнаты. Мисс Дженни встала.

– Этот Люш Пибоди такой же старый чудак, как Билл Фолз, – сказала она.

– Старики просто до смерти меня раздражают. Подождите, я сейчас же приведу его обратно, и мы с этим делом покончим.

Доктор Олфорд открыл перед нею дверь, и она, свирепо шурша своими шелками, чопорно выплыла в коридор и через обшарпанную дверь с ржавым замком вошла вслед за племянником в комнату, у которой был такой вид, словно здесь пронесся миниатюрный циклон, причем следы разрушений были прикрыты мирным слоем вековой пыли.

– Послушайте, Люш Пибоди… – начала было мисс Дженни.

– Садитесь, Дженни, – сказал ей доктор Пибоди. – И не шумите. Расстегни рубашку, Баярд.

– Что?! – воинственно отозвался старый Баярд.

Доктор толкнул его на стул.

– Хочу тебя послушать, – пояснил он. Подойдя к старинной конторке, он стал рыться в куче пыльного хлама. Огромная комната была полна пыли и хлама. Все четыре окна выходили на площадь, но платаны и вязы, которыми она была обсажена, затемняли конторы на втором этаже, и поэтому проникавший в них свет казался рассеянным, словно в толще воды. С углов потолка свисала паутина, тяжелая и длинная, как испанский мох, и темная, как старое кружево, а стены, некогда белые, приобрели тусклый серо-коричневый оттенок, и только в тех местах, где прежде висели календари, выделялись прямоугольники посветлее. Кроме конторки, в комнате стояло несколько разнокалиберных стульев, находившихся на разных стадиях разрушения; ржавая железная печка в ящике с опилками и кожаный диван, просевшие пружины которого молчаливо сохраняли форму удобно раскинувшейся фигуры доктора Пибоди, а рядом, медленно собирая последовательно накопляющиеся слои пыли, валялась стопка пятицентовых детективов в бумажных обложках. Это была библиотека доктора Пибоди, и на этом диване он коротал свои приемные часы, снова и снова ее перечитывая. Других книг в комнате не было.

Зато корзина для бумаг возле конторки, сама конторка, доска над забитым мусором камином и все четыре подоконника были завалены всевозможными рекламными проспектами, каталогами и правительственными бюллетенями. В одном углу, на перевернутом вверх дном ящике, возвышался прибор из цветного оксидированного стекла для охлаждения воды; в другом торчала связка бамбуковых удилищ, медленно склонявшихся под собственной тяжестью, а на каждой горизонтальной поверхности покоилась коллекция предметов, какие можно найти только в лавке старьевщика, – рваная одежда, бутылки, керосиновая лампа; деревянный ящик с жестянками из-под колесной мази, в котором не хватало одной жестянки; часы в форме нежного фарфорового вьюнка, поддерживаемые четырьмя девицами с венками на голове, которые претерпели всевозможные, достойные всяческого удивления хирургические травмы, и лишь кое-где среди всей этой запыленной рухляди попадались различные инструменты, имеющие отношение к профессии хозяина. Именно один из них и разыскивал сейчас доктор Пибоди на заваленной мусором конторке, где красовалась одинокая фотография в деревянной рамке, и хотя мисс Дженни опять повторила: «Послушайте, Люш Пибоди, что я вам хочу сказать», он невозмутимо продолжал свои поиски.

– Застегни рубашку и пойдем обратно к тому доктору, – приказала мэсс Дженни племяннику. – Мы не можем больше терять время с выжившим из ума старикашкой.

– Садитесь, Дженни, – повторил доктор Пибоди. Он выдвинул ящик, достал из него коробку сигар, горсть поблекших искусственных мух для приманки форели, грязный воротничок и, наконец, стетоскоп, после чего швырнул все остальное обратно в ящик и задвинул его коленом.

Мисс Дженни с видом оскорбленной добродетели, вся кипя от негодования, ждала, пока он выслушает сердце старого Баярда.

– Ну, что, – сердито проворчала она, – теперь вы узнали, как снять с его физиономии эту бородавку? Билл Фолз, тот без всякой телефонной трубки это выяснил.

– Я узнал еще кое-что, – отвечал доктор Пибоди. – Я узнал, например, как Баярд избавится от всех своих забот, если станет и впредь ездить в автомобиле с этим разбойником.

– Чепуха! – отрезала мисс Дженни. – Баярд отличный шофер. Я еще в жизни такого не видела.

– Мало быть хорошим шофером, чтобы эта штука, – он постучал толстым пальцем по груди Баярда, – чтобы эта штука не остановилась, когда ваш мальчишка срежет на полной скорости еще парочку поворотов, – я видел, как он это делает.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы хоть один Сарторис умер своей смертью, как все люди? – спросила мисс Дженни. – Разве вы не знаете, что сердце будет служить Баярду, пока не придет его срок? Ну, а ты вставай и ступай со мной отсюда, – добавила она, обращаясь к племяннику.

Старый Баярд застегнул рубашку. Доктор Пибоди молча наблюдал за ним, сидя на своем диване.

– Баярд, – неожиданно заговорил он, – почему ты непременно должен лезть в эту распроклятую колымагу?

– Что?!

– Если ты не перестанешь ездить в этом автомобиле, то ни Билл Фолз, ни я, ни этот юноша со всеми своими кипячеными бритвами – никто тебе не понадобится.

– А тебе-то что? – возмутился старый Баярд. – Господи, неужели я не могу тихо и мирно сломать себе шею, если мне так хочется?

Он встал, дрожащими пальцами пытаясь застегнуть пуговицы на жилете, и мисс Дженни тоже встала и подошла, чтоб ему помочь, но он грубо ее оттолкнул. Доктор Пибоди молча сидел, постукивая толстыми пальцами по толстому колену.

– Я уже пережил свой век, – продолжал старый Баярд более миролюбиво. – Насколько мне известно, я первый в нашем роду перевалил через шестой десяток. Наверняка Старый Хозяин держит меня как надежного свидетеля вымирания нашего семейства.

– А теперь, – ледяным тоном произнесла мисс Дженни, – когда ты произнес свою речь, а Люш Пибоди потерял из-за тебя все утро, теперь, я полагаю, нам самое время удалиться, чтобы Люш мог для разнообразия отправиться пользовать мулов, а ты мог просидеть остаток дня, испытывая жалость к самому себе, как и подобает Сарторису. До свидания, Люш.

– Не позволяйте ему трогать эту штуку, Дженни, – произнес доктор Пибоди.

– Разве вы с Биллом Фолзом не будете его лечить?

– Смотрите, чтоб он не позволял Биллу Фолзу мазать эту штуку чем бы то ни было, – невозмутимо продолжал доктор Пибоди. – Она ему не мешает. Не трогайте ее, и все.

– Мы сейчас пойдем к доктору, вот что мы сделаем, – отозвалась мисс Дженни. – Пошли.

Когда дверь закрылась, доктор Пибоди некоторое время неподвижно сидел и слушал, как они пререкались в коридоре. Затем звуки их голосов донеслись с другого конца, ближе к лестнице, старый Баярд сердито выругался, и голоса умолкли. Тогда доктор Пибоди откинулся на спинку дивана, которая уже давно приобрела форму его тела, протянул руку к стопке книг у изголовья и, не глядя, осторожно вытащил из нее пятицентовый детектив.

Когда они подходили к банку, с противоположной стороны улицы показалась одетая в светлое платье Нарцисса, и все трое встретились у дверей; старый Баярд одарил ее неуклюжим комплиментом по поводу ее внешности, а она своим низким голосом пыталась проникнуть сквозь толщу его глухоты. После этого он взял свой складной стул, а Нарцисса в сопровождении мисс Дженни вошла в банк и направилась к окошку кассира. За барьером в эту минуту не было никого, кроме бухгалтера. Он украдкой глянул на них через плечо, слез с табурета и, все еще не поднимая глаз, подошел к окошку.

Он взял у Нарциссы чек, и, слушая рассказ мисс Дженни о глупом мужском упрямстве Баярда и Люша Пибоди, она обратила внимание, что его руки от локтей вплоть до вторых фаланг пальцев заросли рыжеватыми волосами, и с легким, хотя и нескрываемым отвращением – и даже недоумевая, потому что день был не особенно жаркий, – заметила, что они покрыты капельками пота.