До того, как нижеследующее изложение попало в мои руки, я никогда не встречался с его автором доктором Уолтером Т.Гудвином.

Когда рукопись с описанием его приключений среди доисторических руин Нан-Матала на Каролинских островах («Лунный бассейн») была передана мне Международной Научной Ассоциацией для подготовки к печати, доктора Гудвина в Америке не было. Он пояснил, что еще слишком потрясен и угнетен; слишком болезненны для него воспоминания о тех, кого он любил и с которыми – он был в этом уверен – никогда не встретится.

Я знал, что он отправился в какой-то отдаленный район Азии в поисках определенных ботанических образцов, и потому с большим удивлением и интересом воспринял приглашение президента Международной Ассоциации встретиться с доктором Гудвином в определенном месте и в указанное время.

Внимательно изучая документы, связанные с Лунным бассейном, я составил себе мысленное представление об их авторе. Прочел я и его ботанические исследования, которые поставили его выше всех американских специалистов в этой области. Любопытное смешение точных научных данных и поэтических описаний позволило мне уточнить свое мысленное представление. И я был рад, что угадал довольно точно.

Президент Ассоциации познакомил меня с крепким, хорошо сложенным человеком чуть ниже среднего роста. У него оказался широкий, но довольно низкий лоб, напомнивший мне покойного волшебника электричества Стайнметца [1] . Под прямыми черными бровями добрые проницательные карие глаза, немного печальные, с легким оттенком юмора; глаза одновременно мечтателя и деятельного человека.

Не старше сорока, решил я. Короткая заостренная бородка не скрывает решительной твердой нижней челюсти и хорошей формы рта. Волосы густые, черные, с проблесками седины: точки и полоски серебра, сверкающие тусклым металлическим блеском.

Правая рука на перевязи и прижата к груди. Приветствовал он меня застенчиво. Протянул левую руку, и, когда я пожал ее, меня поразило странное, но приятное ощущение: тепло, чуть ли не электричество.

Президент Ассоциации осторожно помог ему сесть.

– Доктор Гудвин, – сказал он мне, – еще не вполне оправился от последствий своих приключений. Их суть он позже сам объяснит вам. А тем временем не согласитесь ли, мистер Меррит, прочесть это?

Он протянул мне несколько листков, и, читая их, я ощущал на себе взгляд доктора Гудвина, ищущий, взвешивающий, оценивающий. Оторвав взгляд от письма, я увидел в его глазах новое выражение. Застенчивость исчезла; взгляд его был дружеским. Очевидно, я прошел испытание.

– Принимаете, сэр? – вежливо и серьезно спросил президент.

– Принимаю? – воскликнул я. – Конечно! Для меня не только большая честь, но и радость сотрудничать с доктором Гудвином.

Президент улыбнулся.

– В таком случае, сэр, мне нет необходимости тут задерживаться, – сказал он. – Завершенная часть рукописи у доктора Гудвина. Вы сможете обсудить ее.

Он поклонился и, прихватив старомодную шляпу и тяжелую трость, удалился. Доктор Гудвин повернулся ко мне.

– Начну, – сказал он после небольшой паузы, – со встречи с Ричардом Дрейком на поле голубых маков, подобном молитвенному ковру у подножия безымянной горы.

Зашло солнце, стемнело, вспыхнули огни города, много часов Нью-Йорк шумел вокруг, но я ни на что не обращал внимания, слушая рассказ об удивительной, совершенно необычной драме неизвестной жизни, о необыкновенных существах, неведомых силах и о непобедимом человеческом героизме – в тайных ущельях неисследованной Азии.

Только на рассвете ушел я домой. И еще много часов спустя отложил незавершенную рукопись, попытался уснуть, и сон мой был неспокоен.

А. Меррит